Непостоянные величины - Ханов Булат - Страница 61

С этими словами Ростислав подмигнул Роману. Тот задержал на брюнете бессмысленный взгляд. Росток, ростовщик, Ростов, Ростислав. Отрасль, подростковый, на вырост.

– До тебя не доходит? – Голос Сани выражал крайнее нетерпение. – Думаешь, нарисовался тут набушмаченный фраер, затрещал и…

Ударом с носка в подбородок Ростислав застал блатного врасплох. Голова Сани отдернулась, и он затылком врезался в стену.

Роман подумал, что это дикая ошибка. Вора бить нельзя.

– Учиться надо всегда и везде, – сказал Ростислав Сане. – Нужно быть внимательным, я же говорил только что.

Завалившийся набок Саня прохрипел. Опершись, он попытался подняться и опрокинул консервную банку с окурками. Ростислав с короткого размаху опустил ногу соседу на поясницу. Как кирпич уронил. Раздался резкий сдавленный выдох. Саня словно переломился и уткнулся щекой в пол.

– Опять ты невнимательный, – укоризненно сказал Ростислав. – Рассеянный. Самоуверенный.

– Я тебя выебу, – проскрежетал Саня.

– Давай без грубостей.

Ростислав подошвой прижал его голову к полу и обратился к Роману:

– Это чудо здесь живет?

Роман будто очнулся.

– Да, – вымолвил он и указал пальцем на соседскую дверь.

Ростислав кивнул и сказал Сане:

– Достань ключ из кармана. Быстрей. Сейчас я уберу ногу, а ты медленно встанешь и отопрешь замок. Затем мы мило побеседуем. Наедине.

Саня в испачканной пеплом тельняшке, кривясь, в точности выполнил указания Ростислава. Когда они скрылись в квартире блатного, Роман пожалел, что легко отпустил брюнета в волчье логово. Даже раненый, Саня способен на что угодно. Исподтишка ножом пырнет или выкинет что-нибудь не менее подлое.

Надо постучаться.

Или не надо?

Обошлось. Улыбчивый, как и прежде, Ростислав скоро перешагнул порог. Дверь за ним вмиг захлопнулась.

– Не волнуйся насчет него. На днях он выметается из вашего дома, – сказал брюнет. – С концами.

– Правда?

– Если соврал, то его выметут оттуда вместе с рыбьими скелетами.

– Как вам удалось?

Роману следовало кланяться в ноги незнакомцу в сером кардигане, а он городил чушь.

– Окурки он, например, убрать не согласился. – Ростислав посмотрел на пол. – Не уважает, гад, чужой труд.

– У меня совок есть с щеткой, – пробормотал Роман.

– Давай лучше прогуляемся. Если не торопишься, конечно.

В глазах Ростислава мелькнули искорки. Роман спохватился. Так-то он собирался в библиотеку, а затем на консультацию с многомудрым Алексеем Семеновичем, обещавшим студенту свежую монографию по творчеству пролеткультовцев. Вместе с тем пренебречь прогулкой с замечательным человеком Роман не мог никак.

Они направились по Шаболовке к метро.

– Вот урод, – сказал Ростислав, услышав историю взаимоотношений Романа и Сани. – Слабо я его отделал.

– Он честно съедет? – уточнил Роман.

В рассказе он умолчал о Кире.

– У него выбора нет, – заверил Ростислав. – Ситуацию я ему обрисовал. Перед носом удостоверением потряс. Для убедительности.

– Спасибо вам! – сказал Роман. – Если бы не вы…

Ненадежный голос задрожал. Ростислав сбавил ход.

– Люди делятся на две категории, – сказал он.

– Первая делит людей на категории, вторая не делит, – вспомнил Роман известную шутку.

– Верно, – сказал Ростислав. – Я как раз из первой. Параметры деления у всех разные. Сильные и слабые, умные и тупые, интересные и скучные, материалисты и идеалисты, патриоты и либералы, вегетарианцы и мясоеды, иосифляне и нестяжатели…

– Воры и фраеры, – подсказал Роман.

– Кто во что горазд. Для себя я определился, что бывают люди добрые и недобрые. А этот Саня – мразь полнейшая.

– Он поступал по своему закону. – Роман вздохнул.

Ростислав остановился и, повернувшись к студенту, положил руку ему на плечо.

