Мифология Средиземья с иллюстрациями Антейку - Баркова Александра Леонидовна - Страница 5

Прежде чем соотносить географию мира «Властелина колец» и земную, следует сделать существенное замечание. При всех совпадениях с реальной географией мир Толкина не ребус, а художественное произведение, где главное — соответствие внутренней логике мира, а параллели из земной географии и истории культуры выступают лишь в роли строительного материала. Поэтому один и тот же объект Средиземья может в разных проекциях рассматриваться как соответствие двум совершенно различным реалиям. И наоборот. Так что не должно казаться ошибкой, что, например, Арнор, с одной стороны, можно сопоставить с Западной Римской империей, а с другой — с кельтами, ее ярыми противниками: верны оба утверждения, но каждое в своем контексте. Именно такой подход продемонстрирован в замечательной книге Дж. Гарта «Миры Дж. Р. Р. Толкина»[17]. За два десятка лет до выхода этого труда русский толкинист мог пользоваться статьей Эрандила (А. Семенова) «География Среднеземья: принцип системы»[18], которая, несмотря на свою компактность, достойно смотрится даже на фоне монументального труда Гарта.

Итак, мы попробуем обрисовать историко-географическое сравнение карт Земли и Средиземья.

Если в основе физической карты «Властелина колец» лежат данные палеогеографии, то политическая карта строится на данных культуры Средневековья, причем обобщенного. Это период земной истории около тысячи лет, примерно с V по XIV век н. э.: принимая параллель Арагорн — исторический король Артур как нижнюю границу, в качестве верхней границы назовем экспансию Мордора на Гондор как аллюзию на захват турками Византии, правда, с иным исходом битвы (основания для таких сближений мы приведем далее).

Осью карты Третьей эпохи является река Андуин, которая во многих работах обоснованно соотносится с Дунаем. Дунай — это важнейший рубеж обороны Западной Европы, это та граница, которая серьезно сдерживала кочевников Азии — будь то гунны или монголы, это была и преграда на пути вторжения османов. Неслучайно названия рек Андуин и Дунай созвучны. При этом важно подчеркнуть, что соответствие Андуин — Дунай относится прежде всего к области историко-культурной, а не собственно географической (Андуин течет с севера на юг, Дунай — с запада на восток).

Однако Дунай не единственное географическое соответствие Андуина. Другим является Рейн. И здесь важны не только и не столько географические корреляты (все же Рейн течет на север, а Андуин — на юг), сколько биографические: когда Толкину было девятнадцать лет, он отправился вверх по Рейну в Альпы. Замки и легендарные скалы по берегам (включая пещеру, где якобы обитал дракон, убитый Зигфридом) превращали плавание в путешествие в волшебный мир, а знаменитая скала Лорелеи, находящаяся в самом узком месте Рейна, стала в итоге прототипом Аргоната, который представляет собой не просто колоссальные статуи (о них речь позже), а речную теснину. Впечатления Фродо от них — это впечатления Толкина-юноши.

Но и это еще не всё. Одного взгляда на дельту Андуина достаточно, чтобы мы вспомнили о той реке, устье которой и породило сам греческий гидроним «дельта». Это Нил. Он, как и Рейн, течет с юга на север, так что наложить карты у нас не получится, однако на его берегах стоят колоссы, размерами вполне подходящие для Аргоната, а в культуре Гондора порой отчетливо мелькают древнеегипетские черты.

Как видим, исторические аналогии с миром Толкина оказываются гораздо прочнее и надежнее, чем собственно географические.

Но мы все-таки хотим увидеть точку географической привязки двух карт. И она есть.

