Будет жестко (СИ) - Шварц Анна - Страница 31

— А зачем она хочет увидеться? — интересуюсь я уже в машине.

— Не знаю. Спросишь у нее.

Жесть, он даже не в курсе. Просто выполняет просьбу мамы. Что дальше? «Мама сказала, что тебе надо одеваться скромнее», «мама сказала, что ты неправильно готовишь борщ«…Я рехнусь.

Может, стоило вчера уступить его Ане?

Я расширенными от шока глазами смотрю за окно. Зачем ей мой брат? Пусть профессора забирает, в самом деле. Надо спросить у родителей ее номер телефона.

В полном напряжении я жду встречи, и нервничаю, когда мы поднимаемся на лифте в квартиру его родителей. Как-то я домой хочу… к себе.

Я вздрагиваю, когда внезапно этот монстр, стоящий позади меня с расслабленно засунутыми руками в карманы, наклоняется к моему уху и резко дует в него.

— Цветкова, ты чего замолчала-то? — интересуется издевательски он, пока я тру ухо. Блин, мурашки побежали. — Какая-то ты напряженная.

Для меня серьезно остается загадкой, как он умудряется быть в какие-то моменты до жути проницательным, а в какой-то — совершенно глухим к чужим эмоциям.

— Ничего. Просто молчу.

Одна из его рук внезапно оказывается спереди и обхватывает меня поперек живота, прижимая к этому чудовищу. Что за… Затем я чувствую его дыхание у себя на плече, а потом он утыкается в него лицом, пока я в шоке пытаюсь понять, что происходит.

Что за нежности от профессора? Он так часто держит со мной некую дистанцию, что меня крайне волнует, до того, что сердце выпрыгивает из груди, когда я оказываюсь в его объятиях, и окутанная его запахом.

— Да расслабься, Цветкова. — чувствую я его голос у себя на плече. — Все же отлично.

Затем двери лифта открываются и он отпускает меня. Я выхожу и ошалело оглядываюсь на профессора, а он в ответ смотрит на меня. Ну… лицо как лицо. Никаких следов нежности. Может, у меня галлюцинации уже от неправильного режима сна?

Я все еще не могу отойти от шока, даже когда его мама встречает нас. Сегодня она выглядит так же прекрасно, как и в прошлый раз. В светлых брюках и белом топе. Мне кажется, что возрасту она не особо подвластна.

— Катя, очень рада тебя видеть. Спасибо, что приехала. — благодарит меня эта интеллигентная женщина.

— Она тоже рада. — встревает профессор. — Кажется, она не против, чтобы вы виделись чаще. Так что звони в любой момент, я ее привезу. Ладно, я к отцу, а вы общайтесь.

Его мама спокойно улыбается в ответ. А эта скотина, собираясь уйти, оборачивается, и пока никто, кроме меня не видит, дарит мне свою поганую усмешку. Я моргаю, глядя ему вслед. Это что за подстава, а? Что за детские приколы, блин?!

— Катя, ты любишь зеленый чай? — отвлекает от шока меня мама профессора, а я, опомнившись, киваю.

— Вроде бы да.

— Я купила сегодня очень вкусный сорт. И заказала пирожные. Пойдем, я угощу тебя, пока Влад по делам с отцом общается.

Пффф. Скотина, он буквально привез и бросил меня на свою мать. Нет, она мне очень нравится… Но с его стороны это как-то подло?

Мы заходим в помещение, где в прошлый раз ужинали вместе, и я вижу уже подготовленный стол. Один вид чашечек напоминает мне внезапно о том, что я забыла сходить в туалет в институте и хотела дотерпеть до дома. Но теперь это вряд ли получится.

Боже.

— Простите. — обращаюсь я к маме профессора, чувствуя, что сгораю со стыда, и она оборачивается. — Мне очень неудобно спрашивать… но где здесь уборная?

— Все в порядке. Пройди вон туда, и налево первая дверь.

Я, осторожно кивнув, ухожу туда, куда она указала. Не заблудиться бы.

Стоит мне только пройти несколько шагов по коридору в поисках туалета, как я слышу приглушенный шлепок. Я замираю, прислушавшись. Это что? Затем иду на звук, и тихо заглядываю за угол, скрытая каким-то кустистым растением в горшке.

Влад стоит напротив отца и на его щеке пылает след. Я чувствую, как мои глаза округляются. Я думала, они дружны с отцом. И еще — мне кажется, профессор не из тех, кто прощает просто так рукоприкладство и попытки его унизить. Происходит что-то невероятное, что я впервые вообще вижу.

