Ткач Кошмаров. Книга 4 (СИ) - Розин Юрий - Страница 56

Она перевела взгляд на меня, и в ее глазах читалось холодное презрение к этим людям.

— Именно поэтому сторонники более мирной политики, включая меня, стремятся как можно быстрее избавиться от этих агентов. Потому что с каждым днем, что они находятся в наших руках, растет шанс, что их просто устранят. Убьют в тюремной камере, чтобы они не смогли ничего рассказать при передаче. Чтобы сохранить пороховую бочку на границе сухой и готовой к взрыву.

Ох, как же все это было запутано, но вместе с тем напряженно и интригующе. У меня аж мурашки по спине пробежали.

А еще это меняло всю мою стратегию. До этого момента я представлял себе тихое проникновение в архивы правительства Холодной Звезды, кражу документов, возможно, похищение какого-нибудь чиновника.

Но теперь все изменилось. Техника «белого шума», способная очистить искаженные каналы в моих ногах, можно было искать не только в официальных хранилищах, но и в арсенале Черного Пламени. Террористической организации. Сборища фанатиков и убийц, чьи методы не знали никаких ограничений.

И это… упрощало дело. Странное, почти неприличное облегчение разлилось по мне. Я больше не должен был сомневаться. Не должен был взвешивать степень вины своих противников, некоторые из которых могли быть просто госслужащими, выполняющими свою работу.

Черное Пламя было гнойной язвой на теле этого мира, и плевать, что они гадили нашим врагам. Вырывать у них информацию любыми средствами было вполне оправдано. Я мог бы делать это с чистой совестью.

Однако за этим облегчением последовала трезвая, ледяная волна осознания. Теперь это было не просто опасно. Это было смертельно.

Иметь дело с правительственной разведкой — это одно. Они действовали по уставу, их реакции были предсказуемы.

Но террористы… их нельзя было предугадать. Их не сдерживали никакие правила, никакие условности. Их логово будет не бюрократическим учреждением, а настоящим змеиным гнездом, напичканным ловушками, фанатиками и смертниками.

Я мысленно взвесил эти два фактора — моральную свободу действий и запредельный уровень опасности. Потому что, стоило понимать, что информация о белом шуме наверняка была и у правительственных организаций Холодной Звезды и в принципе я мог и не менять планов.

Но затем я быстро и без особых внутренних терзаний принял новый путь. Риск был колоссальным, да. Но моральное разрешение, которое я только что получил, было дороже любой брони.

И теперь я знал, что мой путь лежит не в тихие кабинеты, а в самые темные и кровавые подворотни Октанта. И это меня почти радовало.

Я перевел взгляд на Доррана. Он все еще лежал, свернувшись калачиком, и тихо всхлипывал. Грубая сила здесь была бы излишней — он и так был на грани. Вместо этого я присел рядом, заставив свои нити слегка коснуться его шеи, создавая ощущение холодной, неумолимой петли.

— Ты слышал, что сказал твой друг, — начал я. — Твоего молчания больше не существует. Есть только два пути: быстрая смерть здесь, в относительной тишине, или передача тебя Ленаку. Он будет вымещать на тебе свой позор. Долго. И после того, как он закончит, о твоей семье некому будет позаботиться. И в итоге они разделят твою участь, потому что на них свой гнев будут вымещать его друзья.

Дорран затряс головой, слезы текли по его грязному лицу.

— Нет… пожалуйста…

— Мероприятия, — мягко, но настойчиво потребовал я. — Где и когда?

Он забормотал, слова путались, но информация вытекала наружу под давлением страха. Он перечислил три официальных приема, церемонию возложения венков в Мемориальном парке Октанта и благотворительный аукцион в опере.

На каждом из них, по его словам, были заранее подготовлены «несчастные случаи» — отравление, обрушение конструкции, взрыв в системе энергоснабжения. Он называл места, примерное время, типы устройств. Я запоминал все, мысленно составляя карту угроз.

И вот, когда его голос окончательно перешел в истерический шепот и он, казалось, выдавил из себя все, из самого темного угла каюты, откуда не падала тень, прозвучал голос.