Это хоббитский Шир и сельская Англия и, в частности, окрестности Оксфорда (письмо к Шарлотте и Денису Плиммерам). Сам Толкин давал следующую корреляцию в этом письме: «Если Хоббитон и Ривенделл расположены (как предполагается) приблизительно на широте Оксфорда, тогда Минас-Тирит, шестьюстами милями южнее, находится примерно на широте Флоренции[19]. А устья Андуина и древний город Пеларгир — приблизительно на широте древней Трои». Пейзаж Шира и его окрестностей типичен для Британии, и, в частности, Толкин резко разграничивает на своих картах два типа возвышенностей: downs и hills (что, к сожалению, утрачено в переводах). Downs — это не просто холмы, а меловые холмы Юго-Восточной Англии, причем если совместить в одном масштабе карту Средиземья и карту Британии (Бристольский залив с заливом Лун), то Холмы Мертвых совпадут с меловыми холмами Кента. На карте Британии, как известно, дальше только море, на карте Средиземья — там начинается таинственный волшебный мир. В меловых холмах действительно часто встречаются неолитические захоронения, включающие и стоячие камни (как они и описаны во «Властелине колец»), однако основной вид гробниц в таких местах — каирн, то есть куча камней, сложенная над погребением. То, что происходит с хоббитами в кургане, где властвует умертвие, взято из совершенно другой культуры (с совершенно другими курганами): это Скандинавия, курганы знатных викингов, куда действительно клали и сокровища, и оружие, как в произведении Толкина. Но самая яркая скандинавская черта в курганном эпизоде — это персонаж, буквально названный Профессором «могильное существо», которого обычно переводят как «умертвие» или более точно как «навь» — это классический драуг из скандинавских саг, то есть неупокоенный мертвец, владыка курганных сокровищ, представляющий огромную опасность для живых людей. Так мы снова видим, как Толкин объединяет в ярком образе разные культуры (и даже разные типы курганов, потому что на больших насыпных курганах викингов невозможно было бы возвести те крепости, которые, по словам Тома Бомбадила и по данным приложений, стояли на холмах Тирн-Гортад до того, как их назвали Холмами Мертвых).

Продолжая историко-географические параллели к землям Арнора, приведем обширную цитату из работы Эрандила: «Судьба Арнора и того, что от него осталось, сильно напоминает судьбу догерманских хозяев Северной и Центральной Европы — кельтов. Сначала расселение чуть не по всей Европе, затем распад на мелкие племена, кланы и королевства, враждующие между собой, и, наконец, исчезновение среди новых народов — остались лишь стойкие реликты в “затаенных уголках” континента — в Ирландии, Уэльсе, Корнуолле, острове Мэн, Бретани. В пользу кельтских аллюзий говорят и курганные погребения Кардолана (Могильники), священный лес (Старый Лес), кельтские топонимы (Бри), кельтские мечи из кургана в форме удлиненного тростникового листа, да и склонность древних и знатных хоббитских родов селиться в холмах». На этом фоне сближение образов Арагорна и короля Артура представляется нам оправданным, хотя, как мы увидим далее, это сходство является следствием не прямой преемственности, а общего источника их возникновения — древней кельтской культуры.

Отдельно хочется отметить прообраз Амон-Сул (Заверти, Заветери, Пасмурника). С высокой вероятностью, это скала, именуемая «замок Эван», в Долине Фей (Фэйри-Глен) на острове Скай у западного побережья Шотландии. Облик этой скалы идеально передают слова из «Властелина колец»: «…каменное кольцо наподобие короны, венчающей чело старой горы». Причем подъем на вершину также лучше всего описать цитатой из той же главы: «…по обе стороны вырастали крупные валуны и тесаные обломки скал, скрывавшие случайного пешехода не хуже доброй изгороди». Но, в отличие от великой башни Амон-Сул, разрушенной некогда Королем-Чародеем, «замок Эван» никогда не был жилищем или крепостью, однако желание увидеть в нем именно развалины возникает у столь многих, что в интернете несложно встретить фотоколлажи, где скалу венчает башня.

Продолжаем соотносить карты и посмотрим на запад от Хоббитона-Оксфордшира. Сравнительно недалеко от хоббитов находятся руины Аннуминаса — древней столицы Арнора, где правил тот королевский род, наследником которого и является Арагорн. Далее петляет река Лун, затем высится горный массив, и за ним стоит Линдон, древнее эльфийское королевство, где некогда правил Гил-Галад, о котором Сэм поет песню. Южнее же, по обоим берегам залива Лун, находятся Серебристые Гавани. Мы уже говорили, что они соответствуют английскому Бристолю. Исследователи соотносят горы Лун с горами Уэльса и Ольстера, нам же критичнее соотношение культур, поскольку валлийская мифология дала, с одной стороны, образ дунаданов, с другой — эльфов.