Крайние меры (ЛП) - Харпер Хелен - Страница 62

Он выглядит озадаченным. Это уже не тот мужчина, рядом с которым я сидела три недели назад; физически он стал бледной тенью самого себя. Он действительно начинает меня беспокоить.

— Ты неважно выглядишь, — говорю я ему.

Он давится смехом.

— Ты тоже.

Вероятно, он прав. Прямо сейчас мне трудно стоять прямо. Я расправляю плечи, стараясь выглядеть более оживлённой. Питер даже не пытается.

— Осталось всего два дня, — тихо говорю я. — Ты можешь изменить своё мнение обо всём этом. Ещё не поздно.

Он тянется к своей шее, как будто ищет что-то, чего там нет. Его рука опускается, когда он не находит этого.

— Ты ждёшь какого-нибудь удара грома, который случится, когда ты доживёшь до конца месяца и останешься человеком. Это потому, что у тебя есть причины беспокоиться. Ты хочешь жить.

Интересно, как человек с таким психическим состоянием, как у Питера, смог попасть в окончательный список новобранцев. Было бы легко объяснить его нынешнее состояние жаждой крови, но он не был намного счастливее, когда я впервые встретила его. Должно быть, у него есть какие-то безумные способности, за которыми охотится Семья Монсеррат.

— Почему ты здесь? Очевидно, тебе не нужно долголетие. Ты сказал, что заслуживаешь страданий, и ты определённо этим и занимаешься, но…

Он отворачивается.

— Я уже ясно дал понять, что не хочу об этом говорить.

Я проклинаю себя за то, что лезу не в своё дело. Я пытаюсь подбодрить его, а не оттолкнуть. На самом деле, мне следовало бы уже понять, что к чему.

— Мне нужно идти, — говорит он, шаркая ногами.

Я смотрю ему вслед, жалея, что не могу ничем ему помочь. Мои мысли затуманены, и мне трудно что-либо четко осознать, но, в конце концов, я понимаю, что его рука бессознательно искала на его шее. То самое, что Риа и Урсус ошибочно приняли за моё: его распятие. Он оставил его, когда вошёл в особняк Монсеррат. Возможно, вернув его Питеру, я смогу заставить его почувствовать себя немного более связанным с реальностью. До сих пор я совершенно забыла об этом; полагаю, я должна поблагодарить нападение Риа и Урсуса за то, что они напомнили мне. Даже если Питер не захочет взять распятие обратно, если я найду его, мне будет на чём сосредоточиться. Не на крови. Не на сумасшедших вампирах. Не на Борисе и его личном предательстве. Просто маленький золотой крестик. Я решительно киваю и направляюсь обратно по коридору, чтобы найти, где хранятся наши вещи.

Глава 26. Циферблат

Я провела взаперти в особняке Монсеррат достаточно долго, чтобы понять, где точно нет наших вещей. Я с уважением отнеслась к предостережению о том, что нельзя входить в двери, обвязанные верёвками, но я уверена, что знаю, что находится в большинстве из них. Судя по тому, что я видела о приходах и уходах, на верхних уровнях расположены спальни и общежития с несколькими общественными зонами. Не многие вампиры Монсеррат останавливаются здесь, но я думаю, что иметь свободное жильё полезно, если оно понадобится таким несчастным душам, как Риа и Урсус, которые, как ожидается, останутся здесь, чтобы помогать новобранцам. На средних этажах расположены различные лаборатории и офисы, в то время как основные помещения для совещаний и кабинет Майкла находятся на первом этаже. Логично, что складские помещения будут располагаться либо очень высоко в мансарде, либо очень низко в подвале. Мысль о том, что мне придётся на дрожащих ногах подниматься по нескольким пролётам, вселяет в меня страх Божий, поэтому вместо этого я ищу ступеньки, ведущие вниз.

Исходя из моих скудных знаний о старых зданиях, я предполагаю, что любая лестница, ведущая в тёмный подвал, изначально использовалась прислугой. Это означает, что она, вероятно, находится в кухонной зоне в задней части дома. К счастью, это недалеко, так что я без особого труда добираюсь туда. Однако, когда я захожу на большую кухню, ситуация ухудшается. Вампиры время от времени едят твёрдую пищу, но это скорее из-за вкуса и привычки, чем из-за физической необходимости. В результате кухня выглядит опрятной и очень пустой. Я открываю и закрываю по меньшей мере полдюжины шкафов и дверей, прежде чем нахожу тот, который ведёт к винтовой лестнице.

