Вирус В-13 - Михеев Михаил Александрович - Страница 21

Господин Эксон закрыл рот. Недоверчиво протянул руку к листку. Прочитал.

– Как вы это узнали? Почему их не знает шеф полиции?

– Вы же сами сказали, что он болван. Потом у него свои методы, у меня свои. Мои оказались лучше. – также знаю и главного руководителя забастовки, председателя стачечного комитета. Это электрик из пятого цеха Дэн Марти.

– Но его фамилии в списке нет.

– Его фамилии в списке нет, – согласилась фрейлейн Морге. – Он уже у меня.

– Как так?

– Очень просто. Дэн Марти заболел.

– Ага… – господин Эксон начал понимать. – Вы мне его покажете?

Через несколько минут два санитара ввели в кабинет Дэна Марти. У него только что прошел припадок, босые ноги его бессильно подвертывались на ходу. Но глаза смотрели прямо и осмысленно. Он подумал, что его ведут к врачу, и вместо этого увидел перед собой торжествующее лицо хозяина завода дизелей.

– Попались, господин председатель!

Воспаленное сознание Дэна Марти с лихорадочной быстротой связало воедино разрозненные события: забастовку на заводе, внезапную его болезнь и появление здесь господина Эксона. Он понял, что попал в капкан.

Это вызвало у него не панику, а гнев. Он хотел сказать что-то презрительное, но губы его затряслись, В груди не хватило воздуха.

– Я отучу вас устраивать забастовки на моем заводе! Вы подохнете здесь, как крыса в ловушке!..

Дэну Марти стало стыдно за свое бессильное молчание, которое могли признать за трусость. Он облизнул языком сухие, негнущиеся губы.

– Ничего… – прохрипел он с усилием. – Другие… другие…

Закончить ему не хватило сил – горло перехватила нервная спазма. Голова его качнулась набок. Он с усилием выпрямился, набрал полную грудь воздуха… и плюнул прямо в лицо Эксона.

– Увести! – скомандовала фрейлейн Морге. – Господин Эксон, надеюсь, теперь вы подпишите счет?

В комнату к Березкину Байдаров вошел один.

Перешагнув порог, он тут же нагнулся: над его головой просвистел конец удилища. Березкин стоял на стуле, в левой руке его было руководство по спиннингу, в правой – удилище для спиннинга, и он разучивал «заброс блесны слева направо, катушкой вверх».

– Сколько стоит? – осведомился Байдаров, показывая на сверкающее красным лаком новое удилище.

– Двести десять, с катушкой. Посторонись, Яша.

Березкин опять махнул удилищем и сшиб с тумбочки флакон с одеколоном.

– Так, – сказал Байдаров, – «Кремль»?

– Да!

– Еще двадцать рублей. Итого: двести тридцать рублей выброшенных денег.

– Ничего подобного. – привезу вот таких щук.

– Сережа, милый. Да таким рыболовам, как ты, рыба попадает только в популярных очерках по рыболовству. Тебе выгоднее было бы купить хороший чемодан. Он и нужнее, и стоит значительно дешевле.

– Зачем мне чемодан? Завтра я еду на рыбалку.

– Завтра ты поедешь за границу. В Европу, – сказал Байдаров. Он взял из рук Березкина удилище и поставил его за шкаф. – Щуки подождут. Вот командировочные удостоверения, деньги. В Кенне созывается Европейская конференция биологов, мы должны поехать на нее и дать читателям «Огонька» исчерпывающие сведения о том, что там будет происходить.

– Но почему именно мы?

– Получилось так. Главный редактор узнал, что я знаю три европейских языка, и моя кандидатура наметилась сама собой. Но я сказал, что мне одному будет скучно…

– Вот тебе на, – протянул Березкин. – А я хотел отпуск взять.

– Что поделаешь. Человек предполагает – главный редактор располагает, – философски заметил Байдаров. – Не расстраивайся, Сережа, – щук твоих никто не поймает. Прокатишься по Европе. И чтобы и тебе не было скучно, мы едем на конференцию вместе с нашим ученым-биологом.

– Ты считаешь, что мне с ним будет веселее, – продолжал волноваться Березкин. – даже не знаю, как с такими учеными разговаривать. Это будет какой-нибудь пожилой, солидный дядя…

– Угу, – промычал Байдаров.