— Мило, — сказала Розовая Бабочка, ее силуэт оставался размытым и неосязаемым. — Но верить этому списку — все равно что доверять карте, нарисованной на песке во время прилива.

Я не повернулся, продолжая смотреть на Доррана, но внутренне напрягся.

— Потому что его сообщники уже знают о провале?

— Именно так, — ее голос был сладким, как яд. — Как только станет известно, что нашего милого распорядителя взяли с поличным на корабле, его друзья в Октанте не станут сидеть сложа руки. Они не дураки. Те ловушки, которые можно перенести, будут перенесены. Те, которые можно модифицировать — модифицированы. Этот список, — она, казалось, махнула рукой в сторону Доррана, — устаревает с каждой секундой.

Я медленно кивнул, ее слова лишь подтверждали мои собственные опасения.

— Согласен. Но делать обратное предположение — что все запланированные ловушки будут отменены из-за его провала — было бы еще большей глупостью. Часть из них они просто не успеют демонтировать. Или решат, что мы подумаем именно так, и оставят их на месте, рассчитывая на нашу чрезмерную осторожность. — Я поднялся на ноги, глядя на распластанного Доррана, чья информация моментально обесценилась. — Значит, вывод прост. Мы не можем полагаться на его слова. Мы должны действовать так, как будто угроза ждет нас на каждом мероприятии, в каждом здании, на каждой улице. Абсолютно везде.

В углу каюты послышался тихий, одобрительный смешок.

— Превосходно. Мозг, способный мыслить на несколько шагов вперед. Как же редко это встречается.

Юлианна медленно поднялась с кресла, ее взгляд скользнул по двум распластанным на полу фигурам, а затем остановился на мне.

— Мы выжали из них все, что могли, — произнесла она, и в ее голосе не было ни капли сомнения. — Теперь они представляют собой только угрозу. Они знают о твоих… методах. И они видели Бабочку. Оставлять их в живых — непозволительная роскошь.

Я кивнул. Внутри не было ни протеста, ни сожаления. Только холодная необходимость. Эти люди перешли черту, и обратного пути для них не существовало.

Я подошел к Эрвину первым. Его глаза, полные ненависти, встретились с моими. Он что-то пытался сказать, может быть, проклясть, но я не стал слушать. Одна тонкая нить Ананси пронзила его сердце, впустив внутрь разрушительный Поток, заставив его содрогнуться и затихнуть навсегда. Быстро. Чисто.

Затем я повернулся к Доррану. Он увидел смерть Эрвина, и его тело затряслось в новой, животной истерике.

— Нет! Пожалуйста! — он захлебнулся слезами, его пальцы впились в ворс ковра. — Не убивай меня! Я… я расскажу еще один секрет! Важный! Очень важный!

Я замер, глядя на него. Его страх был столь настоящим, что в нем могла быть крупица правды.

— Говори, — приказал я, не меняя тона.

— В охране! — выдохнул он, его глаза бегали от меня к Юлианне и обратно. — Среди телохранителей принцессы… есть крот! Агент Теневого Сообщества! Я не знаю, кто именно, но он должен был координировать вторую фазу покушения на земле!

Я внимательно наблюдал за его лицом, за дрожью в голосе. Он не лгал. Страх за свою жизнь вытянул из него последнюю, самую ценную крупицу информации.

— Это все? — спросил я тихо.

— Да! Клянусь! Больше я ничего не знаю!

Я кивнул, почти вежливо. Затем, тем же безразличным движением, что и с Эрвином, я направил нить Ананси в его сердце. Его тело дернулось один раз и замерло. Теперь в каюте было тихо, если не считать ровного гула машин.

Юлианна медленно захлопала.

— Браво, Лейран. — Она покачала головой, и на ее лице появилось что-то вроде уважения, смешанного с изумлением. — Я думала, что ты мягче. Но ты оказываешься куда более безжалостным, чем я могла предположить. Дать ему ложную надежду, высосать последнюю каплю информации и потом… даже не моргнув глазом. Может и мне стоит тебя бояться?

Я встретил ее взгляд, не оправдываясь и не отрицая. Внутри была лишь пустота и удовлетворение от выполненной работы. Они были угрозой. Угроза была устранена. Все было просто.