Разреши любить (СИ) - Джейн Анна - Страница 28

- Ты ошибаешься, - возразил тогда Марк, и я услышала горечь в его голосе. - Я вынужден делать то, что он хочет.

- И почему же?

Потому что должен ему большие деньги, - сквозь зубы ответил Марк.

- Кинь его. И все, здравствуй, свобода, - пожала я плечами.

- Тогда он меня посадит. У него есть компромат на меня, - поморщился Марк.

- Ты действительно его племянник? - спросила тогда я, и он ухмыльнулся.

- А ты так и не поняла, Влада? Я его сын. Моя тетка записала меня, как своего сына, потому что родная мать умерла.

Я нервно рассмеялась. Я видела кое-какое сходство между ними, но не придавала значение.

- Думаешь, он посадит сына? - поинтересовалась я.

- Он посадил бы Иисуса, если бы имел с этого выгоду, - отозвался Марк с непоколебимой уверенностью.

С этого момента мы с Марком стали постепенно сближаться. Нет, мы не стали друзьями, которые доверяли друг другу секреты, скорее, мы стали похожи на брата и сестру, которых связывала одна тайна. Одна клетка на двоих. Порою он меня раздражал своей самовлюбленностью. И я знала, что сама порою бешу его. Но мы были настолько разные, что даже поссориться не могли нормально - просто расходились в разные стороны.

Мы стали союзниками. Лучше узнали друг друга. Марк тоже носил маску - хорошего парня, который любит классические костюмы, не нарушает правила дорожного движения и вместо тусовок в ночном клубе предпочитает семейные фильмы.

Его руки, грудь и плечи были забиты татуировками. В наушниках всегда гремел тяжелый рок. Он обожал онлайн-игры, в которых мог сидеть долго. Писал бесконечные коды, ценил хороший алкоголь и девушек - особенно с пышными формами. Мы шли друг другу на уступки - я покрывала его, когда он тусовался с кем-то, а он покрывал меня перед Стасом.

Мы пробовали целоваться - так нужно было для наших ролей, ведь на пятом году Марк сделал мне предложение руки и сердца, а я согласилась - с разрешения отца, разумеется. И я не испытывала ничего, даже если закрывала глаза и пыталась представить Игната. Никто не мог заменить его. Никто.

Однажды мы с Марком пробовали заняться сексом, оказавшись в одном номере отеля. Не знаю, зачем. И за-за общей безысходности? Из-за того, что оба устали? Из-за чувства одиночества? Не знаю. Это было нелепо и глупо. Не возбуждало. В итоге ничего не получилось. Я просто оттолкнула его от себя, перекатилась на противоположную сторону кровати и спрятала мокрое от слез лицо в подушку. А он сидел рядом и растерянно говорил, что не хотел. Что ему жаль. Кажется, Марк испугался в ту ночь, и больше ничего такого у нас не было.

В сентябре у нас должна была состояться свадьба. Мы оба заранее ненавидели этот день, но при Вальзере улыбались. Марк невинно обнимал меня и отвешивал комплименты, а я всеми силами давала понять отцу, как мне хорошо с этим человеком. До ужаса. Но постоянно думала о том, какой бы была моя свадьба с Игнатом.

Я не думала, что мы встретимся когда-нибудь вновь. Но это произошло за несколько месяцев до моей свадьбы с Марком.

Глава 25. Возвращение

Это был теплый майский вечер - солнечный и ласковый. Небо казалось васильково-голубым, и по нему, точно дирижабли, медленно плыли облака. Аромат сирени невидимой теплой волной лился в спальню из распахнутого окна. И навевал мне воспоминания из прошлого. Запах сирени ассоциировался с Игнатом и со временами, когда мы ненавидели друг друга, не разрешая себе проявлять любовь. Я не видела его почти шесть лет, но часто думала, какими бы были для нас эти годы.

Может быть, мы бы уже поженились? И даже стали бы родителями малышки или малыша? Жили бы втроем в красивом доме, в котором всегда было тепло и уютно, и любили бы друг друга.

Думая о нем, я слабо улыбнулась, но тут же прикусила губу. Может быть, Игнат уже женат? у него есть красивая молодая жена и ребенок с его глазами. А может быть, он до сих пор один - наслаждается холостяцкой жизнью, развлекаясь с разными девушками. Как бы то ни было, главное, чтобы мой мальчик был счастлив.

