Гном, убей немца! (СИ) - Агишев Руслан - Страница 25

— Да, это совершенно так, — с задних рядов послышался голос учительницы то ли химии, то ли физики. — У него очень глубокие знания по всему, что связано с добычей природных ископаемых и металлургией. Скажу больше, в этих темах он может заткнуть за пояс не только студентов горных вузов, но и, не побоюсь этого слова, их преподавателей.

В этот момент директор с довольным видом поднялся с места.

— Вот видите, товарищи, есть отличное решение! Итак, обобщим, что у нас получилось. Определимся, с какими учебными предметами у Архипова неуспеваемость, точнее недостаточный объем знаний, и организуем с ним дополнительные занятия. Тем более, шахтоуправления выделило нам под это дело некоторое количество дефицита.

Все тут же зашевелились. Женщины сверкнули глазами, тяжело задышали, похоже, уже представляя рулоны с тканью для новых платьем и юбок, ящики с банками сгущенки, коробки с конфетами. Не отставали от них и мужчины, представлявшие настоящее баночное пиво, импортные сигареты и конечно же коньяк.

— Это другое дело, с этого и надо было начинать! — с места тут же вскочил физрук и яростно замахал руками. — Конечно же, мы поможем нашему ученику, о чем может быть спор⁈ Я вот его «подтяну» по своей линии. Через месяц вы его не узнаете! Будет все нормативы, как семечки щелкать.

— Иннокентий Михайлович, что это вы так оживились? — понимающе усмехнулась Журова. Такие же улыбки появились и на лицах других. Естественно, все сразу же поняли в чем причина столь неожиданной горячности физрука. — Вы поосторожнее с нормативами, здоровье берегите.

Уважаемый читатели, в жизни ГГ все устроилось, как нельзя лучше — он обрел новый дом, любящую его семью, друзей, стал заниматься любимым делом, раскрыл легендарные способности. Но аванс, выданный ему судьбой, полностью потрачен, и теперь его ждут серьезные испытания на прочность. И только от знаменитого гномьего упорства зависит, выдержит ли он все то, что обрушится на него.

Глава 12

Первое испытание

п. Красный Яр

Шахта № 17 «Сталинский забой»

С самого утра у шахтоуправления творилось что-то странное — какой-то нездоровый ажиотаж. Жители поселка вроде уже привыкли ко всеобщему вниманию — после открытия месторождения антрацита и начала его промышленной добычи к ним приезжали постоянно. Это были то газетчики, то проверяющие, то из обкома, то из самой Москвы из Наркомугля. Все лощенные, в чистеньких костюмчиках и туфельках, с кожаными портфелями. Везде ходили, все смотрели, восхищенно ахали и охали, а после обязательного банкета получали в подарок по куску блестящего антрацита и благополучно уезжали.

Но сегодня суета была особенной — более нервной, более тревожной. Конторские работники — толстозадые бабищи, которых в обычные дни и краном не поднимешь, сейчас бегали по зданию, как молоденькие козочки — каблуками цок-цок, каблуками цок-цок. Все мужики вышли на внеочередной субботник, чтобы привести в порядок прилегающую к шахтоуправлению территорию. Метлами так мели, что пыль до окон второго этажа долетала. Красили забор, двери, рамы, не жалея краски. Коврик на входе наконец-то как следует выбили, и он, к удивлению всех, оказался не черного, а красного цвета.

Лишь начальник шахтоуправления Михалев не суетился, не бегал, а просто сидел в своем кабинете за столом, на котором были аккуратно сложенные папки, бутылка водки и одна единственная рюмка.

— Ну вот, Павел Иванович, кончилось твое директорство, поедешь теперь в соседнюю область «поднимать» новую шахту, — с горечью пробормотал он, смотря на налитую до краев рюмку. — Что же за несправедливость такая? Как тут разруха и срач были, никому шахта и даром не нужна была. А только добыча валом пошла, так сразу и интерес к ней появился. Что же теперь, сам езжай в Тьмутаракань с голой задницей, а сюда на все готовенькое хлыщ из Москвы приедет, так?

