Солнечный ветер - Рощин Валерий Георгиевич - Страница 33

«После открытия электрического клапана давление в большой полости снизилось до нуля, приводы периферийных замков вывели захваты из зацепления, – проговаривал про себя Сергеев порядок расстыковки. – Теперь должны сработать четыре пружинных толкателя, которые разведут станцию и корабль…»

Однако финального аккорда этой сложной операции не произошло – станция вновь разгонялась, увлекая за собой намертво прицепившийся «Прогресс».

– Что ж, остается последний вариант, – выключил Сергеев движки.

– Пиротехническая система расстыковки? – предположил Владислав.

– Она самая. Сначала развернем станцию кормой к Земле, потом бабахнем. Готовься…

Занимаясь проблемой отстыковки «Прогресса», друзья на некоторое время оставили за кадром другую проблему – американский космический аппарат. Руководитель полетов пару раз подсказывал удаление до него, но что конкретно с ним происходит, не знал никто – ни космонавты, ни наземные специалисты.

Подлетев к ближайшему иллюминатору, Ритвицкий ничего интересного за ним не увидел. Сменив точку наблюдения, он на несколько секунд замер. Затем произнес одну из своих коронных фраз:

– Саня, ты должен на это посмотреть…

Саня знал, что подобными приглашениями Рита не раскидывается, и поэтому, бросив все дела, моментально оказался возле друга.

«Джемини» медленно вращался на удалении трехсот пятидесяти метров от «Салюта». Ударившись о «Прогресс» двигательной установкой, он погасил большую часть импульса, остановился и замедлил свое беспорядочное вращение.

Но самое необычное заключалось не в этом. Один из двух люков обитаемого пространства был открыт, а в его чреве копошилась фигурка астронавта в скафандре.

– Дай-ка бинокль, – попросил командир.

Рита протянул оптику.

– Держи.

Рассматривая «американца» в окуляры, Сергеев комментировал:

– Один астронавт пытается покинуть корабль. Распутывает кабель-трос. Второго пока не вижу…

– Сдается, что он вообще на корабле один, – подсказал Ритвицкий.

– Не исключено. Возможно, место второго астронавта занято разведывательной или какой-то иной аппаратурой.

– Скорее всего, так и есть.

– Слушай…

– Да. Что там?

– По-моему, он горит, – неуверенно произнес командир. И вернул бинокль товарищу: – Ну-ка глянь.

Одной рукой Рита вцепился в поручень, другой с минуту удерживал бинокль.

– Либо горит, либо у него происходит утечка какого-то газа, – наконец озвучил он результат наблюдений. – Из кабины во все стороны периодически разлетаются белесые облачка.

– Да, я заметил. Эти облачка очень напоминают дым.

– Что будем делать?

– Предлагаю для начала сообщить в ЦУП. Пусть думают…

После подробного доклада Сергеева о происшествии на орбите руководство надолго замолчало.

«Думают. Заседают. Совещаются», – решили космонавты, не прекращая наблюдать за «Джемини».

Ситуация действительно была не из простых. Отношения между двумя сверхдержавами не складывались; на Земле вовсю «полыхала» холодная война, готовая порой трансформироваться в горячую. А здесь на орбите, судя по всему, несчастный астронавт терпел бедствие.

– Не повезло парню, – пробурчал Ритвицкий, глядя на мучения американского коллеги. – Прилетел поработать шпионом, а теперь не знает, как выбраться из этого дерьма.

– Да, не повезло, – согласился Александр. – Похоже, его начальство не догадывалось о регулярном появлении рядом с нашей станцией неизвестного объекта, приносящего разные неприятные сюрпризы…

«Джемини» медленно вращался вокруг продольной оси, наматывая на себя длинный страховочный кабель-трос. Прикрепленного к его свободному концу астронавта тоже крутило и норовило прижать к корпусу космического корабля. Астронавт сопротивлялся: каждый раз, когда его притягивало к борту, он отталкивался от него и какое-то время парил на некотором отдалении, покуда трос снова не наматывался на горящий космический корабль.

