Потерянный Ван Гог - Сантлоуфер Джонатан - Страница 58

Нацистские программы по разграблению произведений искусства, такие как ERR Альфреда Розенберга и Dienststelle Mühlmann (Ведомство Мюльмана), действительно существовали.

Полицейский рейд 2012 года на мюнхенскую квартиру Корнелиуса Гурлитта, сына Хильдебранда Гурлитта, одного из сотрудничавших с Гитлером арт-дилеров, в ходе которого было обнаружено более тысячи пятисот предметов искусства, похищенных нацистами, – это правда.

Почти все произведения искусства, описанные в этом романе, реальны, например, «Merde d’artiste» итальянского художника Пьеро Мандзони, а также приклеенный банан под названием «Комедиант» и скульптура «Гитлер», обе работы – художника Маурицио Каттелана (последняя в 2016 году была продана на аукционе «Кристи» за 17,2 миллиона долларов), все произведения Мане и Курбе из Метрополитен-музея, двусторонний автопортрет Ван Гога и другие.

Стефан Альбрехт – вымышленный персонаж, но такие арт-дилеры, торгующие украденными нацистами шедеврами, существуют и действуют сегодня в международном мире искусства (легальном и подпольном) и в даркнете.

Ученые не пришли к единому мнению, была ли смерть Ван Гога самоубийством, несчастным случаем или убийством. Рене Секретан и его брат Гастон – реальные люди, жившие в то время в Овер-сюр-Уаз и, возможно, присутствовавшие на месте смерти Винсента.

Альбом эскизов автора к «Потерянному Ван Гогу»

Несколько карандашных набросков, которые я сделал с различных автопортретов Винсента. Все элементы на портретах одинаковые (усы, борода, волосы), но меня поразило, насколько по-разному Винсент видел себя в каждом случае, без всякого тщеславия искажая свое лицо.

Церковь в Овер-сюр-Уазе, которую Ван Гог прославил на своей картине. Могилы Винсента и Тео. Я нарисовал их на той же странице, хотя на самом деле могилы находятся в десяти-пятнадцати минутах ходьбы от церкви. Карандаш.

Винсент и Тео. Младший Тео стоит за плечом Винсента, присматривая за своим проблемным старшим братом. Тушь.

Типичный мост через канал с вездесущими велосипедами, которые в Амстердаме можно увидеть повсюду. Тушь.

Всего лишь один из множества плавучих домов, выстроившихся вдоль амстердамских каналов, которые мне очень понравились. Тушь.

Карандашный набросок, сделанный мной со светового короба с фотографиями восьми жителей, скрывавшихся в доме Анны Франк. Эти портреты поразили меня и запечатлелись в моей душе. Это было похоже на предварительный просмотр актерского состава трагической пьесы.

Синагога на Элдридж-стрит, которая кажется несколько неуместной в Нижнем Ист-Сайде, словно случайно забредшая сюда готическая церковь. Эскиз фасада и интерьера тушью.

Автопортрет, который я сделал карандашом, глядя на свое отражение в стеклянной стене великолепного музея Ван Гога в Амстердаме.

Беседа с автором

Автопортрет Ван Гога, найденный Аликс, отчасти выдуман, но слухи о его существовании действительно ходили. Если бы этот слух оказался правдой, как это сказалось бы на мире искусства?

Это была бы потрясающая новость, она разнеслась бы далеко за пределы мира искусства и оказалась бы во всех газетах и в Интернете. Большой новостью стало недавнее обнаружение скромного карандашного наброска Ван Гога. Представьте, каким было бы открытие позднего автопортрета. Любое открытие, связанное с Ван Гогом, одним из самых любимых художников в мире, вызывает ажиотаж.

Процесс написания «Потерянного Ван Гога» сильно отличался от того, как вы писали «Последнюю Мону Лизу»? Что самое сложное при возвращении к прежним персонажам?

Процесс написания, на самом деле, не изменился. Вначале я пишу черновик, а затем много раз переписываю. Я помешан на переписывании. Когда пишешь двойную историю – одну в прошлом, а другую в настоящем, – это сложно, но увлекательно, потому что одна история дополняет другую.

Что касается описания уже существующих персонажей, то это здорово и при этом сложно, потому что как автор вы получаете возможность глубже раскрыть их личность, показать, как растут и меняются эти люди. С повторяющимися персонажами всегда нужно соблюдать баланс между информацией, приведенной о них в предыдущей книге, и тем, что вы добавляете к ней. Но нельзя рассчитывать на то, что читатель знаком с предыдущей книгой, поэтому ваши персонажи должны быть полностью представлены в каждой.

Репатриация награбленных произведений искусства – важная часть книги, и Люк испытывает облегчение, что не ему решать, кто прав в этом вопросе. По вашему мнению, как музеи и коллекционеры должны относиться к произведениям сомнительной или принудительной продажи?

Я намеренно заставил Люка сказать, что это трудный и каверзный вопрос, потому что так оно и есть. Но если есть доказательства того, что произведение искусства было похищено (и это относится ко всем картинам и артефактам), то оно должно быть возвращено той стране, из которой было украдено, или наследникам людей, чье вещи были изъяты во время войны или по принуждению.

Несмотря на свой легальный статус, некоторые арт-дилеры в этой истории оказываются вовлеченными в незаконную деятельность. Что вы хотели сообщить читателям, создавая этих персонажей?

Я думаю, часто бывает так, что если убрать видимость законности, то можно обнаружить что-то сомнительное в прошлом персонажа. Я хотел, чтобы эти открытия поставили Люка перед моральной дилеммой: он знает, что его карьера пострадает, если он скажет правду. Как и многие из нас, Люк имеет недостатки и у него есть свои личные демоны, но в глубине души он нравственный человек. Для меня было важно, чтобы он принял правильное решение, даже если это причинит ему ущерб. Это отражает более широкую тему книги – принятие трудных, даже опасных для жизни моральных решений. Группа сотрудников Отто Франка рисковала своими жизнями, чтобы спрятать и защитить семью Франк от нацистов. Я надеюсь, что у меня хватило бы смелости сделать то же самое.

В обеих временных линиях люди отказываются от автопортрета с ощущением, что не им предназначено его хранить. Кто должен хранить произведения искусства и какие обязанности это влечет?

Я использовал эту конкретную идею – что картина не принадлежала им – как способ связать персонажей настоящего, Люка и Аликс, с персонажами прошлого, Сиен и Винсентом. Но кто должен хранить искусство – это более серьезный вопрос, он не имеет однозначного ответа. Украденные произведения искусства должны возвращаться владельцам, но как быть с важным произведением искусства всемирно известного художника? Должно ли оно находиться в музее, чтобы каждый мог его увидеть, или в доме коллекционера, потому что тот может позволить себе его купить? Я предоставляю моим читателям возможность самим ответить на этот вопрос.

Имя Бюлера открывает перед Люком многие двери. Как сетевая структура мира искусства ставит в безвыходное положение новичков? Смог бы Люк найти таких людей, как Виль Кур, без вмешательства Бюлера?