Ситуация была прозаичной донельзя. За последний месяц добыча недавно открытого антрацита била все мыслимые и немыслимые рекорды. В сутки только в их шахте № 17 добывалось почти двадцать тысяч тон антрацитовой руды, что было в двадцать раз выше средней выработки по соседним шахтам. В этой связи поселок Красный Яр становится центром по добыче ценного сырья. В районных, областных планах развития прописывается опережающее развитие дорожной и социальной инфраструктуры — строительство, школ, детских садов, магазинов, новой больницы и электростанции, дорог и мостов, жилья для специалистов. Соответственно, территория становится перспективной для работы и проживания.

Естественно, что такой лакомый кусок не мог остаться без присмотра. Областной комитет партии начал подыскивать своего человека на должность первого секретаря Красноярского райкома партии. Прежнего наградили грамотой, и отправили «поднимать» соседний район. Народный комиссариат угольной промышленности то же не остался в стороне. Первым же авиарейсом из Москвы вылетел новый начальник шахты № 17 «Сталинский забой» — товарищ Колосов Антон Семенович, который «совершенно случайно» приходился сыном товарищу Колосову Семену Геннадьевичу, первому заместителю наркома угольной промышленности.

— А мне значит грамоту дали в зубы, да? Наградили. И что теперь? — уже бывший начальник шахты все еще «разговаривал» с рюмкой. Ему бы сейчас выпить, чтобы успокоиться, да водка в рот не лезла от обиды. — Значит, уезжать? Здесь бросить дом, хозяйство? Там какой-нибудь сарай дадут…

Как тут не обидишься. Почти двадцать лет здесь «отрубил». На шахте с самого низа начал, все ступени прошел, прежде чем начальником стать. Он тут каждый камешек, каждую выбоину знает.

— Что теперь жена скажет? Ленка, дочь…

Жена, не будь дура, ни за что не поедет на новое место, пока там нормальное жилье не появится. А когда еще оно появится? Дай Бог через полгода удастся поставить новую избу, вещами обжиться, кое-какое хозяйство наладить. Получается, до этого времени придется там одному куковать.

— А этому сосунку все просто так достанется.

Михалев уже заранее ненавидел того, кто его сменит.

— … По телефону еще грозился, сопляк. Ревизию будет проводить…

Долго еще смотрел на рюмку, но, наконец, решился. Схватил ее и одним махом опрокинул. Затем прислушался к себе. К сожалению, не полегчало — напряжение все никак не отпускало его, держало так, что тяжело дышать было. Пришлось еще выпить.

— На-ка, выкуси! — после очередной рюмки отчаяние неожиданно сменилось злостью. Захотелось бороться, что-то делать. — Я тебе, московская душонка, устрою… Я тебе такого устрою…

Разгоряченный, что-то бессвязно бормочущий, Михалев начал грозить кулаком куда-то в сторону окна. Когда же попытался встать, то ноги его уже не держали.

— Вот появишься, я тебе сразу же задам…

п. Красный Яр

Шахта № 17 «Сталинский забой»

Черный автомобиль остановился почти у самого крыльца шахтоуправления, куда уже «высыпали» все конторские работники. Некоторое время ничего не происходило, новый директор почему-то не выходил. Наконец, дверца открылась, и появился Он — молодой мужчина лет тридцати не больше, представительного вида в сером явно заграничном плаще. Хороший костюм, белая рубашка, галстук, сразу видно, что начальник. Единственное, что портило общее выражение — это откровенно недовольное презрительное выражение, которое отчетливо читалось на его лице.

Колосов, новый начальник шахты № 17, вышел из автомобиля и лакированными ботинками сразу же вляпался в грязь. Тяжело вздохнул, медленно огляделся и страдальческим тоном выдал:

— Какая же тут дыра. Черт…

Колосову определенно было из-за чего быть не только недовольным, но и откровенно злиться. Еще вчера он на своем автомобиле колесил по улицам столицы, гулял в ресторанах, словом, вел жизнь, о которой можно было только завидовать. Сегодня же стоял в самой настоящей дыре за тысячи километров от асфальтовых тротуаров Москвы и гадал, найдет ли он здесь хоть один приличный туалет.