Венская рапсодия - Дростен Юлия - Страница 20

Роза закатила глаза.

— Молодой баронессе восемнадцать, и она представлена при дворе. Обычно в таком возрасте получают камеристку. Но я полагаю, что у Батори и на это нет денег.

— Высокомерные комментарии вам никоим образом не идут, Роза! Говоря по чести, вы такого даже думать не должны! — фыркнула домоправительница. — Вероятно, будет лучше доверить это дело Фанни. Фанни, вы сможете помимо барышни заняться еще и молодой Батори?

— Не может ли камеристка баронессы взять это на себя? — Фанни почувствовала себя неловко. — Я бы не хотела раздражать барышню Изабеллу тем, что уделяю ей недостаточно времени.

— Похвальное желание, Фанни! — воскликнула Роза. — Баронесса Ба…

— Роза! — бросила госпожа Фишер ледяным тоном. — У вас наверняка есть неотложные дела.

— Как и всякое утро, — парировала Роза, которую такое обращение не впечатлило. — И у Фанни тоже. Не хватало ей заботиться еще и о чужих господах.

Домоправительница строго посмотрела на нее. Роза не отвела взгляда, но потом все же развернулась и вышла.

— Я знаю, что прошу вас взять на себя дополнительную работу, — сказала госпожа Фишер, как только они с Фанни остались вдвоем. — Но молодая баронесса не отличается требовательностью. Полагаю, она даже будет благодарна, если вы с вашим модным чутьем о ней позаботитесь. Могу я на вас рассчитывать?

— Я согласна, — сказала Фанни безо всякого удовольствия, поскольку не знала, как совместить новые обязанности с заботами по обслуживанию Изабеллы.

— Очень хорошо, — обрадовалась госпожа Фишер. — Баронесса с дочерью останутся у нас на месяц, быть может, дольше. Их посещения стали своего рода традицией. Хотя мы знаем предпочтения обеих дам, в ближайшие пять дней перед их прибытием у нас будет много дел.

Фанни посмотрела на часы, стоявшие на комоде у окна.

— Могу я идти? Через четверть часа барышня Изабелла ожидает меня с утренним кофе.

— Еще минутку, Фанни. — Домоправительница откинулась на стуле и молча уставилась на нее. Фанни пребывала в недоумении. Она только что согласилась заботиться о молодой баронессе Батори. Чего еще хочет госпожа Фишер?

Домоправительница откашлялась.

— Вы знаете, что господин Венцель и я до сих пор были весьма довольны вашей работой…

— До сих пор? — раздраженно перебила ее Фанни.

Жестом госпожа Фишер велела ей замолчать.

— Вчера во время завтрака господин Венцель услышал, как барышня Изабелла жаловалась на вас матери. Она сказала, что ее утренний кофе был холодным и что вы, кроме того, стали опаздывать.

Фанни ощутила, как к щекам прилила краска.

— Это не так! — взорвалась она. — Я не опоздала ни разу и, разумеется, слежу за тем, чтобы барышне Изабелле подавался горячий кофе!

— То есть вы работаете с тем же усердием, что и в первый день?

— Конечно!

— Вы должны понимать, что я не могу оставлять такие комментарии без внимания. Мы ведь так и не видели ваших рекомендаций, — напомнила домоправительница спокойно.

— Вы уже достаточно хорошо меня знаете, чтобы понимать: я не даю поводов для жалоб!

— Барышня Изабелла была вами поначалу очень довольна. Я не понимаю, что случилось.

— Не знаю, — ответила Фанни удрученно.

Она и сама заметила недовольство Изабеллы. В последние недели не было и дня, чтобы госпожа не выговаривала своей камеристке. То корсет затянут слишком туго, то расческа дернула волосы, то Фанни ленится, то опаздывает.

Обвинения были беспочвенными и несправедливыми, ведь Фанни постоянно старалась угодить Изабелле. Но поскольку она не знала, чем будет вызвано недовольство в следующий раз, то не понимала, как ей вести себя в присутствии хозяйки.

Госпожа Фишер задумчиво посмотрела на нее.

Я знаю, что вы не опаздываете и хорошо выполняете свои обязанности. Тем не менее барышня вами недовольна. Этому должна быть причина.

Фанни поникла головой. Причиной, конечно, были события ночью после бала-маскарада, но сказать об этом госпоже Фишер она не могла. Она до сих пор ни словом не обмолвилась о том инциденте даже Розе.

