Гений Медицины. Том 2 (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 14

Не знаю, зачем он добавил последнюю фразу. Лгать я не собирался, это не имело смысла. Благодаря стараниям Михаила Игнатьевича, всё отделение уже было в курсе про это нападение. И про героический подвиг интерна Боткина.

— Барон Жуков настоял, чтобы я дежурил ночью, чтобы контролировать его состояние, — спокойно ответил я. — Я зашёл к нему вечером, и по счастливой, странной, случайной неожиданности тут оказался убийца. Который совершенно случайно перепутал меня и господина Жукова и приставил к горлу нож.

Я успел ещё поразмыслить над этой ситуацией. Жуков предусмотрел все варианты. Убивать меня у Николая приказа не было, иначе он не медлил бы с ножом у горла. Возможно, хотел запугать, чтобы я рассказал рецепт эликсира бессмертия. И тогда Жуков получил бы желаемое.

А в случае, если бы я дал отпор, как и получилось, он бы обставил всё как попытку покушения на себя. Среди аристократов это не редкость, так что никто бы и не удивился.

Гвардеец, появившийся так вовремя, был наверняка подготовлен сразу для двух сценариев. В общем, план очень хорош.

Но не на того напали.

— Как-то много раз вы повторяете слово «случайно», — подметил полицейский.

— Ну, так ведь и было, — пожал я плечами. — Правда, господин Жуков?

Он кивнул. Он не переживал, ведь полицейские, скорее всего, были подкуплены. Зато теперь у меня появится возможность и их наказать за все подвиги.

— Затем я выбрался из захвата и зафиксировал нападавшего, — продолжил я. — Это оказался Николай, который несколько дней назад устроился в клинику как практикант.

Полицейские собирались ещё что-то спросить, но тут в палату вбежала перепуганная Лена.

— Костя, везде тебя ищу! — воскликнула она. — Там пришла какая-то проверка… И они говорят, что мы с тобой уже исключены из интернатуры.

Глава 6

Беда не приходит одна. Мало мне этих полицейских, проблем с Николаем и Жуковым, так теперь из интернатуры исключают без суда и следствия.

— Я иду, — кивнул я, заметив, что Жуков с любопытством слушает этот разговор. — Сейчас со всем разберёмся.

— Мы ещё не закончили вас опрашивать, — возмущённо буркнул полицейский. — Вы не можете так просто уйти, когда вам вздумалось!

— У меня начался рабочий день, так что могу, — спокойно ответил я. — Для дачи показаний можете вызвать в ваш участок. А пока я займусь другими проблемами. Надеюсь, в этот раз приглашение до меня дойдёт.

— Конечно, идите, — торопливо проговорил Жуков. — Я сам расскажу всё остальное.

Знаю я, что он тут расскажет. Хотел бы сказать ещё многое по этому поводу, но сейчас проверка важнее. А уже потом подумаю, как вызволять Николая из тюрьмы.

Поэтому я вслед за Леной устремился в ординаторскую. Там уже была целая делегация. Шуклин, Болотов, Зубов. И двое неизвестных мужчин в классических костюмах. По внешнему виду на членов комиссии они походили меньше всего. Хотя я видел не так уж и много проверяющих, возможно, это норма.

— Доброе утро, господа, — поздоровался я сразу со всеми.

— Вы, я так понимаю, Боткин? — не здороваясь, спросил один из мужчин. — Вам должны были передать, что по результатам проверки вы будете исключены из интернатуры. Вместе с вашей очаровательной спутницей.

— Я хотел бы узнать причину столь поспешного решения, — заявил я.

Я ожидал, что проверка будет всеми силами стараться меня убрать из интернатуры. В конце концов, именно в этом и был план Шуклина, который всё это организовал. Но чтобы вот так сходу исключать — это уже точно перебор.

— Можете, — снисходительно ответил проверяющий. — Мы начали нашу проверку вчера, негласно. И вы, и госпожа Тарасова отсутствовали в отделении терапии. Хотя интернатуру вы проходите именно в этом отделении.

— Позвольте, — вмешался Зубов. — Они вчера работали в других отделениях! Я имею право распоряжаться своими интернами как хочу и стараюсь, чтобы они получили от интернатуры разнообразную практику.

