Феодал. Том 2 (СИ) - Рэд Илья - Страница 17

По словам Рындина, у него были какие-то свои зарубежные контакты, там он и сможет сбыть всю партию, но это уже не моё дело. А то, что по пятьдесят тысяч, а не по двадцать — это моë предложение. Там были свои нюансы, но об этом чуть позже.

— Точно Гио не отдашь? — переспросил аристократ, покусывая губу.

— Не отдам, но вот, — я достал свою шкатулку и добавил к тем, что Аркадий Терентьевич разложил на столе. — Ещё пятьдесят тысяч в учёт его долга.

Рындин тяжело вздохнул, но вынужден был согласиться на такой расклад. Груз перекочевал обратно в сумку.

— И ещë, — прервал его я. — Мне нужны имена тех двоих, что угрожали Троекурской.

— Бог с вами, Владимир Денисович, кто старое помянет, тому глаз вон.

— Глаз вон это можно устроить. Они же не на вас работают, рано или поздно найду — Марина видела их лица. В качестве жеста доброй воли, ммм?

— Ну, хорошо…

Барон в подробностях рассказал, где и когда можно встретить наёмных убийц.

— Не провожайте, — махнул я ему, уходя из дворца, а Рындин покачал головой и тихо выругался.

— Ну что, как вам место? — спросил я Кошевого и Ермолая, когда мы забрались вглубь купленной дубравы.

Мы находились у пустующей избы лесника. Последний покинул это место, как только получил распоряжения от Рындина. Помимо неё, тут была кое-как оборудованная лесопильня прямо на берегу беспокойно текущей реки. Работа на ней давно не проводилась, а пилы пришли в негодность — новые, к сожалению, не покупались.

Сгнившие времянки сразу вызвали дружное недовольство, и потому я заверил всех, что ютиться будем в просторной избе. Лукичне выделили весь чердак, как единственной женщине. Никто не был против.

С собой на телегах мы привезли первые необходимые продовольственные запасы, инструменты, расходные материалы, сменную одежду, лекарства и многое другое, в том числе и две перчатки-линзы, если народу нужна будет магия.

Пока все возились с разгрузкой, копали отхожее место и обустраивали быт, я стоял на берегу этой самой реки и обсуждал нюансы с Ермолаем и Кошевым.

— Маловато нас, но сдюжим. Надо бы сначала срубов несколько, а то тесновато девятерым…

— Начнём с малого. Вода у нас чистая есть под боком, делай всё по уму. Здесь будет поселение и большое, тысяч на пять душ, — прикинул я размеры.

— Вдоль реки трогать ничего не будем, тут возвышенность, корни укрепят береговую линию. Оползни нам не нужны. Предлагаю для начала сделать просеку и удобный подъезд, Ваше благородие.

— Народу я ещё завезу, с этими пока управься.

Я взглянул на печную трубу, из которой пошёл дым.

— Лукична. Шустро она.

Не успели мы подивиться расторопности новой поварихи, как Нобуëси свистнул мне из лесу.

— Едут! Человек пятнадцать, конные!

— Кого там занесло? — хмурясь, спросил Кошевой, но я уже знал ответ: это был мой отец.

Спустя минуту стал слышен топот, и вот группа всадников ворвалась на территорию лесничества. Лошади резво остановились, подминая под собой первые опавшие листья. От отряда повеяло недобрыми намерениями.

— Какого лешего вы здесь творите⁈ — грозно прокричал Денис Юрьевич. — Это моя собственность! А ну, вертайтесь все бегом, пока не поджарили вас.

Маг за его спиной демонстративно приготовил заклинание огня, а Драйзер с остальными достали мечи. Работа встала, подчинённые ждали, чем всё кончится. Никому не хотелось помереть в первый же день.

— Спокойно отец, всё по закону, вот сам посмотри, — я подошёл к нему, вынимая из-за пазухи документ.

— Что это? — недоверчиво спросил он.

— Вводный лист. Эта земля вместе со всей дубравой теперь принадлежит мне.

— Что за надувательство! Дай-ка сюда, — потребовал он, и я передал ему бумагу.

Толстый Денис Юрьевич отвратно держался в седле, а ещё ему поплохело, когда постепенно дошло, что этот листок бумажки имел весомую юридическую силу.