— Ты, блядь, что творишь? — тихо, почти шепотом интересуется его отец, но я это прекрасно слышу. — Я тебе говорил свои наклонности держать в узде? Где сын Клюева, быстро говори.

— Понятия не имею. — равнодушно отвечает отцу Влад. — Можешь прочесать дно водохранилища. Возможно, что-то найдешь.

— Заканчивай. Я серьезно спрашиваю.

— Я выгляжу сейчас несерьезным для тебя?

— Я знаю, что ты вчера к вечеру два раза выезжал за город. Что ты там забыл? Что с рукой у тебя?

— Это уже мое дело. Клюева ты точно там не найдешь.

Я вижу, как его отец сжимает челюсти так, что желваки дергаются. Затем прикрывает глаза и трет пальцами точку между бровями и резко выдыхает.

— Пиздец. — констатирует он, затем смотрит на своего сына. — К херам убери этот свой взгляд. Я говорил, Клюева не трогать, класть на него. Разобрались бы с ним иначе. Он бы сам ошибок наделал и присел бы надолго. Ты думаешь, самый умный здесь? Думаешь, я не вижу, что ты пытаешься себе захапать побольше, чтобы от меня не зависеть, идешь против моих просьб? У меня к тебе, сука, один только вопрос — где границы твоих ебанутых амбиций? Тебе что, плохо живется? Хочешь стать лучше меня? Я умру, тебе все достанется. Ты подождать можешь спокойно этого момента? Я твой отец, в конце концов, мы семья.

Он опускает руку.

— Ты весь в своего деда. За что мне это говно, интересно? Полжизни терпел от него закидоны, оставшуюся половину буду от своего сына терпеть.

— Так надо было думать, прежде чем заводить детей. — спокойно отвечает ему профессор, а у его отца перекашивает лицо. — Раз знал о паршивой наследственности.

— Я тебе сейчас все лицо разобью.

— И что дальше?

— А дальше просто лишу всего. Пойдешь себе искать работу. Только ты не сможешь жить обычной жизнью. Никто больше не будет тебя покрывать. Быстро загремишь в тюрьму, вот и конец будет твоего пути.

— Это вряд ли случится.

Выдохнув, отец отворачивается, едва не посмотрев в мою сторону и я в ужасе прячусь за стену. Господи, вот была бы задница, если бы они меня спалили. Мне нужно как-то тихонько уйти. Это, мне кажется, не то, что мне позволено слышать.

— Фух, блин. — вздыхает снова его отец. — Кому я это говорю? Я даже в курсе, о чем ты сейчас думаешь и как любишь отвечать на угрозы. Честное слово, прибить тебя б было бы проще. Отсидеть, забыть и жить. Но ты мой сын, рука не поднимется.

— Ты все сказал?

— Почти. Учти, после этого разговора, если со мной что-то случится — трясти будут в первую очередь тебя. Ясно тебе? Даже не рыпайся. Утихомирь свои амбиции и хотя бы попробуй жить спокойно. Иначе уничтожишь не только меня, но и все остальное. Найди хобби какое-нибудь. Второе образование получи, пригодится. На отдых слетай, поживи полгодика в другой стране. Сходи к психиатру. И девчонку эту оставь в покое, если решил прикидываться нормальным. Ей двадцать лет всего. Ей нужен нормальный парень, такой же, как и она.

— Забыл об этом спросить тебя.

— Завались на хер.

Я слышу шаги и в ужасе присаживаюсь на корточки, надеясь, что спрячусь за листьями. Боже, зачем я это делаю? Наверное, проще б было сделать вид, что я только что тут оказалась и искала туалет, вот и все. А мои прятки выглядят еще подозрительнее!

Но шаги удаляются совсем в другую сторону, а потом хлопает дверь.

Видимо, в той комнате был другой выход.

Фу, боже!

Я прикладываю руку к бьющемуся судорожно сердцу и пытаюсь вспомнить, как дышать. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Над головой раздается шорох листьев. Я медленно поднимаю глаза.

Влад стоит, отодвинув ветки растения своей красивой рукой и свысока смотрит на меня фирменным взглядом, от которого можно концы отдать.

— И как давно подслушиваешь, Цветкова? — интересуется он.

22

Ну, приехали. Это максимально неудобная ситуация, в которую я когда-либо попадала. Ну, за исключением того вечера на водохранилище. Тот рекорд вряд ли я в жизни побью.