Теперь тот же мучивший вопрос задал Сергеев:

– Ну и что будем делать? Мысли есть?

– А куда же им деться? Главная мысль заключается в том, что пока наши старшие товарищи будут совещаться, этот акробат в открытом космосе попросту сдохнет.

– Идея простая, не новая и правильная – определенно сдохнет, – согласился командир. – И что, Влад, из этого следует?

– Из этого следует, что решение надо принимать самим, после чего действовать на свой страх и риск.

– То есть принять на борт советской секретной орбитальной станции американского астронавта, попить с ним здесь пару-тройку дней чайку, совершить посадку на нашей территории и передать неудачливого шпиона счастливым руководителям НАСА. Ты представляешь, каким международным скандалом это попахивает?

– В каком смысле?

– В обыкновенном. В этих делах, Владислав, на элементарную порядочность господ политиков рассчитывать не приходится, – без тени сомнения заявил Александр. – Ты делаешь доброе дело, спасенный астронавт и его коллеги по НАСА рассыплются в благодарности, а представители Госдепа на следующий день заявляют, что мы совершили акт агрессии, выкрав америкоса, пока он любовался созвездием Ориона в открытом космосе. И вся наша страна замучается потом оправдываться и отмываться от клеветы. Вникаешь?

– Серьезный аргумент, – кивнул Ритвицкий и надолго задумался.

– …Понимаете ли, в чем дело, я никогда не питал иллюзий относительно честности и порядочности заокеанских господ, размахивающих звездно-полосатым флагом. А руководство Отряда космонавтов или, как его сейчас именуют – ЦПК, напротив уверено в том, что на орбите происходит натуральная трагедия. Поэтому я и пригласил вас на расширенное совещание, – подробно изъяснился Иван Дмитриевич Сербин, обращаясь к генерал-майору КГБ Селиванову.

– Вы хотите, чтоб я рассудил ваш спор? – растянул тот в улыбке тонкие губы.

По усталому и потемневшему лицу этого человека было видно, что последние двое суток он лишь мечтает об отдыхе.

Завотделом оборонной промышленности ЦК КПСС поправил очки в роговой оправе.

– Это вовсе не спор. Скорее поиск наиболее разумного и оптимального решения, мы ведь можем просто «не заметить» происходящей рядом с «Салютом» трагедии. Итак, что, по-вашему, мы должны предпринять на орбите?..

На Земле после обстоятельного доклада Сергеева были в курсе всех последних событий на околоземной орбите, включая потерю управления «Джемини», его столкновение с «Прогрессом», невозможность штатной отстыковки «Прогресса» и, наконец, вынужденное покидание корабля американским астронавтом. Отчасти прояснилась картина и с неизвестным объектом, изрядно потрепавшим нервы советским специалистам во время первого пребывания экипажа на «Салюте». После серьезной аварии на «Джемини» становилось очевидным, что к секретным разработкам США объект отношения не имеет. Скорее всего, данный феномен принадлежал более развитой инопланетной цивилизации.

– Полагаю, в первую очередь мы должны позаботиться о безопасности своего собственного экипажа, – спокойно изрек генерал КГБ. – Одновременно необходимо проинформировать американцев о случившейся на борту их космического корабля аварии.

– Мы готовы снабдить их полной информацией, которая у нас имеется, – поддержал Береговой.

– То есть проинформировать, проявив добрую волю, и ждать их решения. Я вас правильно понимаю? – уточнил Сербин.

– Совершенно верно, – кивнул Селиванов. – Помогать будем лишь в том случае, если они об этом попросят. Таким образом, мы обезопасим себя от провокаций и скандалов в среднесрочной перспективе.

Некоторое время Сербин размышлял, машинально теребя пальцами галстучный узел. Все присутствующие на совещании молча ждали. Иван Дмитриевич Сербин был огромной величиной и авторитетнейшим членом Центрального комитета КПСС. Всю свою жизнь он положил на восстановление страны после Великой Отечественной войны, на подъем ее промышленности и научно-технического потенциала.