Будет жестко (СИ) - Шварц Анна - Страница 67

— Все? — растерянно спрашиваю я.

— Все, Екатерина Цветкова. Хотите что-то мне еще сказать?

— Нет… спасибо. — я разворачиваюсь и возвращаюсь на свое место.

Кажется, с моего лица все еще не сходит шокированное выражение, пока вся аудитория сверлит меня внимательными взглядами. И только Алена с широкой улыбочкой что-то напевает одними губами, изображая ручками какой-то победный танец, а Света и Лиза прячут свои веселые лица за конспектами.

— Ворошилова. — раздается голос профессора, когда я дохожу до Алены и сажусь рядом.

— Блядь. — вздрагивает, и шепотом ругается от неожиданности Аленка, тут же закончив свой танец поддержки. Затем хватается за конспект с зачеткой. Она подскакивает, чуть не уронив стул и не порвав свою юбку об стол. Мда.

В общем-то, вся наша компания в этот раз получает зачет без особых проблем.

********

Больше всего меня бесит то, что Таня тоже получила зачет. Честно говоря, в глубине души я ждала какой-то мести от профессора. За такой слив в чате. За наши отношения… Я знала всегда, что он может выложить большой болт на чьи-либо извинения, они его просто не трогают, поэтому, когда Таня с виноватым лицом что-то втирает ему, теребя свою юбочку, и явно оправдываясь, я с замиранием сердца жду мести.

Но он, мазнув по Тане взглядом, и задав ей несколько вопросов, спокойно подписывает ей зачетку и отдает.

Она сдает самая последняя. Буквально впрыгивает в последний вагон, потому что заканчивается пара.

Алена, повернув голову, в шоке смотрит на нее.

— Я думала, он теперь ее валить будет. Ты видела? Блин, она сдала. Она всю пару сидела и тряслась от страха. Мне казалось, что она сбежит или на другую пару перенесет зачет. Блин, да как?

Таня, поднимаясь к своему столу, замечает, что мы смотрим в ее сторону. Я не успеваю опустить взгляд, как она выпячивает губы, всем своим видом показывая, что одержала надо мной победу. Сосни, Катя, говорит она. У меня все отлично, я обосрала тебя, ушла от наказания, еще и зачет у твоего мужика получила.

Ааааргх!

Я чувствую, как все мои внутренности обдает холодом как из морозильника. Меня сейчас вырвет от несправедливости. Это что было? А? Что было-то? Хочу кого-нибудь убить.

— Дай сигарету. — прошу я Алену, и она протягивает мне пачку с зажигалкой.

— Иди, курни. Я не хочу пока, но могу составить компанию, если хочешь. Или Светку с Лизкой…

— Нет, я одна.

— Кааааать… — тянет Света, будто чувствуя мой настрой, а я без лишних слов, разворачиваюсь, взмахнув хвостом и случайно ударив им взвизгнувшей Свете по лицу… ахаю, извиняюсь, а потом убегаю из аудитории.

Убегаю я на балкончик между этажами института. Там и пыхчу противным дымом. Не хочу спускаться, перерыв все равно короткий, студентов тут не будет. Может быть, даже дождусь кое-кого. Посмотрю в его лицо.

Эта тактика оказывается почти безошибочной, потому что когда я курю вторую сигарету, дверь распахивается широким жестом профессора, и он почитает своим присутствием этот недостойный, грязненький балкон. У меня даже чуточку пропадает решимость злиться и кричать на него, потому что когда он во всем черном приходит в институт, он выглядит еще более грозным паршивцем.

Он специально игнорирует меня, прикурив сигарету, и затем облокотившись на перила балкона. Ветерок доносит до меня его офигенный запах, и я вдыхаю его после гадкого душного воздуха аудитории — из-за погоды сегодня не включили кондиционеры.

— Ты специально Тане зачет поставил?! — не выдерживаю я. В ответ лишь чуть вздрагивают его ресницы.

— Цветкова, ты со мной начала разговаривать? — иронично интересуется он.

— Да! Так какого черта? Она чуть не создала тебе проблемы из-за отношений со студенткой, а ты ей просто взял и поставил зачет?

Его холодный взгляд даже не смотрит на меня. Этот красивый монстр пялится на парк с таким видом, словно все эти деревья, кустики и травинки — его верные подданные.

