Переселенец 2 (СИ) - "Тампио" - Страница 26

Ну, я и начал. Рассказал, начиная с первой встречи на берегу, Всё, кроме той омерзительной сцены в лесу между хибарой и домом Мармалов. Лимара слушала, почти не перебивая на уточняющие вопросы.

— Может быть, я так и не поступила, но тебя не в чем упрекнуть. Если законы этого мира отличаются от законов Нне, то неразумно руководствоваться прежними. Да, есть внутренние моральные принципы, но тогда о законности и упоминать незачем, так как это разные и зачастую несовпадающие вещи.

— Вот как? — подивился я такой логике.

— А как ещё? Вот возьмём членов «Указующего Маяка» для примера. Они не приемлют никакого сотрудничества с гражданскими властями. Допустим, некое государство решило запретить им деятельность под страхом смертной казни. У провозвестников лишь два пути: или подчиниться, или мигрировать. И я думаю, что все уедут, так как нет смысла умирать.

— А если захотят показать, что репрессии их не сломят?

— Покажут, если их задержат по дороге в другое государство, — не сомневаясь, ответила Лимара. — Но цели погибнуть у них не будет, так как они должны в первую очередь рассказывать о Новом Мире. А кто это станет делать, если все умрут? Провозвестников можно обзывать кем угодно, то только не дураками. Да, религиозными мракобесами или узколобыми с точки зрения других людей, но не дураками. У них имеются определённые цели, в том числе и низвержение правительств, но они считают, что это должно происходить на духовном уровне.

— А если их руководство скажет, что надо на физическом? — задал я каверзный вопрос.

— Пойдут, нисколько не сомневаясь, поскольку их «Умудрённый раб» лишь транслирует замысел бога Лефаза и не может ошибаться.

— Так уж и не может?

— Ну… Мне поначалу тоже приходила эта мысль, поскольку читала старые публикации, в которых некоторые доктрины излагались иначе, но меня смогли убедить, что не Лефаз ошибался, а люди, которые неправильно истолковывали его откровения.

— То есть, руководящий орган?

— Это сложный вопрос, — Лимара замолчала на минуту. — Они это объясняют на примере разгорающегося света. Вот кто-то разжигает костёр, и в темноте появляется небольшой огонёк, но он начинает полыхать всё сильнее, освещая ближайшую территорию всё отчётливее и отчётливее. И то, что вначале представлялось обычным камнем на земле, к примеру, на самом деле является лягушкой.

— Хитро! — восхитился я. — Таким образом можно объяснить многое.

— Да, — согласилась девушка. — Это казалось несколько натянутым, но меня убедили, что я не вижу всю полноту картины.

— И когда смогла бы увидеть? Не только ты, но и все провозвестники?

— В Новом Мире.

— Класс!

— Пока мы летели в лагерь, то в памяти всплыли многие вопросы, на которые мне отвечали в стиле: «потом сама поймёшь, что была не права». И я осознала, что меня дурили те, кто сами были обмануты! Конечно, человек не может понять всё существующее в мире, но объяснять одно неясное место другим неясным местом, подкрепляя третьим таким же неясным местом в «Указующем Маяке» начинают учить чуть ли не с первого дня. А потом люди просто привыкают пояснять трудные места принятым в данный момент толкованием. Ладно, хватит о провозвестниках… Они в прошлом. И я надеюсь, что рано или поздно позабуду, что делала и о чём думала в последние два года.

— Хорошо, — кивнул я. — Скажи только, а много ли в «Маяке» людей сомневающихся, которым можно что-то объяснить с точки зрения логики?

— Не знаю. Думаю, что такие есть. Только они сами никогда не пойдут на контакт. В общине всё строится на доверии к ведущему собрание, то есть надзирателю от «Умудрённого раба». К нему же приходят и со всевозможными проблемами. Если кто-то случайно узнал, что духовный брат или сестра начали сомневаться, то не станет помогать этому человеку, но расскажет надзирателю, а уж тот сам решит, что делать с колеблющимся. И об окончательных итогах последующей беседы никто не узнает, кроме единственного случая — лишения колеблющегося общения.