— Но как? Как ты это провернул? Я собственник… Не может быть… — запинаясь, бормотал он и пытался выискать подделку. — Эти земли всегда принадлежали Черноярским, ещё мой дед их получил за заслуги перед императором… Погоди, тут подпись Рындина или мне показалось?

— Да, отец, они и останутся за Черноярскими, то есть за мной. Я выкупил все твои долги у Аркадия Терентьевича.

— Как все? — побелел Черноярский-старший, — Он не мог… Ты же это…ты…

— Все полтора миллиона рублей. А теперь будь добр, — расплылся я в улыбке, наслаждаясь долгожданным моментом. — Убирайся с моих владений.

Глава 7

Дубрава

День спустя, графство Ростовское, поместье барона Рындина.

— К вам Денис Юрьевич Черноярский, — нагнувшись, прошептал камердинер, вызвав раздражение на лице барона Рындина.

— Хорошо, зови его, — устало велел он, время уже было под вечер.

В гостиную вошёл Черноярский.

— Проходи, мон шер… — хозяин показал на кресло подле себя, напротив потрескивал разожжённый камин.

— Опять эта твоя напускная обходительность… — злоба аристократа шла впереди него. — Постою, чего уж там, — он схватил со стола графин с розовым содержимым и судорожно присосался к выпивке, затем небрежно пихнул его на стол и оставил у себя в руках стеклянную пробку. — Зачем? Зачем ты предал меня?

— Это не предательство…

— Ты спелся с сыном за моей спиной… Я же был верен тебе. Ты велел оставить Межмирье и не рисковать людьми — я оставил. Как какой-то пёс ждал команды. Почему мы до сих пор не воюем? Всё ждём, ждём и ждём подходящий момент. Все уши мне прожужжал… — Черноярский запинался, его трясло от скопившихся обид, весь красный он ткнул в бывшего союзника пальцем. — Ты велел не выдавать Алёну за Смольницкого — я отказал в сватовстве. Себе во вред отказал, думая, что мы с тобой заодно.

— Я тебе рекомендовал. Не в моей власти приказывать равному…

— Ой, давай не будем лапшу на уши вешать? Скажи мне прямо причину, правду скажи! — он размахнулся и бросил пробку в шкаф.

Звук битого стекла огласил гостиную, слуга заглянул внутрь, но Рындин отрицательно покачал головой и камердинер скрылся за дверью. В зубах у барона появилась трубка.

— Правда в том, что твои векселя для меня — мёртвый груз. Владимир предложил избавиться от него, ещё и денег сверху накинул. А земля… с ней такая морока, пришлось бы судиться с тобой — зачем нам этот скандал на потеху Смольницким? Переход с одного феода в другой, публичный позор — от тебя бы отвернулись последние кредиторы, мон шер, я этого не мог допустить. Все только и судачат о вашей размолвке с сыном, а так ты обставишься всё, будто сделал ему подарок, пошёл на примирение.

— У нас всё равно с ним суд!

— До этого не дойдёт, — отмахнулся Рындин.

— Он украл мою дубраву, Аркадий…

— Успокойся, ты потерял крохи — десять тысяч гектаров, одну двадцатую от всех владений! Тем более у тебя земля не обрабатывается, ты ничего с ней не делаешь… — Рындин сначала пытался успокоить Черноярского, но его скорбная жирная рожа так выбесила его, что он не сдержался и выпалил. — Долги надо было вовремя отдавать! Что ты как баба ноешь: дубрава, дубрава… Ты только её и заложил мне.

— Ещë дом, моë поместье, деревни… А если он придëт к нам, что тогда? В городе жить? Нет, я пойду в суд, я оспорю эту твою махинацию…

— Никуда ты не пойдёшь.

— Это почему же? — набычился Черноярский-старший. — Я больше не твой должник, это сын теперь дёргает за ниточки, а у нас с тобой паритет.

— Остынь, Денис, пусть мальчик поиграется в свои игрушки. Что же ты глупый такой?

— Да он меня за горло держит! Какие тут игрушки? Слушание через три недели, а мне крыть нечем! Он отберёт у меня всё.

— Не отберёт.

— Откуда тебе знать?

— Будешь меня слушать, и пойдёт как по маслу — простит он тебе долг.

— Что-то твоих ребят он не особо простил, — хмыкнул глава Черноярских и плюхнулся в кресло.

— Ты это про что?

— Да порезали там этих, ну что ты советовал к адвокатше послать.