Бумажная империя (СИ) - Жуков Сергей - Страница 38

— Добрый день, меня зовут Даниил Уваров. Подскажите где проходит собрание акционеров Заневского вестника? — вежливо обратился я к девушке со строгим хвостом, сидящей за стойкой.

— Конечно, одну секундочку, — вежливо улыбнулась она и полезла в свой компьютер.

Спустя полминуты она подняла взгляд, полный наигранного сожаления:

— Так, это зал для совещаний на тридцатом этаже, но к огромному сожалению вас нет в списках участников.

— Но я являюсь держателем крупного пакета акций, как мне попасть на собрание?

— Возможно вас ещё не внесли в списки… — замялась девушка и посмотрела в сторону.

Проследив за направлением её взгляда, я увидел Виктора Хвалынского, входящего в здание.

— Добрый день, Даниил Александрович, какие-то проблемы? — с усмешкой спросил он.

По взгляду девушки, адресованному Хвалынскому, было понятно что моего имени в списке точно не найдётся и это было подстроено заранее.

Грязно играете, Виктор Григорьевич, ой грязно!

— Виктор Григорьевич, если меня не пропустят на собрание, то я опротестую любое принятое сегодня решение, — обратился к аристократу.

— Что же, ваше право, Даниил Александрович, ваше право, — махнул он рукой и прошёл через турникет.

Когда он зашёл в один из десятка лифтов, покорно ждущих на первом этаже, чтобы отвести спешащих бизнесменов на нужный этаж, я вновь обратился к девушке.

— Позвольте бумажку, — очаровательно улыбнулся ей. — Я запишу свой номер телефона и вы позвоните мне, если моё имя вдруг появится в списках.

Она нехотя протянула мне лист из блокнота. По выражению её лица было ясно, что делает она это исключительно для того, чтобы отвязаться от меня поскорее. Впрочем мне было всё равно.

В моей руке уже была ручка, взятая с собой именно на такой непредвиденный случай. Если Хвалынский думает, что я так просто сдамся, то он сильно заблуждается.

Написав короткую команду на бумажке, я протянул её девушке, после чего она любезно открыла турникет, чтобы я мог пройти к лифтам.

И никаких следов, — улыбнулся я, убирая ручку с исчезающими чернилами, купленную мной несколько дней назад в магазине приколов.

Зайдя в зал для совещаний, я насладился вытянувшимся лицом Хвалынского, не сумевшего вовремя скрыть удивление. Палитесь, сударь. Вам бы научиться контролировать свои эмоции, как это делают мастодонты вроде Васнецова и Никитина.

В помещении нас оказалось трое. Помимо меня и Виктора Григорьевича, в углу за небольшим столиком с ноутбуком сидел парень в строгом костюме. Судя по всему это был секретарь, ведущий протокол собрания.

— Даниил Александрович Уваров прибыл на собрание, — громко произнёс я, посмотрев на секретаря. — Прошу занести в протокол.

Он тут же застучал пальцами по клавиатуре.

— Давайте уже начнём, — раздражённо сказал Хвалынский.

Парень с ноутбуком поднял руку и взглянул на часы. Движение было настолько механическим, словно это был робот. Меня аж передёрнуло.

— Конечно, — безэмоционально сказал секретарь.

Дальше он формально озвучил тему, зачитал список участников, который состоял из двух человек и добавил, что Иван Васильевич Васнецов прислал нотариальную доверенность на меня с правом использовать его акции при голосовании.

Это было ожидаемо, — подумал я, взглянув на любезно приготовленное третье кресло, стоящее за длинным столом. Остальная мебель стояла по периметру офиса, намекая, что других гостей не ожидается.

Услышав про доверенность Васнецова, я достал из сумки папку, где лежали аналогичные документы, подтверждающие моё право распоряжаться при голосовании акциями остальных сотрудников.

— Даниил, тебе это не поможет, — с усмешкой сказал Хвалынский, пока секретарь методично заносил все данные в протокол.

Наконец он закончил и оторвал взгляд от экрана:

— Поднимается вопрос о запрете издания скандального расследования в текущем номере издания, кто за?

Хвалынский небрежно поднял два пальца, сложенные словно пистолет.

— Против, — спокойно сказал я.

