Переселенец 1 (СИ) - "Тампио" - Страница 11

На нашего руководителя было больно смотреть в эту минуту.

— Я вам помогу, — упавшим голосом сказала Муэнья. — Давайте отойдём в сторону.

Переселенцы начали негромко переговариваться, и пара человек даже громко засмеялась.

— Неужели, нельзя было попросить помощь? — полушёпотом спросила Мрема.

— Всякие люди бывают, — неопределённо ответил ей Мапенци, а я решил не высказываться, поскольку по своему опыту знал, что иногда можно надолго зависнуть над простым с виду заданием.

Минут через десять Боруна облегчённо улыбнулась и получила обратно свой планшет, а Муэнья приблизилась к ожидающим продолжения переселенцам и объявила:

— Сейчас на ваши планшеты придут сообщения с номером очереди на медицинскую диагностику для последующей установки нейросети и приблизительным временем, когда это произойдёт. Специально заострю внимание, что это время приблизительное и позже будет ещё одно сообщение с уже точной датой. А теперь, — лицо женщины стало серьёзным, — информация для тех, кто отказался от дкеки и нейросети.

Редкие тихие голоса, обсуждавшие полученную информацию, стихли. Всем хотелось узнать, что эти люди получат за свой демарш.

— Я не буду говорить, сколько именно человек решило не устанавливать нейросеть. Через четыре дня… или на пятый, если считать сегодняшний, эти люди должны собрать свои вещи. Утром за ними придут, чтобы перевести в другое помещение.

— Чем они там будут заниматься? — спросил кто-то.

— Скорее всего, они будут учиться принимать последующие группы. Таким образом, у них будет, чем заняться ближайший год или два.

— Два года? — снова задал вопрос тот же мужской голос.

— Да, примерно столько времени продлится приём новых кандидатов в других городах и государствах планеты Нне. Вы сами видите, что на каждую группу требуется примерно от двадцати до тридцати дней. На планете Сайяри год составляет триста тридцать шесть дней, которые можно очень удобно разделить на двенадцать месяцев по двадцать восемь дней. Каждый месяц делится на четыре периода по семь дней. Организаторы проекта «Переселенец» решили, что в этом периоде пять дней будут рабочими, а два — выходными. Что касается часов и минут, то мы решили день поделить на двадцать четыре часа по шестьдесят минут в каждом. Соответственно, в каждой минуте будет шестьдесят секунд.

Зал загудел, обсуждая услышанное, и Муэнья дала всем возможность чуть выпустить пар:

— Да, мы знаем, что для вас это будет несколько непривычно, но для этого имеются определённые причины, о которых сейчас нет смысла говорить. Поверьте, что те переселенцы, что прибыли раньше вас, успели ощутить удобство нового времяисчисления. Больше на сегодня новостей нет.

Руководитель группы развернулась и вышла, а люди продолжили бурную дискуссию.

— Что скажешь, Мапенци? — спросил я у соседа.

— Всё это непривычно, конечно, — почесал щетину на подбородоке мужчина, — но настаивать на полном копировании времяисчисления нелогично поскольку тут многое иначе. Хорошо, что в общих чертах всё примерно одинаковое с нашими.

— Скажешь тоже! — фыркнула Мрема. — Я посчитала, и получилось, что сутки тут почти на тридцать минут короче, если местные минуты совпадают с теми, что на Нне. Мы и там постоянно не успевали, а тут и подавно!

— Думаю, что это наименьшая из возможных неудобств, — ответил Мапенци. — Людям всегда будет не хватать часа или двух…

Я не стал вникать в дальнейшую дискуссию, поскольку обратил внимание на Боруну. Её потерянный вид говорил о том, что женщина испытывает серьёзные проблемы.

— Привет! — подойдя, обратился я к Боруне. — Меня зовут Фанух. Тебе помочь?

— Да, наверное… — с небольшой паузой ответила женщина, смутившись. — Я не могу понять, как мне увидеть номер свой очереди.

— Номер очереди? — переспросил я. — Если позволишь, то я тебе покажу.

— Вот, — Боруна протянула планшет.

Я произвёл несколько движений и протянул предмет обратно.

— Благодарю тебя, Фанух!

— Обращайся, если будут проблемы, — ответил я и вернулся к своим знакомым, продолжавшим увлечённо спорить.

