Помещик 2 (СИ) - Шерр Михаил - Страница 1

Помещик 2

Глава 1

Мне надо ехать в Петербург!

«Предчувствия меня не обманули» — я держу в руках письмо господина Иванова в последних строках которого он пишет об этом.

И сегодня сработала не только моя «чуйка», но и многолетняя рабочая привычка читать корреспонденцию с конца. Получил «телегу» из органов или послание начальства, прочитал резюме или вынесенное решение, порадовался или сотворил в кабинете в ярости какое-нибудь «непотребство».

Затем успокоился, осмотрелся вокруг, оценил причиненный ущерб и потом в «спокойной» обстановке читаешь за что, а чаще всего за кого, с тобой так нехорошо поступили.

А если концовка полученной бумаги тебе приятна, то полученный позитив можно и очень cильно растянуть, когда медленно и смакуя, читаешь какой же ты молодец и умница.

Под воздействием паров алкоголя я решил сделать маленький перекур и отложил письмо.

В тот же момент «чуйка» активизировалась и сообщила: облома нет, только небольшие проблемы.

У меня к господину Иванову два интереса: аренда дома и протекция нужного человека. Есть еще его личная арендная плата за квартиру снимаемую у меня, но не думаю, что это повод рекомендовать мне ехать в Петербург.

Я начал медленно и вдумчиво читать письмо с первого листа и его содержание меня не разочаровало.

Читать поперек страницы, как в первой жизни, здесь я еще не научился. Иногда с трудом чуть ли не по словам разбираю написанное и потом долго думаю, а что сие значит. особенно когда читаю что-то из допушкинской эпохи. А 18 век вообще полный алес капут.

Так что пока приходится читать медленно и сразу же вникать в каждое слово.

Во-первых, господин Иванов теперь коллежский асессор. Это следующий классный чин, его он получил за неведомые мне заслуги досрочно и теперь заступил на должность какого-то секретаря в губернской канцелярии.

Мне это не совсем понятно, также как и его разъяснение, что он приравнен, например, к уездному судье. Но судя по всему это значительное повышение.

Я откровенно порадовался служебным успехам моего квартиранта. Ему хорошо и мне от этого тоже будет какой-то профит.

Во-вторых, губернского регистратора Волкова он ждет в любое время. Его «трудоустройство» в губернскую канцелярию будет стоить сто рублей ассигнациями, но это гарантировано. Обязательные смотрины и собеседование будут простой формальностью, если конечно он не выкинет там какое-нибудь не нужное коленце.

Если господин Волков окажется еще и толковым хорошим работником, то с учетом образования, если оно конечно будет подтверждено документом, возможно и быстрое продвижение с 14 класса в 12.

Это замечательно. Я на такое продвижение своего человека в губернскую власть ста рублей не пожалею. Конечно есть один нюанс.

Человек может оказаться гнидой и быстро забудет сделанное ему добро. Но я предварительно еще раз с ним встречусь и побеседую.

Надеюсь мой прорабский опыт 21 века меня не подведет. С оценками людей я пролетал когда только начинал работать, а вот когда стал «дедушкой» на стройке, видел всех насквозь, особенно определенный контингент, начальников и тех, кто собирается на стройке делать карьеру.

А губернского регистратора Волкова я отнес как раз к категории желающих сделать карьеру и имеющих привычки кусать кормящую его руку. Так что, надеюсь, здесь все будет в наших руках.

Но основным содержанием письма было в-третьих.

Кузен господина, теперь уже коллежского асессора, Иванова успел не только получить его письмо, но и ответить. Он был в Москве по дороге в Питер и все удачно сложилось.

Ему желательно бы взглянуть лично на помещика Нестерова. Условия его конечно устраивают, как я буду этот дом использовать этому господину глубоко все равно, но человек должен быть приятный.

Я от такого поворота сначала даже опешил и чуть не подавился лимоном, который в этот момент дожевывал. Мой первый комментарий на телевидении покинутого 21 века выглядел бы сплошными точками в бегущей строке или звучал «пиканиями».