Я вглядываюсь в темноту. Где-то здесь должен быть выключатель, но я его не вижу. Я вздыхаю и упираюсь руками в стену, затем медленно начинаю спускаться на ощупь. В какой-то момент моя нога соскальзывает, и я чуть не падаю вниз. К счастью, мне удаётся удержаться на ногах, схватившись за перила и цепляясь за них изо всех сил. Как только я восстанавливаю равновесие, я продолжаю спуск. Если это окажется пустой тратой времени, я буду очень зла.

Когда моё осторожное движение вперёд показывает, что ступенек больше нет, я ослабляю хватку на перилах и ощупываю стены. Я довольно быстро нахожу выключатель, и мне удаётся осветить комнату слабым электрическим светом от старой лампы дневного света. Однако, помимо света, сразу же раздаётся низкое и непрерывное жужжание, как будто мне в ухо залетело надоедливое летающее насекомое. По крайней мере, кажется, что я нашла нужное место. Здесь есть ряды аккуратно сложенных полок, на которых стоят коробки с надписями.

Я прохожу по одному ряду, ожидая найти всё в алфавитном порядке. Не требуется много времени, чтобы понять, что это не так. Судя по коробкам в первом ряду — потёртым, выцветшим и очень пыльным — каждая полка отсортирована по дате вступления вампира в Семью. Должно быть, я блуждаю среди вещей, принадлежащих старейшим членам. Я с любопытством высматриваю коробку Майкла Монсеррата. Не то чтобы мне особенно хотелось рыться в его вещах, но после того, как он уклонился от ответа относительно своего настоящего возраста, мне интересно это выяснить. Мне не нравится испытывать даже лёгкое влечение к кому-то, кто по всем правилам должен быть не более чем прахом в захороненном гробу. Однако моя попытка оказывается безрезультатной. У меня нет сил обыскивать всё помещение, поэтому когда я не вижу его имени сразу, я возвращаюсь к списку, чтобы найти более свежие поступления.

Помещение подвала довольно большое, и мне требуется некоторое время, чтобы найти ряд с коробками моей группы. Я провожу пальцами по краю полок, задевая разные имена. Нелл Миклсон. Мэтью Болдуик. Питер Аллен. Никола Темерлейн. Наконец, я добираюсь до своего имени и замираю на мгновение, глядя на жалкий сосуд с остатками моей человеческой жизни. Я напоминаю себе, что через пару дней стану Сангвином — и больше похожей на человека, чем на вампира — а затем открываю крышку.

Моя одежда выстирана и аккуратно сложена. Я бросаю взгляд на свой обычный комбинезон, затем снова на свою верную кожаную куртку. Мне требуется полсекунды, чтобы решиться вытащить её и натянуть на плечи. Знакомое прикосновение к телу и ни с чем не сравнимый запах мгновенно поднимают мне настроение. Я не собираюсь оставлять её в какой-то проклятой картонной коробке. Если Бет разрешено ходить в туфлях на шпильках, то я смогу надеть свою собственную куртку.

Я роюсь в кармане, надеясь, что Риа и Урсус положили распятие Питера на то же место, где они его нашли. Последнее, чего я хочу — это встречаться с ними лицом к лицу и выяснять, что они с ним сделали. Как только мои пальцы нащупывают цепочку, я облегчённо выдыхаю.

Я достаю его и подношу к мерцающей, гудящей лампочке. Это хрупкая вещица. Я надеюсь, что оно поможет Питеру и обеспечит его хоть какой-то физической поддержкой. Я осторожно кладу крестик обратно в карман и поворачиваюсь, чтобы уйти. При этом я улавливаю едва уловимый оттенок знакомого аромата. Я вдыхаю глубже, затем с трудом сглатываю, и в животе у меня всё переворачивается. Сладкий, ароматный запах розовой воды может быть слабым, но он определённо присутствует. И я могу поклясться, что это тот же самый запах, который я уловила в доме на Уилтшор-авеню.

Я перехожу налево, наклоняюсь и делаю глубокий вдох. Я прохожу чуть больше полуметра, где его уже не чувствуется, поэтому я возвращаюсь направо, мимо своей коробки и дальше. К тому времени, как я добираюсь до коробки Мэтта, он снова начинает исчезать. Я остаюсь совершенно неподвижной и снова поворачиваю взгляд влево. Мэтью. Питер. Никки. Я. Я смотрю на коробку Питера, затем на коробку Никки. Если выражаться словами Бет, ни хрена себе.