— Я знаю, сколько человек отказалось от установки нейросети, — ухмысльнувшись сказал я.

— Как? — лицо Мремы вытянулось от изумления.

— Очень просто!. Увидел номер очереди Боруны, а она последняя в списке.

— Почему ты так решил?

— Потому что номера давали по мере отправки анкет.

— Уверен? — недоверчиво спросила Мрема. — Может, в алфавитном порядке.

— Я был одним из первых, кто сдал свой планшет Муэнье, и мой номер — восемь, а Боруна стала последней и её номер… — я сделал драматическую паузу — сто семьдесят восьмой. Изначально в группе было двести человек, не считая восьмерых детей, но сюда пришло на шесть меньше. Следовательно, имеется шестнадцать отказников.

— Вон они, — указал подбородком Мапенци. — Стоят возле Нефи́мы Мостана́ и Тана́фы Салума́.

— Её зовут Тана́фа Салума́? — переспросил я, рассматривая двадцатилетнюю красотку.

— Она тебе понравилась? — прищурился собеседник. — Забудь! Все они останутся тут на два года, а за это время многое изменится.

— Ты уверен? — задумчиво переспросила Мрема.

— Ты о чём?

— Да так… Потом скажу… Дня через четыре… — с таинственным видом ответила женщина.

Глава 5

Четыре дня прошли довольно быстро, учитывая, что переселенцы только и делали, что обсуждали полученную информацию, смотрели фильмы на планшетах, баловались с планшетами и играли в настольные игры. Некоторые же не желали проводить время в праздности и почти не отходили от спортивных тренажёров.

Утренняя побудка и последующий завтрак прошли в некотором напряжении. Да, мы последний раз видим тех, с кем пробыли более двадцати дней в этом закрытом помещении.

Вскоре появилась Муэнья, и все разговоры как по команде стихли.

— Сегодня вас ждёт насыщенный день, ведь мы приступаем к подготовке к установке нейросетей. Кроме того, мы прощаемся с теми, к кому успели привыкнуть. Не стоит устраивать церемонию прощания и нагнетать обстановку. Просто возьмите свои вещи и выходите через эту дверь. Не забудьте надеть защитные очки. Всего доброго!

В основном выходили женщины, но было и трое мужчин. Как мне сказали, они члены какого-то культа, и отказ от установки нейросети обусловлен религиозными догмами, суть которых никому не интересна.

Проводив взглядом Тана́фу Салума́, я тихо вздохнул и опустил глаза.

— Одиннадцать… Двенадцать… — еле слышно считала Мрема. — Четырнадцать… Пятнадцать. Кто-то решил остаться.

— Пятнадцать? — удивился я. — Может, ты ошиблась?

— Я не Боруна, чтобы ошибаться в простых вещах! — вскинулась женщина. — Если сказала пятнадцать, то так оно и есть.

— Действительно! — поддакнул Мапенци. — Я тоже насчитал пятнадцать. Интересно, кто же остался?

— Ослеп?! — со злорадством ответила женщина. — Осталась Нефима.

— Нефима Мостана? Как?! Ведь она же всю эту кашу заварила!

— Готов услышать ответ? — с неким превосходством и злорадством в голосе ответила Мрема. — Я почти с самого начала стала подозревать истинную подоплёку разыгранной комедии, а теперь вижу, что не ошиблась.

— Не томи!

— А ты что скажешь, Фанух? — не спешила открывать все карты женщина. — Ты догадаешься или нет?

— Нет, — покачал я головой. — Никаких мыслей у меня нет.

— Эх, мужчины!.. Вы всегда тугодумы. Ладно, слушайте… — Мрема сделала паузу. — Нет, всё-таки я вас помучаю. Вот скажи, Мапенци, сколько Нефиме лет?

— Лет тридцать или тридцать пять. Обычно у женщин сложно определить возраст из-за косметики, а у Нефимы еще и внешность…

— Да, скорее всего столько и будет. А теперь ответь ты, Фанух, каков средний возраст большинства отказниц?

— Лет двадцать или двадцать пять, — продолжая недоумевать, ответил я.

— Тоже правильно. Таким образом, — насмешливо продолжила Мрема, — нашу группу, в которой взрослых незамужних мужчин и женщин было примерно одинаковое количество, покинуло десять девушек и женщин. Заметьте, что все, кроме троих, младше Нефимы. Теперь дошло?