Гений Медицины. Том 2 (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 16

— Но дядя Гриша… — возразил было Шуклин.

— Всё, — закончил разговор тот и повесил трубку.

Шуклин с ненавистью уставился на телефон самой простенькой модели. Нет, ну что за невезение! Этот Боткин уже в печёнках сидит.

Он спрятал телефон в карман и решительно покинул каморку.

Я отыскал только Лену — Болотова и Шуклина нигде не было — и вернулся в ординаторскую. Проверяющие выглядели уже далеко не так враждебно настроенными. Шуклин тоже был тут, и тоже не в лучшем расположении духа. Ещё бы.

— Сейчас пройдёте тестирование на профессиональную пригодность, — заявил один из проверяющих, раздавая листы.

— Господа, — в ординаторскую зашёл Зубов. — Я был у руководства, и мне сообщили, что никакая проверка не планировалась. Даже о внеплановых проверках необходимо оповещать заранее, разве нет?

А наставник молодец. Не ожидал, что он пойдёт разбираться в вопросе на таком уровне. Видимо, его сильно задело, что птенцов обижает кто-то, кроме него.

— Руководство не успело подготовить нужные бумаги, — попытался оправдаться один из них.

— Меня это не волнует, — отрезал наставник. — Я не дам проводить никакие тестирования. Вот будет соответствующее распоряжение — тестируйте сколько хотите. А сейчас попрошу на выход.

Комиссия и так не планировала больше воплощать свой план, а после этих слов проверяющие и вовсе поспешили поскорее покинуть ординаторскую.

— Михаил Анатольевич, это было круто, — улыбнулся я. — Отстояли своих.

— А как иначе, — серьёзно ответил тот. — Вы же мои птенцы. Взращиваю вас, надеюсь, что интернатуру пройдут все. А кто не попадёт в эту клинику — сможет устроиться в любую другую.

Очень благородно с его стороны. До этого я размышлял, почему же за косяки он просто наказывает дежурствами. Оказалось, что отчислять из интернатуры он в принципе не планировал. Хотел, чтобы все интерны прошли до конца, а он выберет одного. Интересный подход.

— Это всё ты, Боткин, — вдруг злобно прошипел Шуклин. — Это всё ты!

Он шагнул ко мне, словно собрался завязать драку, но потом резко развернулся и покинул ординаторскую.

— Что это было? — удивлённо спросила Лена.

— Нервы сдали, — пожал я плечами. — Бывает. Надо ему успокоится.

Сам-то я прекрасно понял, о чём он говорил. Но доказательств, что Шуклин был связан с проверкой, у меня не было. Главное, цель была достигнута, никто никого не отчислит.

— У меня есть вопрос получше, — сказал Зубов. — А где Болотов?

— Я здесь, Михаил Анатольевич, — запыхавшись, вбежал в ординаторскую тот. — Извините, с пациентом провозился.

Очень странно, учитывая, что к пациенту его я заглядывал, а Болотова там уже не было.

Но что ещё страннее… Куда вдруг пропало его заикание⁈

Глава 7

На эту странность больше никто не обратил внимания. Лена уж точно, она как обычно сидела в своих мыслях.

— Всю комиссию пропустили, птенец недоделанный, — с деланной строгостью в голосе проговорил Зубов.

— Простите, — кивнул Болотов.

И опять — никакого заикания!

— Женя, а что случилось? — с интересом спросил я.

— В каком смысле? — поправил он очки. — Ничего не случилось, я просто был занят.

— Точно! — щёлкнул пальцами наставник. — То-то мне кажется, что что-то не так. Птенец, а где ваше з-заикание?

Он специально решил сам заикнуться для полноты картины.

— Я сразу и не заметила, — распахнула глаза Лена. — Женя, как это возможно?

Болотов начал стремительно бледнеть. Пока он думал, что ответить, я ради интереса проверил его кардиологическим аспектом. Пульс учащённый, давление нормальное. Нервничает, очень сильно нервничает.

— К-когда я з-заранее г-готовлю фразу, я и-иногда н-не з-заикаюсь, — заикаясь гораздо больше, чем обычно, заявил Евгений.

Такое ощущение, что заикался сейчас он компенсаторно. Я давно уже обращал внимание, что его заикание не похоже по симптомам на классические примеры, но не было времени подумать об этом более основательно. А сейчас я был уверен — он симулирует. Только зачем?