– Он выродок. Он не прав, и это не обсуждается. Ты не виноват, что он свалился тебе на голову. Тебе элементарно не повезло, Роман. Кто угодно на твоем месте посыпался бы под давлением опытного жулика.

– Я изначально поставил себя неправильно.

– Был вежливым и любезным?

– Что-то вроде того.

– Тебя так воспитали. Скажи «Здравствуйте!», скажи «Спасибо!» – все это тебе привили в детстве. Так?

– Так.

– Ты не привык, что твоими хорошими манерами злоупотребляют. А Саня этим воспользовался. Он с малых лет учился запугивать, сбивать с толку, преувеличивать свою значимость в чужих глазах. Естественно, у него богатый опыт в этом черном деле. Он кровопийца со стажем. Зато теперь и ты кое в чем поднаторел.

– Надеюсь.

– Поднаторел! Точно тебе говорю.

– Вы меня спасли.

Ростислав убрал руку с плеча и возобновил медленный шаг.

– Чистое совпадение. Я вообще случайно оказался у вас в подъезде.

– Мне хотелось покончить с собой, – признался Роман. – Или уехать в другой город.

– Советчик из меня фиговый, но я тебе вот что порекомендую. Если в будущем к тебе пристанут подобные типы, помни о двух вещах. Во-первых, ты ничего им не должен, какие бы надежды они на тебя ни возлагали и как бы ласково ни называли. Во-вторых, не замыкайся в себе. Доверяй переживания родителям и друзьям. Много друзей у тебя?

– Трое, – сказал Роман.

– Доверяй им. Такие упыри, как Саня, стремятся тебя изолировать, разрушить привычные связи, оторвать от всего дорогого. Не позволяй им.

У метро он пожал Ростиславу руку и задал вопрос, мучивший с самого начала беседы.

– Вы из спецслужб, да?

Ростислав звонко, по-ребячески рассмеялся, ничуть не стесняясь.

– Да какая разница? – сказал он беззаботно. – Пусть это останется тайной. Может, я из ФСБ. Может, монтер или газовик. Или вышибала. Или путешественник по московским подъездам. В любом случае я рад знакомству с тобой, Роман. Береги себя и не бойся. Ты в плюсе, а Саня в заднице. И всегда так будет.

Роман еще долго размышлял над тем, кем работает Ростислав, и в итоге решил, что загадочный брюнет – это Серый Кардиган. Как серый кардинал, только вместо плетения интриг занятый спасением людей.

Через неделю на шестой этаж заселились три студентки. Более чем отличная замена. Роман, больше не встречавший Саню, заметил, что никогда не видел хозяина квартиры напротив. Кто знает, кем он приходился Сане. Родичем, корешем, должником, никем. Да какая разница?

Дипломные трудности напали кстати.

Целые абзацы из научной работы выдирались, переставлялись, сжимались до предложения и расправлялись до страницы. Роман изнывал от собственного несовершенства. Каждая строчка Бахтина сокрушала затаенными глубокими смыслами, давила неповторимым и незаметным изяществом. Есть мастера, есть талантливые трудяги, как Алексей Семенович, а есть имитаторы умственной деятельности наподобие студента Тихонова, считал Роман. Он представлял, как маются молодые писатели и поэты, оценив подлинный размах гениальности Пушкина и Лермонтова.

Половина фрилансерского заработка тратилась на выпивку. В свободные от сна, копирайтинга и диплома часы Роман совершал затяжные променады с фляжкой и книгой, читая все подряд: «Молот ведьм», «Дао дэ цзин», сборник занимательных математических задач, графические романы, публицистику Оруэлла, труды Юма, Маркузе, Деррида.

Каждую минуту кто-нибудь да расстается, но единицы кончают с собой или сбегают на Алтай. Кира оказалась как раз из таких. Она превратилась в большой сплошной нарыв, напоминавший о себе. Роман опасался, что она связалась с сектантами, обозначенными как «друзья по переписке». Разумная сторона уверяла: Кира настолько не выносит повиновения, что за километр различит манипуляторов, какими бы хиппарскими и экологическими идеями те ни прикрывались. Иррациональная сторона возражала: она же не в себе, она отчаянно ищет доверия, чем могут воспользоваться психопаты – идейные и не очень. Да и вообще, мудрено ли восемнадцатилетней девушке затеряться на незнакомой земле? Ни разу не мудрено.

Губернатор Алтайского края хранил молчание.