— Когда это я считал отношения с тобой проблемой? — задает он вопрос, от которого я затыкаюсь. — Не помню. Цветкова, давай конкретнее, что ты от меня хочешь? Чтобы я отомстил за тот балаган в чате, завалив твою бывшую подружку?

— Ну, не то, чтобы завалив…

— Этот детский способ мести тебя реально устроит?

Я поджимаю губы.

— Детский? — мой голос немного срывается. Да блин. И слова поперек горла встают комом, которые я с трудом выталкиваю из себя. — А, ну…Значит, как доводить меня до истерики за то, что я когда-то столкнулась с тобой возле туалета и нагрубила — так это ты считаешь нормальным, а за то, что твою девушку обосрали перед всеми в чате, ты ставишь зачет без лишних слов и считаешь по-детски мстить? Ты хоть видел, что про меня там теперь пишут, я хожу весь день, как дерьмом облитая. А потом ты… Знаешь, с каким лицом она на меня посмотрела после этого?… Пошел ты, вот что.

Я чувствую, как в глазах начинает жечь, а в носу становится мокро и резко отворачиваюсь, чтобы убежать к черту отсюда, прежде чем расплачусь. Чувствую себя так, словно он одним щелчком разрушил карточный домик под названием «наши отношения», который я так долго и кропотливо выстраивала, подтыкая со всех сторон, чтобы он не рухнул.

В этот момент, выкинув сигарету профессор резко разворачивается и на моем плече смыкается до боли его пятерня, дернув назад. Прямо в него. Я врезаюсь в его тело со всей силы, потому что он вообще ее никогда, блин, не контролирует. А он, наклонившись, обжигает губы жестким и внезапным поцелуем.

Какое-то время он увлеченно целует меня, даже не давая вырваться. Его рука сжимает мое плечо очень сильно, и когда я напрягаюсь, пытаясь вырваться, потому что даже его умелый поцелуй не может больше перекрыть ни боль от его захвата, ни паршивое настроение от предательства, только тогда он отстраняется и разжимает руку.

— Цветкова. — говорит он, выпрямившись. Я пальцем вытираю влажные губы. Сука, я хочу, чтобы он был менее идеален. То, что мы явно физиологически подходим друг другу и привлекаем друг друга — большая проблема для меня. Я не должна была с ним так долго целоваться. — Доебывать кого-то на зачетах и парах — правда слишком детская месть. Я к тебе был весьма милосерден.

— Иди к черту, блин! Какое милосердие?! А Тане тогда ты вообще свое прощение подарил? За какие заслуги?

— Тебя правда устроит, если я ее просто завалю?

— Ты ее уже не завалишь. Она уже получила зачет, меня бы устроило, если бы ты просто заставил пройти ее через то, что проходила я на твоих парах!

— И все?

— Ты даже этого сделать уже не сможешь. Но этого б было достаточно.

Он смотрит в сторону.

— Цветкова, ты святая. Удачно я тебя выбрал. Отмолишь мои грехи? Мне кажется, к тебе прислушаются, даже если речь будет идти обо мне.

Я прикрываю глаза.

— Придурок. Все, я ухожу. Простить не могу за такое, так что не пиши мне. — эта фраза получается какой-то дурацкой и сериальной, поэтому я растерянно замолкаю. Ну, как вышло, так и сказала. Что уж теперь.

Профессор, неотрывно глядя на меня, щелчком выбивает из пачки очередную сигарету.

— И надолго ты обиделась?

— Навсегда.

— М-м. Хорошо, я даже в этот раз отпущу тебя. Но знаешь что? — он прикуривает сигарету, пока я хмуро смотрю на него, уже немного жалея о своих словах. Блин, ну почему он просто не мог поиздеваться над Таней? Все обосрал, больно мне. И расстаться — больно и плакать охота, и закрыть глаза не могу на это.

— Что?

— Когда через недельку поймешь, что погорячилась, твои слова «Извини, я была не права» я приму только вместе с минетом в качестве извинений.

Моя бровь дергается.

— Я ненавижу тебя. Ты хуже всех, твоя сестра была права.

— Цветкова, может, пойдешь уже успокоишься? На твой мозг явно плохо влияет стресс.

— Заткнись. — выдохнув, я выхожу с балкона, хлопнув дверью. Какое-то время я иду по коридору, чувствуя, как в душе у меня разверзается маленький личный ад. Затем резко останавливаюсь посреди коридора.