Потерянный Ван Гог - Сантлоуфер Джонатан - Страница 53

– Это правда, – подтвердил Смит. – Но как вы тут оказались? Мы так не договаривались.

– Так получилось.

– Он пришел за эскизом, – вмешалась Аликс. – Они все здесь за этим. – Она указала взглядом на стол, где лежал карандашный набросок. – Итак, все это было из-за картины, да, папочка?

– Ну, что ты, моя дорогая. Я просто хотел повидать тебя, моя единственная дочь.

– Ты лжешь!

Мы со Смитом обменялись встревоженными взглядами; напряжение в комнате было осязаемым, ситуация понемногу выходила из-под контроля, а у Смита был всего один патрон. Жулики переругивались, обвиняя друг друга в предательстве и обмане, к ним присоединилась женщина, заявив Альбрехту, что уничтожит его. Затем она схватила со стола нож X-Acto и приставила его к шее Аликс.

– Брось пистолет! – сказала она мне.

Пришлось бросить оружие. В этот момент парень с татуировкой схватил пистолет Смита, и они начали бороться, кто-то из них нажал на спусковой крючок, пистолет выстрелил, и парень с татуировкой упал, прижав руку к шее. Чернильно-синие татуировки покрылись кровью.

– Гюнтер! – вскрикнул Альбрехт и опустился рядом с ним на колени, прижимая руку к ране.

Пистолет снова был у Смита, хотя я знал, что патронов в нем больше нет.

– Брось нож, – сказал он женщине.

– Дженнифер, не надо! – По шее Аликс потекла тонкая струйка крови.

– Не делай этого! – крикнул я, но тут она опрокинула стул Аликс и бросилась к задней двери. Альбрехт с Бейном тоже бросились бежать. Я выстрелил из своего пистолета, затем Смит забрал его и тоже выстрелил – мы оба промазали – затем Смит побежал за преступниками, а я бросился поднимать Аликс.

– Я в порядке… Вот он – нет. – Она кивнула на лежавшего на полу Гюнтера: из его раны на шее текла кровь и собиралась лужей вокруг головы.

Она протянула мне шарф, и я перевязал Гюнтеру шею.

– Кто-то из них забрал эскиз. Альбрехт или мой отец.

– Боже мой, мой рисунок! – воскликнул француз.

Я развязал его и второго мужчину, куратора.

– Вы были с ними в сговоре, Финн, – сказала ему Аликс. Тот молча потирал запястья, глаза его бегали.

Француз, выглянув на улицу, позвал на помощь, но ответа не последовало. Он посоветовал нам отвести Гюнтера в «Отель де Вилль», где постоянно дежурит полиция.

Я не был уверен, что Гюнтер осилит это расстояние, и попросил мужчин помочь, но куратор сбежал, и я не смог остановить его без оружия.

Тогда Аликс, я и француз подняли Гюнтера на ноги и, поддерживая его со всех сторон, тесной компанией вышли в ночь.

89

Ночь была облачной и темной, а уличное освещение отсутствовало, и мы с большим трудом добрались до железнодорожного переезда, затем направились к площади.

– Прости, – сказала Аликс.

Она извинялась, как я понял, за своего отца. Хотя, в общем-то, я сам его в это втянул.

– Все в порядке, – отозвался я.

К тому времени, когда мы выбрались на площадь, Гюнтер был практически без сознания. Он многое упустил – сцена перед нами открылась впечатляющая: по периметру стояли полицейские машины, кареты «Скорой помощи», жандармы и еще какие-то люди в камуфляже с винтовками, над нами рассекали воздух лопасти вертолета, его прожектор освещал всю сцену, как софит. Но все вокруг казалось каким-то черно-белым.

Люди на площади оставались странно неподвижными, словно мы прибыли слишком рано или слишком поздно – как будто режиссер уже крикнул: «Снято!» или только собирался скомандовать «Мотор!». На всем освещенном пространстве двигались только мы; и двигались мы к каретам «Скорой помощи», призывая на помощь медиков. Те приняли у нас Гюнтера и погрузили его в машину.

Потом мы увидели неподалеку небольшую группу людей. В центре стоял Альбрехт с разбитым лицом, рядом с ним Дженнифер, а вокруг – несколько вооруженных людей в полицейской форме и в штатском, державших преступников под прицелом. Среди служителей закона я заметил Смита и Ван Страатен и направился к ним.