— Вы должны были подготовить специальные приказы о передачи интернов в другие отделения, — отозвался проверяющий. — Они у вас есть?

По лицу Зубова я понял, что никаких приказов у него нет. Но это явно бред какой-то, из-за этого не отчисляют из интернатуры!

— У нашего наставника хватает и своей работы, — заявил я. — Поэтому то, что приказов он не подготовил — неудивительно. И уж точно это не повод исключать из интернатуры. Можете опросить заведующих других отделений и узнать, что мы с Леной честно там отработали вчера день.

Жутко начинала раздражать эта ситуация. Понятно, что проверка направлена на то, чтобы в интернатуре остался один Шуклин. Ну уж какие-то нормы приличия пусть соблюдают!

Проверяющие поджали губы и почти синхронно переглянулись.

— Решение уже принято, господин Боткин, — проговорил один из них. — И не вам его оспаривать.

— Да нет, очень даже могу оспорить, — усмехнулся я. — Михаил Анатольевич, может быть, уточним этот вопрос у господина Прохорова?

Тот самый аристократ, жене которого Козлов не смог поставить диагноз. И это стало причиной триумфального возвращения Зубова.

Насколько я помню, он занимал пост советника министерства лекарского дела, или что-то в этом духе. Обращаться к нему на самом деле я не собирался, но припугнуть можно.

В глазах заведующего загорелся знакомый огонёк азарта. Он понял мой план.

— Он очень заинтересуется, — проговорил он. — К счастью, и номер его у меня сохранился.

Проверяющие, напротив, упоминанию этой фамилии рады не были.

— Не надо так спешить, — заявил один из них. — Вы правы, ваш наставник может вас направлять в другие отделения. Пока что продолжим проверку. Опросим ваших пациентов, коллег. Там будет видно.

Испугались такого развития событий. Что ж, пусть опрашивают. Тут точно никаких придирок они выявить не смогут.

Проверяющие поднялись и покинули ординаторскую. А интерны одновременно уставились на Зубова в ожидании объяснений. А Шуклин просто уставился за компанию, ему-то объяснения были не нужны.

— Птенцы мои, я понятия не имею, откуда взялась эта проверка, — вздохнул Зубов. — Свалились как снег на голову. Пришли, потыкали перед носом какими-то бумажками и сразу объявили, что Тарасова и Боткин отчислены.

— Михаил Анатольевич, ну что же нам делать? — взволнованно спросила Лена.

— Пока просто работать, — развёл он руками. — Я всеми силами буду вас отстаивать. Если кто и может выгонять вас из интернатуры — то только я. А пока что просто постарайтесь не косячить, проверка любой косяк против вас использует. Болотов, Шуклин, давайте без ваших обычных чудачеств.

Шуклину и так ничего не угрожает. Но я собирался сделать так, чтобы по результатам этой проверки в принципе никто не вылетел из интернатуры.

— К-какие сегодня п-пациенты? — поправляя очки, спросил Болотов. Сразу решил перейти к делу.

— У вас одиннадцатая палата, Шляпин. Тарасова — шестая палата, Гвоздёва. Шуклин — девятнадцатая палата, Коромыслов. Боткин — тринадцатая палата, Волосов. Да, и про Жукова вашего не забывайте. Всё, птенцы, полетели, — подытожил Зубов.

Интерны разошлись, а я задержался, чтобы доложить Зубову о дежурстве, нападении в палате Жукова, а также пациентке, которую я перевёл в гематологическое отделение.

Рассказ про нападение наставника особенно поразил.

— Странное совпадение, — подметил он. — Пожаловался, что вы не уделили ему внимания. Настоял, чтобы вы остались дежурить. И сразу же на него напали.

Приятно, что наставник это тоже отметил. Зубов — совсем неглупый человек.

— Вас наверняка тоже захотят опросить, — предупредил я. — По поводу этого Николая, который числился практикантом.

И Зубову почти наверняка влетит. Ведь он не проверил, точно ли академия отправила студента на стажировку. Неприятная ситуация.

— Я всё расскажу ровно как было, — спокойно ответил Зубов. — Без утайки. Идите работать. Сейчас главное — чтобы проверка не вышвырнула вас из интернатуры.