Ткач Кошмаров. Книга 4 (СИ) - Розин Юрий - Страница 47

Я недоуменно поднял бровь. В целом Раган был прав. Если бы моя, точнее, Ананси, сила была выше, мне бы удалось дольше сдерживать искаженный Поток в ногах. Вот только…

— Пока я трачу все ресурсы на стабилизацию Потока в теле, я даже использовать смогу лишь где-то процентов тридцать, что говорить о развитии.

— Если только ты, или, вернее, твой паук, не поглотит еще один Ледник. И я собираюсь отдать тебе свой.

— Что⁈ — вот теперь я действительно подскочил на кровати. — Зачем⁈

— Я тебе уже объяснил, зачем, — грозным тоном рыкнул Раган, напомнив мне о временах детства, когда от отца в нем была только биологическая составляющая. Его лицо нахмурилось, лоб искривился от морщин, но затем вновь разгладился, а сам он выдохнул и пожал плечами. — Мне больше не нужна эта сила. Она не помогла мне уберечь ни Пайру, ни тебя, ни своих детей и внуков, пришедших в тот день в особняк. К тому же три дня назад мне пришло сообщение из главной ветви. Ветвь иф Регул будет распущена и переформирована заново, уже без моего, Ригана, Ивы или кого-то еще из нашей семьи участия.

По спине пробежал табун мурашей. Я знал о такой практике. В истории герцогских семей не раз происходили случаи, когда по тем или иным причинам исчезали целые ветви.

Неудачные боевые операции, наказание за измену, деградация силы членов ветви — причин могло быть множество, но итог был один: контролирующий ветвь род отстраняли, а на его место ставили какую-нибудь семью из главной ветви.

Я знал, что с нашей семьей скорее всего поступят также. Ведь у иф Регул, фактически, не осталось представителей, достойных, по оценке главной ветви, занять пост главы. Но я думал, что в качестве жеста доброй воли в мой адрес главная ветвь сделает исключение.

Что же, похоже, я был слишком наивен, полагая, что внесенный мной до сих пор в развитие клана вклад стал достаточно большим, чтобы перевесить вековые устои. И хотя я мог бы попытаться поговорить с Куртом или Йоранианом, это бы скорее всего ничего не изменило.

— Но все равно, — произнес я. — Отказываться от того, ради чего работал без малого шестьдесят лет?

— Я не отказываюсь, — покачал головой Раган. — Я передаю эту силу тебе, зная, что ты с ее помощью достигнешь куда большего, чем я сам. Пока ты жив, Курт нас не бросит. Те, кто выжил, останутся на своих должностях, а мне обеспечат пенсию, так что не пропаду. За свои семьдесят лет я провалился как муж, провалился как отец, и теперь еще и провалился как глава ветви. Должен же я сделать хоть что-то правильное.

Почти минуту я смотрел ему прямо в глаза. А потом просто кивнул, поняв, что с ним нет смысла спорить.

— Когда мы это сделаем?

— Ты восстановился достаточно?

— Да.

— Тогда можем прямо сейчас.

Глава 21

Я сидел на полу, скрестив ноги. Раган стоял передо мной, его лицо, обычно непроницаемое, сейчас было искажено гримасой решимости и чего-то еще — отчаяния, возможно.

— Готовься, — его голос прозвучал низко и глухо, эхом отражаясь от стен. — Мое ядро куда сильнее чем-то, что ты поглощал раньше. Я постараюсь помочь тебе, но ты получишь то, что сможешь взять.

Я кивнул, сосредоточившись. Белый паук вылез и устроился у меня на плече, его восемь алых глаз пристально смотрели на Рагана.

— Я не знаю, сработает ли это, — мысленно сказал я проводнику. — Будь готов ко всему.

Раган закрыл глаза. Его мощное тело напряглось, и по комнате пронесся немой удар. Воздух затрепетал, и я увидел, как из груди отца начало подниматься сияние — сгусток невероятно плотной, почти твердой энергии.

Это было ядро его силы, хранилище Потока, накопленного за десятилетия. Но сейчас он был нестабилен. Сеть тонких трещин, словно молнии, пронизывала сияющую сферу. От нее исходила дикая, необузданная мощь, энергия поздней стадии Вулкана, готовая в любой миг вырваться и уничтожить все вокруг.

— Принимай! — крикнул Раган, и его голос сорвался от напряжения.