— Ты был заранее готов к моему вопросу «что случилось»? — приподняв бровь, уточнил я. — Но утром никогда не бываешь готов к пожеланию доброго утра.

— З-заикание — это с-сложное з-заболевание, — ответил Болотов. — Я х-ходил и к неврологам, и к л-логопедам, но вылечить м-меня не смогли.

— Поломанный птенец, — проговорил Зубов. — Ну, в медицине всякое бывает. Самое главное, что вас никто не обидит, кроме меня. Порхайте работать!

Зубову и в голову не могло прийти, что заикание можно симулировать. Поэтому он вполне поверил подобному объяснению. Но не я.

— А как же праздник⁈ — ввалился в ординаторскую Терентьев. — Красотка Лена и её четыре гнома остаются здесь! Надо закатить пир!

Болотов еле заметно выдохнул, явно радуясь, что внимание от него отвлечено. Но я продолжал следить за ним.

Лена привычно залилась краской, а Зубов призадумался.

— Ты кого это четвёртым гномом назвал, утка ты дырявая! — выпалил он.

А, вот он о чём задумался. Я-то уже даже внимания на слова гинеколога не обращаю.

— Ну не злись, пойдём, хоть праздничный чай выпьем, — подмигнул ему Терентьев. — Пока твои тут работают. А то перенервничал с этой комиссией, сам не свой полдня ходил, чуть мне историей болезни по голове не настучал!

— Это никак не связано, я тебе просто так настучать хотел, — ответил Зубов, но всё-таки отправился вслед за Терентьевым. Дружба, она такая.

Болотов под шумок тоже убежал из ординаторской, и там осталась одна растерянная Лена.

— Значит, мы остаёмся? — на всякий случай переспросила она.

— Определённо, — кивнул я. — Или ты не рада?

— Рада, конечно, — улыбнулась она. — Просто всё так быстро произошло, я и понять ничего не успела. Может, тогда отметим сегодня где-нибудь?

Я был бы не против, но сегодня и так навалилось очень много дел. После работы у меня уже были планы, и откладывать их было нельзя.

— Сегодня не получится, — честно ответил я. — В другой день отпразднуем.

— Это из-за моего отца? — настороженно спросила девушка.

— Твой отец никогда не помешает мне с тобой видеться, — пожал я плечами. — Так что не забивай голову глупостями. Пойдём лучше работать.

Лена кивнула, успокоенная моими словами, и первая вышла из ординаторской. Я проверил Клочка, который продолжал мирно спать, и последовал за ней.

Болотов удачно ускользнул из ординаторской и теперь спешно переводил дыхание в столовой. Ну надо же так попасться! На этом дурацком заикании!

Фишку с заиканием он продумал ещё до интернатуры. Очень удобно, и все вокруг сразу начинают относиться с каким-то снисхождением. Многое может сойти с рук, ведь ты весь такой бедный и несчастный.

А сегодня на эмоциях залетел в ординаторскую и совершенно забыл, что надо заикаться! Ну ничего, все вроде бы поверили в его нелепое оправдание. Болотов на это и рассчитывал, никто не подумает, что его можно симулировать. Ведь возникает вопрос — зачем?

Зазвонил телефон. Звонил Мамонтов Олег Евдокимович, для простоты записанный как «начальник».

— Слушаю, — отозвался Евгений, перед этим осмотревшись по сторонам и убедившись, что никто его не подслушивает.

— Скоро будут результаты? — гнусаво спросил начальник.

— Скоро, я же писал, что работаю над этим, — прошипел Болотов. — И просил не звонить мне, когда я в клинике.

Болотов уже столько работает по их условиям, а им лень выполнять одну-единственную просьбу!

— Уже ждать надоело, — отозвался начальник. — Давай, поторапливайся там. Или мы легко найдём тебе замену.

— Хорошо, — в сердцах отозвался Евгений и бросил трубку.

Поторапливаться… Он и так делает всё, что в его силах. Как будто в условиях интернатуры можно сделать больше.

Он устало снял очки и протёр глаза. Надоело, как же это всё надоело. Эта дурацкая роль заумного ботаника, эти придирки Зубова. Да даже это заикание уже в печёнках сидит!