Полицейские хотели нас задержать, но Смит сделал им знак, что все в порядке. Он тоже выглядел немного помятым: лицо и руки поцарапаны, губа кровоточила.

– Это ты отделал Альбрехта? – спросил я; он чуть улыбнулся и кивнул. – Хорошая работа.

– Далеко не ушли, – бросил он.

– А где Бейн?

– Я отправила за ним двух моих лучших людей, – сказала Ван Страатен. – Они поймают его или убьют.

Стоявшая рядом со мной Аликс вздрогнула.

– Я бы убил Торговца, – без тени юмора сообщил Смит. – Но Ван Страатен хочет, чтобы он предстал перед судом живым.

Окинув взглядом площадь, я спросил, почему здесь столько полиции и солдат.

– А за это спасибо придурку-агенту из нашей команды, который стукнул в Интерпол, а те подняли на уши местную милицию. Мы бы и без них обошлись, – процедил Смит. С него словно спали невидимые оковы, это был другой человек – Смит, оказавшийся наконец в своей стихии.

– Мне нужно их разговорить, пока они не опомнились, – шепнула Ван Страатен и, обращаясь к стоявшему рядом молодому парню, добавила: – Зафиксируй все.

Затем она вышла в центр круга, где полицейские надевали наручники на Альбрехта и Дженнифер.

– Подождите, ей наручники не нужны, – остановила Ван Страатен полицейских, потом подошла к Дженнифер и посмотрела ей в лицо, взяв рукой за подбородок. – Скажи, зачем ты это сделала?

– Не будь дурой, Дженнифер. Не разговаривай с ней! – крикнул Альбрехт.

– Ради него ты готова отправиться в тюрьму? – продолжала Ван Страатен. – Готова пожертвовать своей жизнью?

– Она использует тебя, Дженнифер! Просто держи рот на замке. У них на нас ничего нет!

– Ничего? У нас есть ваш самолет, картины, ваши депозиты на счете в швейцарском банке, у нас есть Джеймс Талли, у нас есть показания Смита и записи ваших разговоров.

– Ты и тебе подобные… – скривился в усмешке Альбрехт. – Думаете, что вы такие умные и хитрые….

– Кто это – мне подобные?

– Мы вас похороним, – пообещал он.

– Еще посмотрим, кто кого похоронит, – холодно ответила Ван Страатен и обратилась к Дженнифер: – Будь умницей, позволь мне помочь тебе.

Дженнифер стала что-то говорить, но Альбрехт снова приказал ей замолчать. Затем копы начали надевать на нее наручники и уводить.

– Аника, – жалобно произнесла она, оглянувшись на Ван Страатен. – Ты правда мне поможешь? Потому что у меня есть что о нем рассказать.

– Заткнись, дура! – Альбрехт рванулся к ней, но полицейский удержал его за наручники, а Дженнифер его уже не слушала. – Хорошо, валяй, слушай ее вранье. Она же никто, ей нечего предложить тебе, кроме секса, да и в этом она не ахти. Ведь так, Аника?

– У меня есть доказательства, – говорила Дженнифер. – Бумаги, купчие за много лет – все, что нужно, чтобы посадить его.

– Заткнись! – завопил Альбрехт, вырвался из хватки полицейского и толчком повалил Дженнифер на землю. Но когда она приподнялась, в руке у нее был пистолет, который она успела вытащить у полицейского, и оружие было направлено на Альбрехта.

– Нет, Дженнифер, мы разберемся с ним. Опусти пистолет, – сказала Ван Страатен,

– Бесполезная, никчемная шлюха! Ничтожество, предательница! – закричал Альбрехт; потом он обратился к полицейским: – Она меня убьет! Остановите ее!

– Уберите его отсюда! – крикнула Ван Страатен полицейским, которые уже вскинули оружие и целились в Дженнифер. – Отдай мне пистолет, Дженнифер, – тихо сказала она и сделала шаг вперед, протянув руку.

– Лгунья! Шлюха! – крикнул Альбрехт. Дженнифер выстрелила, и он упал на спину, а полицейские открыли шквальный огонь. Ван Страатен кричала им, чтобы они остановились, а тело Дженнифер содрогалось на земле, потом затихло, и тогда копы, наконец, опустили оружие, а Ван Страатен перестала кричать и подошла к ней и обняла.

– Боже мой! – Аликс уткнулась лицом мне в шею.

– Господи Иисусе, – пробормотал Смит, а затем обратился к молодому парню. – Зафиксировал, Яагер?