Он резким движением как бы вытолкнул сияющий шар из себя. Тот поплыл по воздуху, оставляя за собой шлейф искр, и жар ударил мне в лицо, словно я оказался у края открытой печи.

Ананси отреагировал мгновенно. Из его брюшка выстрелили десятки тончайших серебристых нитей, образовав сверкающую паутину, которая встретила ядро.

В тот же миг комната наполнилась оглушительным ревом. Энергия Вулкана, не желая покидать свою оболочку, сопротивлялась поглощению.

Паутина Ананси натянулась, затрещала, нити начали лопаться одна за другой, испаряясь с шипением. Белый паук съежился от боли, и острая судорога отозвалась в моем собственном теле.

— Держи его! — прошипел я, впиваясь пальцами в дерево пола. Я чувствовал, как энергия бьется в паутине, как дикий зверь в силках. Она была слишком грубой, слишком чужеродной. Ананси был создан для тонкой работы, для интриг и ядов, а не для усмирения чужого вышедшего из-под контроля Вулкана.

Через наши общие ощущения я видел, как трещины на ядре Рагана расширялись. Часть энергии просто утекала в никуда, рассеиваясь в воздухе ослепительными вспышками, которые на мгновение заливали подвал слепящим белым светом. Каждая такая вспышка была потерянной силой, которую мы с Аном недополучали.

— Он не может усвоить все! — крикнул я отцу, едва пересиливая гул.

Раган, с лицом, мокрым от пота, лишь сжал кулаки, его мускулы вздулись от нечеловеческого усилия.

— Бери… что можешь! Выбора… нет! Я постараюсь… сдержать прорыв!

Ананси, повинуясь моему отчаянному приказу, изменил тактику. Вместо того чтобы пытаться поглотить Ледник целиком, он начал отщипывать от него маленькие, более управляемые фрагменты.

Его нити впивались в трещины, вытягивая клочья сияющей материи и втягивая их в себя. Это была мучительная, кропотливая работа. С каждым таким кусочком паук вздрагивал, а его хитиновый панцирь покрывался сетью новых тончайших трещин.

Но он глотал, и я чувствовал, как внутри его Ледника начинало что-то меняться.

Это было похоже на то, как если бы в тебя вливали расплавленный металл. Горячо, больно, невыносимо. Но за болью приходила сила.

Моя связь с Потоком, ранее ровная и подконтрольная, теперь становилась… острее. Ярче. Но она не достигала той яростной, всесокрушающей мощи, что исходила от Ледника Рагана. Мы получили лишь часть. Примерно половину. Энергию средней стадии Вулкана.

Процесс внезапно оборвался. Ледник Рагана, истощенный и почти полностью разрушенный, с громким хлопком исчез. Отец тяжело рухнул на одно колено, дыша с присвистом. Его могучее тело выглядело внезапно сморщенным и старым.

Тишина, наступившая после исчезновения Ледника отца, была оглушительной. Ее разрывало только тяжелое, хриплое дыхание Рагана.

Я лежал на полу, чувствуя, как по моим жилам разливается жидкий огонь. Это не было приятным теплом — это было похоже на то, как будто внутрь меня залили раскаленный шлак, который выжигал все на своем пути.

И осознание, что это были лишь отголоски того, что испытывал в этот момент Ан, было даже жутким. Ведь проводник не мог умереть, не мог потерять сознание, не мог даже закричать, но, как я уже убедился, он был живым в куда большем смысле, чем когда-то думал.

Боль пришла волнами. Сначала — разрывающая, исходящая из самого центра существа Ананси, где теперь пульсировало новое, нестабильное ядро Вулкана. Каждый удар пульса отзывался безумной болью в висках, заставляя зубы смыкаться до хруста.

Я сгреб пальцами пыль с пола, пытаясь зацепиться за что-то реальное, чтобы не потерять сознание. Потом пришла боль во всем теле — будто каждую мышцу натянули до предела, а потом дернули, разрывая напополам.

Через мутную пелену я видел Рагана. Ему было куда хуже, чем мне. Он не просто тяжело дышал — он умирал.

Его могучее тело, всегда бывшее воплощением несокрушимой силы, теперь било мелкой дрожью. Он попытался подняться с колена, но его ноги подкосились, и он тяжело рухнул на бок, успев лишь подставить ладонь, чтобы не удариться головой о пол.