«Мой мальчик» - я продолжала называть Игната именно так в своих бесконечных мыслях.

Думая о нем, я расчесывала влажные после душа темные волосы. Мне часто приходилось их красить, чтобы не было видно светлых отросших корней. Из-за этого они стали более сухими, и мне приходилось использовать бальзамы и маски. Если Вальзер не замечал ничего, что касалось волос, то Мэри ловила малейшие нюансы во внешности. Меня спасало лишь то, что мачеха была глупенькой. Хорошей, веселой, но глупенькой. Мэри явно и подумать не могла, что я не та, за которую себя выдаю.

- Я думала, ты брюнетка, - сказала она мне как-то. - А у тебя корни светлые.

- Ну да, - равнодушно ответила я, хотя внутри напряглась. - Потемнели с возрастом, и меня это бесит. Хочу быть брюнеткой.

- Может быть, зря? - покачала головой Мэри. - У тебя такая светлая персиковая кожа, что какой-нибудь светло-русый цвет освежил бы тебя, дорогая. С темными волосами ты кажешься слишком серьезной.

- Не знаю, подумаю, - сказала я.

Высушив волосы, я переоделась и, глянув на часы, спустилась вниз - на ужин. Это было частью семейного ритуала - совместный ужин, на котором присутствовали Вальзер, Мэри и я. Иногда за столом появлялись особые гости, имеющие доступ в дом, например, Стас вместе с Марком. Пару раз приезжали друзья Вальзера - один на вид был маститым уголовником с хриплым каркающим голосом, на которого я опасалась поднимать взгляд, второй - представительным бизнесменом с благородной сединой, от которого веяло холодом, даже когда он улыбался. Все они, включая Вальзера, делали вид, будто законопослушные граждане, но это была всего лишь какая-то их особая игра. Всех троих объединяло нечто страшное, что происходило с ними в былые годы. Грязь и кровь.

Летом завтракали не в помпезной столовой, а на мансарде, на которую падали сквозь сосновые ветки золотистые лучи садящегося солнца. Здесь не пахло сиренью - стоял ставший привычный запах хвойного леса. Вальзер и Мэри уже ждали меня за накрытым столом. Поздоровавшись, я привычно опустилась на свое место. На ужин были стейки с каким-то мудреным соусом, несколько видов гарниров и овощной салат - всем этим занимался профессиональный повар.

- Хорошо выглядишь, Владочка, - сказала мне Мэри довольным голосом. Недавно Вальзер подарил ей очередное дорогое украшение, которое она выпрашивала несколько месяцев. Не знаю, зачем ей нужны были все эти колье, серьги и кольца, ведь Мэри никуда особенно не могла их надеть - Вальзер не разрешал ей посещать тусовки, клубы и рестораны. Даже встречи с подружками были регламентированными. Как и я, Мэри тоже оказалась заперта в своей собственной золотой клетке с алмазным замком. Но разница между нами была - она сделала это добровольно.

- Ты тоже выглядишь великолепно, - ответила я. Вполне искренне. С Мэри мы дружили, хоть и были абсолютно разными. Потому что дружить больше было не с кем.

- Хочу сделать каре и покрасить волосы в черный, - заворковала она, касаясь своих шикарных каштановых волос, собранных в высокий хвост. - Как думаешь, мне пойдет?

- Тебе все пойдет, - улыбнулась я, разрезая стейк.

- Никаких стрижек и покрасок, - негромко сказал Вальзер. Его голос был спокойным, но в нем слышалась особая угрожающая нотка.

Мэри закусила пухлую губу.

- Мне хочется поменять образ, дорогой! Разве тебе не будет приятно, что твоя жена стала еще красивее?

- Ты красива и так, - ответил Вальзер. - Неестественность не люблю. Женщина не должна красить волосы.

- Почему Владе можно, а мне нельзя? - вспыхнула Мэри, и я едва не подавилась кусочком мяса.

- Влада красит волосы? - спросил он, глянув на меня. За эти годы я так и не привыкла к его волчьим глазам. Боялась их, боялась самого

Вальзера, хотя, надо признать, он ни разу не сделал мне ничего плохого. Не бил, не кричал, даже не был резок. И как умел, показывал свою любовь - не ко мне, а к единственной дочери.