— Это как?

— Того, кто упорствует, просто изгоняют из общины. С ним нельзя разговаривать или ехать в одном общественном транспорте. Даже идти по тротуару в зоне видимости. Он — отступник.

— А если это член семьи?

— Относиться как к пустому месту. То есть, человека просто не видят, а если сталкиваются лицом к лицу, воспринимают как носителя неизлечимой и смертельной заразы. В таком случае надо по возможности уйти, чтобы не стать таким же ходячим трупом.

— То есть, он враг?

— Нет, — покачала головой Лимара. — С врагом можно разговаривать, можно попытаться донести до него Истину. Пребывание же в одном помещении с отступником — достаточная причина лишиться общения.

Я мог только покачать головой.

Глава 13

Выходные я потратил на работу. Да, получается, что только так можно спокойно пройтись с нужными людьми до Зала Царства и узнать, где они собираются, что им видится в перспективе, и каким способом можно достичь лучшего освещения при минимуме затрат и максимуме экономии. Звучит как бред, но, сложив все хотелки начальства в единый пазл, составил план и приготовился его воплощать в первый рабочий день.

Лимара в это время начала социализироваться, поднимая коэффициент, о котором ей рассказал, конечно же. Девушка первым делом пересказала всё бывшим провозвестникам, и те оказались первыми, кто обеспечил ей начальный подъём. Затем они пошли на игровую площадку, где просто начали перекидываться мячом, постепенно включая в игру всех желающих. Так что пока я работал в свои выходные, Лимара отдыхала. Ну, и правильно!

— Как всё прошло? — спросил девушку, выглядевшую счастливой.

— Давно так не отдыхала! — и за улыбающимися губами показались ровные зубы. — Как печально, что была этого лишена в последние годы!

— Твои бывшие… э-э-э… — я запнулся, — друзья…

— Тоже чувствуют себя отлично. И не мудрено, когда за тобой не наблюдают и не оценивают, как долго тратишь время на недостойные провозвестника занятия. Кстати! Я вспомнила, что когда ныряла, видела несколько раковин на дне.

— Хочешь заняться добычей жемчуга?

— Вероятность найти жемчужину крайне невысока, а вот попробовать устрицы…

— Я ещё понимаю, когда те же мидии запекают, — с сомнением произнёс я. — Сам так делал несколько раз, но вкус так себе. А вот морские устрицы, как говорят, вообще отвратны на вкус, когда пробуешь впервые.

— Но богатеи же только и делают, что запивают их всякими там игристыми винами!

— Это просто медийный образ, — я ответил с той же нерешительностью. — Если быть до конца честным, мне не нравится твоё увлечение нырянием в таком опасном месте. Останься ты вчера под водой на минуту дольше, то даже не знаю… Ты очень сильно вчера переохладилась!

— Отстань, — отмахнулась девушка. — Возможно, будут теперь надевать защитную одежду, и проблема будет решена. Ту самую, что мы купили. Правда, она для не совсем для плавания… Кстати, ты говорил, что есть специальная.

— В тех шмотках, что достались от прежних соседей, есть какая-то, но не уверен с размерами.

— Тогда надо будет купить, наверное, раз ты настаиваешь на дополнительной защите.

— Не забывай, что она досталась даром, а вот прежние владельцы потратили на покупки сумму с пятью или шестью нулями, наверное.

— Да, это проблема. Возможно, ты прав… Да, прав, конечно! Но нырять — это же так прекрасно! К тому же необязательно заниматься промыслом устриц. Достаточно поднять несколько на пробу.

— Поднять несколько на пробу? — с прежним сомнением повторил я. — Ну, если только на пробу.

Утром снова вышел из квартиры пораньше, так как решил проводить Лимару до столовой и обнаружил, что все места за столиками опять заняты.

— Что за бардак? — раздавались приглушённые голоса.

— О чём думает городское руководство! — вторили им другие.

— Вместо того, чтобы строить дома для будущих переселенцев, лучше бы для уже проживающих столовую расширили! — выдвинули предложение третьи.