Домоправительница подождала пару секунд. Поскольку Фанни упорно молчала, Фишер сказала:

— Я ожидаю от вас выполнения обязанностей в отношении и молодой баронессы Батори, и барышни Изабеллы без нареканий с какой-либо стороны.

Фанни молча кивнула и вышла.

— Ты будешь заниматься еще и барышней Хеленой? — спросила Роза, когда Фанни чуть позже вошла в людскую.

— Да. — Фанни опустилась на стул у стола. Из кухни доносился соблазнительный запах кофе и свежеиспеченного хлеба. Девушка посмотрела на круглые часы над дверью. До подачи утреннего кофе оставалось еще десять минут. Это время требовалось Фанни, чтобы успокоиться. Она никак не ожидала, что барышня будет на нее жаловаться. К тому же безо всяких на то оснований!

Роза продолжала болтать:

— Меня совершенно не удивляет, что Батори до сих пор не наняли камеристку для барышни Хелены. Баронесса ведет себя так, будто лично состоит в родстве с императором. При этом у семьи нет ничего, кроме имени. Батори бедны как церковные мыши. Бьюсь об заклад, что в этот приезд баронесса постарается найти подходящего мужа для барышни Хелены. Думаю, она уже положила глаз на нашего молодого господина Максима. Он красавчик и настолько богат, что на его деньги вся семья Батори безбедно проживет до конца своих дней. Они даже смирятся с тем, что он еврей.

Фанни отсутствующе кивнула.

— Получается, что Изабелла и Хелена подруги? — спросила она, чтобы хоть сделать вид, что слушает.

— Ох, нет! Так их нельзя назвать при всем желании.

Они слишком разные, — пояснила Роза. — Семьи познакомились через благотворительную деятельность баронессы. Много лет назад она создала комитет помощи больным туберкулезом детям Будапешта. Наша хозяйка, точнее, хозяин является одним из главных его финансовых источников. На его деньги содержится целая здравница на Платтензее[13]! Как по мне, деньги — единственная причина, по которой баронесса связалась с буржуазной еврейской семьей.

— Вот как, — пробормотала Фанни и снова посмотрела на часы.

— Барышня Хелена милая, хотя слегка бесцветная, — продолжила Роза. — Много времени ты на нее не потратишь. Баронесса же, наоборот, придает огромное значение тому, что она происходит из старинного венгерского рода. При всякой возможности упоминает, что до свадьбы была придворной дамой покойной императрицы Елизаветы. Как известно, у той постоянно имелись венгерские придворные, поскольку она обожала венгров. Фанни, почему ты все время смотришь на часы?

— Да так. — Вопрос застал Фанни врасплох. — Не хочу опоздать к барышне Изабелле.

— Но ты же никогда не опаздываешь, — удивилась Роза.

Фанни взглянула на дверь. В коридоре было тихо.

— Барышня Изабелла считает иначе, — призналась она негромко.

Роза подошла к двери, закрыла ее и поставила свой стул рядом с Фанни.

— Что случилось?

Фанни вспомнила о бале-маскараде, который так прекрасно начался и так скверно закончился. Если бы только она отказалась от предложения Изабеллы пойти на бал! Если бы не позволила ей себя поцеловать!

«Все это стряслось только потому, что ты снова не хотела знать своего места!» — прозвучал в голове Фанни голос Йозефы.

Девушка вздохнула. Как бы она ни желала последовать совету своей старой воспитательницы, случившегося той ночью уже не изменишь.

Теперь между ней и барышней все было иначе. Изабелла больше не была ни приветливой, ни любезной. Она вела себя холодно, отстраненно и, как оказалось сегодня, желала отомстить. Фанни полагала, что госпожа не может простить бегства от ее ласк той ночью. Но разве девушка не имела на это права? Положение хозяйки еще не означало, что Фанни должна исполнять все, что приходит Изабелле в голову. Иногда она раздумывала о том, чтобы поговорить о случившемся, но не решалась, да и сама Изабелла не касалась этой темы.

«Бог свидетель: я старалась показать ей, что заслуживаю доверия, а не такого отношения», — думала Фанни. Но что бы они ни говорила и ни делала, Изабелла оставалась неприступной. Иногда девушке казалось, что та намерена ее прогнать.