Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств - Тополь Эдуард Владимирович - Страница 45

17 августа 1940 года Рамон Меркадер принес «Старику» свою статью о троцкизме, которую Троцкий прочел и сделал ряд замечаний. Через три дня, 20 августа, в 17 часов 30 минут, Рамон Меркадер, одетый – несмотря на жару – в плащ, подъехал к вилле Троцкого на своей машине и принес Троцкому исправленную рукопись (а в 100 метрах от виллы его ждал еще один автомобиль с Эйтингоном и Каридад Меркадер, большей сталинисткой, по словам посла Кубы в Париже Харолда Граматхеса, чем сам Сталин). Когда Троцкий сел за стол читать исправленную статью, Меркадер достал из плаща ледоруб и…

На суде Меркадер показал: «Я положил свой плащ на стол таким образом, чтобы иметь возможность вынуть оттуда ледоруб, который находился в кармане. Я решил не упускать замечательный случай, который представился мне. В тот момент, когда Троцкий начал читать статью, послужившую мне предлогом, я вытащил ледоруб из плаща, сжал его в руке и, закрыв глаза, нанес им страшный удар по голове… Троцкий издал такой крик, который я никогда не забуду в жизни. Это было очень долгое ”А-а-а…”, бесконечно долгое, и мне кажется, что этот крик до сих пор пронзает мой мозг. Троцкий порывисто вскочил, бросился на меня и укусил мне руку. Посмотрите: еще можно увидеть следы его зубов. Я его оттолкнул, он упал на пол. Затем поднялся и, спотыкаясь, выбежал из комнаты…»

Вбежавшие охранники скрутили Меркадера и стали его избивать, но Троцкий остановил их: «Оставьте, не убивайте его. Пусть он все расскажет». Затем Троцкого отвезли в больницу и прооперировали. Операцию проводили 5 хирургов. Несмотря на все их усилия, в половине восьмого вечера Троцкий потерял сознание и ровно через сутки, 21 августа, в 19:25 вечера, скончался.

24 августа 1940 года в статье «Смерть международного шпиона» газета «Правда» радостно сообщила своим читателям:

«Троцкий, организовавший злодейские убийства Кирова, Куйбышева, М. Горького, стал жертвой своих же собственных интриг, предательских измен, злодеяний».

Судя по читательским отзывам, советский народ воспринял смерть Троцкого не только с глубоким удовлетворением, но и с радостью настолько глубокой и долгосрочной, что даже пятьдесят лет спустя президент СССР М. С. Горбачев, объявляя о реабилитации Николая Бухарина и других репрессированных Сталиным большевиков-коммунистов, на реабилитацию Троцкого не решился…

По возвращении главных «ликвидаторов» в Москву, Лаврентий Берия написал Сталину:

«Сов. секретно. 6 июня 1941 г.

ЦК ВКП(б) СНК СССР.

Тов. Сталину И. В.

Группой работников НКВД в 1940 году было выполнено специальное задание. НКВД СССР просит наградить орденами Союза ССР шесть товарищей, участвовавших в выполнении этого задания. Прошу вашего разрешения. Народный комиссар внутренних дел Л. Берия».

Сталин на этой просьбе написал короткое «За (без публикации)». И закрытым указом Президиума Верховного Совета СССР были награждены орденом Ленина: Меркадер Каридад Рамоновна и Эйтингон Наум Исаакович; орденом Красного Знамени – Василевский Лев Петрович и Судоплатов Павел Анатольевич; орденом Красной Звезды – Григулевич Иосиф Ромуальдович и Пастельняк Павел Пантелеймонович.

А в Мексике в мае 1944 года Рамон Меркадер был приговорен к 20 годам лишения свободы, максимальному наказанию по местным законам. С учетом досудебного тюремного заключения он полностью отбыл этот срок, был освобождён 6 мая 1960 года и доставлен на Кубу, а затем тайно переправлен пароходом в СССР.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1960 года Рамон Меркадер был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда», получил должность сотрудника Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, четырёхкомнатную квартиру в Москве и государственную дачу. В середине 1970 годов по приглашению Фиделя Кастро переехал на Кубу, где работал советником министерства иностранных дел. Умер в 1978 году в возрасте 65 лет от саркомы лёгкого. Прах Меркадера перевезён в Москву и погребён на Кунцевском кладбище под именем Рамона Ивановича Лопеса. На могиле установлен памятник.