Но тут мне почему-то вспомнились мои мысли о возможной конкуренции в производстве бекона и способах избежать этого.

Я еще раз прочитал письмо, достал свою записную книжку и внимательно прочитал записанное со слов Ивана Прокофьевича о патентном праве нынешней России.

Дело это в России еще в стадии становления. У нас это называют привилегией и получить её можно только в Петербурге. Она выдается самое большое на десять лет и стоит это полторы тысячи рублей, причем серебром. Дело это очень муторное и хлопотное.

Да, тут есть над чем подумать прежде чем ввязываться в это дело. А вдруг бекон не пойдет? А деньги придется уплатить не малые.

Но мне все равно надо ехать в Калугу, а там возможно и сразу же в Петербург. Так что можно будет и попробовать с этой самой привилегией. А заодно кстати попутно в Москве поискать следы этого самого генерала Муравьева, про которого рассказывала Степанида. И если повезет, то купить там продуктивных животных.

При возможности разузнать какие сельскохозяйственные машины производится в России и где. Но это скорее всего надо узнавать в столице нашей Родины городе Санкт-Петербурге и Первопрестольной.

Краем уха я слышал как полковник Чернов и князь Гагарин говорили о каком-то Вольном экономическом обществе и Московском обществе сельского хозяйства. Вольное как я понял расположено в Питере.

Идиота, который окончил Московский университет и не знает таких вещей, я изображать не стал, решив, что когда окажусь в столицах, тогда и буду искать.

Прочитав еще раз письмо господина Иванова, я почти принял окончательное решение ехать в Петербург.

— Андрей, — Степан где-то занят, а ехать по-любому надо с ним, — где Степан?

— Матушка его на попросила на винокурню сходить, хлебного вина принести.

К тому что водку сейчас еще зовут и хлебным вином, я почти привык и слух это уже не режет.

— Как придет, сразу же ко мне.

Короткого разговора с Андреем оказалось достаточно, чтобы принять самое окончательное решение.

Я прошел на кухню, где Пелагея что-то стряпала на вечер.

— Пелагея, отвлекись.

Пелагея с каким-то испугом посмотрела на меня. Похоже вид у меня через чур решительный.

— Слушаю, барин, — я невольно улыбнулся.

Надо же так человека напугать, даже голос задрожал.

— Скажи мне, голубушка, такую тайну страшную. Без меня справишься с копчением бекона?

— Справлюсь, барин. Я же видела как вы все делали. Да и хорошо помню, как ваш батюшка коптил рыбу. Он был большой любитель копченого сома.

На заброшенную коптильню я наткнулся в один из первых дней после своего возвращения в «родные пенаты», но как-то не обратил на неё внимание. И только когда меня осенила идея делать бекон, решил попробовать её использовать.

На удивление это оказалось то, что надо. Когда я её почистил и «протопил», то агрегат оказался вполне рабочим.

— И когда же это было? Я что-то не помню, — никаких воспоминаний Сашеньки на эту тему в памяти не всплыло и я смело спросил об этом.

— Да где же вам помнить, барин, вам было тогда годика три, от силы четыре, — улыбнулась Пелагея. — Из-за вас Георгий Петрович и велели её выбросить. Я удивилась когда вы её нашли, я то думала что её нет.

— А что же я натворил такого? — ответ я уже примерно знал.

У меня был след старого ожога на левом плече и я невольно тряхнул левой рукой при словах Пелагеи.

— Вы убежали от вашей матушки и полезли к коптильне. Ну и обожглись. Мария Васильевна тут же распорядилась коптильню выкинуть. В таком гневе я её больше никогда не видела.

— Понятно, — старый ожог почему-то сильно загорелся огнем и я потер через одежду это место.

Степан с Андреем вернулись очень быстро, но мне хватило этих минут ожидания чтобы обдумать детали предстоящей поездки, а самое главное изменить первоначальное решение.