— Итак, на текущем этапе «За» проголосовали владельцы сорока четырёх процентов акций, против — сорока трёх, — всё таким же ровным голосом произнёс секретарь.

У меня внутри похолодело. Хвалынский сделал то же что и я. Он собрал доверенности от держателей небольших пакетов акций и голосовал от их имени.

— Думал один такой умный? — усмехнулся он. — Это МОЯ газета и мне решать что так будет напечатано.

Мои мысли судорожно перебирали варианты, как выйти победителем из этой ситуации, или хотя бы отсрочить неизбежное, но ничего путного в голову не приходило.

— Секундочку, сегодня также поступила доверенность на имя Даниила Александровича от некого Дмитрия Ивановича Полоза, держателя двух процентов акций, — заметил протоколист. — Документы поступили до начала заседания, значит я не могу не принять их к сведению. Таким образом, против запрета проголосовало сорок шесть процентов держателей акций.

— Стоять! Нет! — крикнул Виктор Петрович.

Мы с секретарём посмотрели на него в ожидании пояснений. Но он молчал, глядя на свободное кресло. Неужели он всерьёз думает, что Васнецов явится сюда и внезапно проголосует против меня?

Нет, нет, нет, этого не может быть! — пронеслось в голове в тот же момент, как дверь в кабинет распахнулась. Но это был не Васнецов.

В кабинет вошёл мужчина лет тридцати. Безупречный костюм говорил о том, что его владелец не привык считать деньги. Он сразу прошёл к свободному креслу, которое Хвалынский уже наверное успел нагреть своим взглядом.

Беззаботное выражение лица вошедшего не очень коррелировало со строгостью его костюма и выглядело совсем инородно в напряжённой атмосфере, повисшей в просторном кабинете. Лениво заняв своё место, он со скучающим выражением лица взял телефон и начал пытаться крутить его на пальце, словно ребёнок с игрушкой.

— Внесите пожалуйста в протокол, что к нам присоединился Роман Павлович Юсупов, держатель пяти процентов акций издания, — ликующе произнёс Виктор Григорьевич.

Он едва не парил над своим креслом, окрылённый внезапным появлением младшего сына Юсупова.

— Давайте побыстрее уже закончим, ты выдернул меня со скучного, но важного совещания, — тонким и звонким голосом попросил Роман. — Чего тут такого важного?

Так вот ты какой, княжич Юсупов. Это ведь получается мой дядя. И что-то мне подсказывает, что пришёл он сюда вовсе не поддержать племянника, а скорее похоронить.

— В данный момент проходит голосование акционеров по вопросу отстранения главного редактора Заневского вестника и запрета публикации расследования, порочащего честь и репутацию издания, — формально зачитал тему собрания секретарь.

— Роман Павлович, это категорически нельзя делать. Мы смогли привлечь внимание аудитории и не имеем права подвести читателей. Впервые у газеты есть реальный шанс заявить о себе и заработать имя этой статьёй, — обратился я к наследнику рода Юсуповых, сидящему в кресле с беззаботной улыбкой. — Благодаря этому фундаменту, а также новым рекламным инструментам мы сможем наконец вывести газету из затяжного кризиса и впервые за долгое время показать прибыль. Голосуя за запрет публикации — вы подписываете смертный приговор изданию, и так стоящему на коленях.

Юсупов поднял взгляд и заинтересованно посмотрел на меня:

— А ты кто вообще такой и откуда у тебя такой кусок акций?

— Он обманом забрал их у меня, — тут же встрял Хвалынский.

— Меня наняли, что спасти этот бизнес. А поскольку денег, чтобы платить мне у издания нет, то я взял оплату акциями, — спокойно ответил я, не обращая внимания на ремарку моего сегодняшнего противника.

Роман демонстративно зевнул. Всем своим видом аристократ показывал, насколько ему всё это не интересно. Честно говоря я вообще не понимал, какое дело наследнику одного из богатейших родов империи до мелкой газетёнки. Но судя по всему Юсуповы действительно оставляли для себя долю акций абсолютно во всех меда и газетах, даже таких мелких. А сейчас, он находился здесь лишь из-за просьбы Хвалынского. И видимо в моих глазах он прочитал этот незаданный вопрос.