«…Когда я пришла в Кремль, там меня ждали ещё две женщины-врача. По коридорам нас провели в комнату Нади Аллилуевой. Она была мертва… Двое мужчин внесли в комнату гроб, нам велели положить в него тело.

Но сначала надо было покойную переодеть… Вдруг врач Н. сделала нам знак и молча указала на большие тёмные пятна на шее покойницы.

Мы их осмотрели и, обменявшись взглядами, пришли к выводу: Надежда Аллилуева была задушена! Пока мы стояли, ошеломлённые, пятна всё увеличивались и становились чётче, ясно вырисовывался след каждого пальца левой руки убийцы. Чтобы скрыть эти пятна, мы обвязали шею Аллилуевой платком…»

Рассказ врача Муромцвой, из мемуаров Айно Куусинен, супруги Отто Куусинена, премьер-министра Карело-Финской ССР

Примечания к части II

Между прочим, этот «коммунистический быт» под названием «спецобслуживание» большевики организовали для себя на столетие вперед. Писатель Даниил Гранин, участник обороны Ленинграда в 1941-1942 г. и автор «Блокадной книги», обнаружил после войны в архивах фотографии 1941 и 1942 года противней с ромовыми бабами, венскими пирожными и шоколадом, которые во время блокады Ленинграда Ленинградская кондитерская фабрика N2 ежедневно поставляла в Смольный. Он же опубликовал записи из дневника инструктора отдела кадров горкома ВКП(б) Николая Рибковского: «9 декабря 1941. С питанием теперь особой нужды не чувствую. Утром завтрак – макароны или лапша, или каша с маслом и два стакана сладкого чая. Днем обед – первое щи или суп, второе – мясное каждый день… 5 марта 1942 года. Уже три дня как я в стационаре горкома партии… Питание здесь словно в мирное время в хорошем доме отдыха. Каждый день мясное – баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса, рыбное – лещ, салака, корюшка и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, триста грамм белого и столько же черного хлеба на день, тридцать грамм сливочного масла и ко всему этому по пятьдесят грамм виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину… Да. Такой отдых, в условиях фронта, длительной блокады города, возможен лишь у большевиков, лишь при Советской власти…»

Писатель Израиль Меттер, работавший на радио в блокадном Ленинграде в 1941-1942 г., рассказал, как актрисе театра Балтийского флота член Военного совета Ленинградского фронта А. А. Кузнецов в знак своего благоволения передал «специально выпеченный на кондитерской фабрике им. Самойловой шоколадный торт»; его ели пятнадцать человек и, в частности, сам И. Меттер.

В энциклопедии «Ленинградская блокада от А до Я», составленной петербургским историком Игорем Богдановым на основе изучения архивных документов, сказано: «В архивных документах нет ни одного факта голодной смерти среди представителей райкомов, горкома, обкома ВКП(б)».

То есть, даже во время блокады Ленинграда, когда питерцы тысячами умирали ежедневно от голода, партийная верхушка в Смольном обжиралась пирожными, бараниной, икрой и корюшкой заливной.

В конце шестидесятых годов по личному распоряжению Алексея Аджубея, женатого на дочери Хрущева Раде, в Москве, в пивной бар Дома журналиста на Суворовском бульваре и в столовую редакции газеты «Известия» поставляли «кремлевских раков». «Кремлевскими» они были потому, что это были лучшие в стране раки краснодарского речного совхоза ЦК КПСС, которые самолетами доставлялись в Кремль. В кремлевской столовой их сортировали по величине и весу, и всех, что не проходили высокий цековский калибровочный стандарт, спускали в Дом журналистов и «Известия».

И, наконец, нынешняя Государственная дума. Не знаю, как сегодня, но, когда я заглядывал туда к своему приятелю-депутату, и мы шли обедать в думскую столовую, тамошние цены были просто мизерными.

«В войну пропаганда убеждала нас, – писал Даниил Гранин в 2013 году, – что начальники терпят те же лишения, что и горожане, что партия и народ едины. Честно говоря, это продолжается ведь и до сих пор, партия другая, но все равно едина». Вот почему Владимир Мединский, будучи Министром культуры РФ и выступая в эфире радиостанции «Эхо Москвы», назвал «враньем» публикации Даниила Гранина о выпечке во время блокады ромовых баб для Смольного. А в своей книге «Война: мифы СССР», написал: «Факты сами по себе значат не очень много. Скажу еще грубее: в деле исторической мифологии они вообще ничего не значат. Все начинается не с фактов, а с интерпретаций. Если вы любите свою родину, свой народ, то история, которую вы будете писать, будет всегда позитивна»…