– В очках вот таких…

– Точно. Ты угадал. Пойдем, я тебе его покажу. Он у меня в комнате сидит.

Березкин испуганно прикрыл рот ладонью: комната Байдарова была рядом.

– Почему же ты меня не предупредил? Он же все слышал.

– Может быть.

– Он, вероятно, обиделся?

– Ну зачем же ему обижаться на правду, – заметил Байдаров, подталкивая товарища к дверям.

В комнате Байдарова с журналом в руках сидела девушка. Она подняла голову.

Березкин узнал Таню Майкову.

Письмо господина Эксона, как и все его письма, было кратким и исчерпывающе-деловым. Несколько фраз подчеркнуто: «…На конференции будет присутствовать с группой русских представителей сотрудник Института витаминов, ассистент проф. Русакова…» Фрейлейн Морге внимательно прочитала подчеркнутые фразы. Подумала. Потом взяла карандаш и очертила их жирным черным прямоугольником.

Книга вторая

В ЗАСТЕНКАХ КЛИНИКИ

На конференции

Международная конференция, посвященная лечению авитаминозов, шла своим чередом. На третий день с большим интересом был выслушан доклад сотрудницы советского Института витаминов Татьяны Майковой.

Таня читала свой доклад на русском языке. В этот же день вечерние газеты поместили на своих страницах его краткое изложение.

«Советский представитель, – писали газеты, – доктор Майкова сообщила, что в России, в Институте витаминов заканчиваются экспериментальные работы по синтезу комплексного препарата витаминов группы “В”, в высшей степени благотворно действующего на нервную систему. Препарат сложен и очень дорог в изготовлении, однако Советское правительство, учитывая его большое лечебное действие, после перехода к массовому изготовлению, намерено отпускать препарат любой стране».

Это была уже политика, пресса зашевелилась.

О конференции заговорили. Репортеры и журналисты стремились наверстать упущенное.

Среди солидных известных ученых, приехавших со всех концов Европы, Таня Майкова была самой молодой, и вначале журналисты не обратили на нее особого внимания. Зато теперь, после ее доклада, когда оказалось, что эта красивая девушка является научным сотрудником советского Института витаминов и даже уполномочена выступить на конференции с докладом, фоторепортеры и газетные корреспонденты стали осаждать Таню. Ее без конца фотографировали, засыпали самыми неожиданными вопросами.

Ее, например, спрашивали, пьет ли она у себя на родине водку, какие носит туфли, кто ее родные, и задавали много других вопросов…

Владелец фабрики женского трикотажа явился к ней в номер с чековой книжкой и умолял Таню назвать сумму, за которую она согласилась бы сфотографироваться для рекламы его изделий. Он упрашивал так настойчиво, что Тане пришлось обратиться за помощью к Байдарову.

Тот внушительно предложил трикотажному дельцу свои услуги, и назойливый фабрикант покинул номер.

Таня стала прятаться от репортеров. Те начали ловить ее у подъезда гостиницы, в такси, в ресторане. Телефон в ее номере звонил не переставая. Если она не отвечала, к ней стучались в двери. Если она не открывала – пытались заглянуть в замочную скважину. Наконец, она обнаружила одного особо настойчивого фоторепортера у себя в ванной комнате.

– Товарищи! Ну это невозможно, – чуть не плача жаловалась она Байдарову и Березкину, закрывшись у них в номере. – больше не могу! Есть у вас пирамидон?

Друзья отодвинули в сторону пленки, снимки, блокнот и усадили расстроенную Таню в кресло.

Березкин стал искать порошки от головной боли , – Нет, – сокрушенно сказал Сережа. – Нет пирамидона. Но я сейчас принесу. Посидите, Таня.

– Вы куда?

– Внизу, в подъезде есть аптечный киоск.

– Сережа, не надо, не ходите. – Таня устало улыбнулась и потерла пальцами виски.

Это движение заставило Березкина немедленно выскочить в коридор. Не дожидаясь лифта, он мигом пролетел по лестнице все четыре этажа и, ворвавшись в аптечный киоск, перепугал кокетливую продавщицу.