Код Заражения 2 (СИ) - Подус Игорь - Страница 10

– Думаешь, это предвестники чего-то плохого?

Сестра кивнула.

– Хорошо, тогда сделаем так. Тракторист сегодня на дежурство не пойдёт, останется у БТРа. А мы с твоим гвардейцем-десантником сходим в патруль и всё хорошенько проверим. А вы здесь не расслабляйтесь, готовьтесь к худшему.

Услышав, что десантник её, сестра лишь фыркнула, но с предложением согласилась. В итоге так и порешили.

В десять часов вечера мы с Беркутом отправились на велопрогулку по посёлку и тщательно осмотрели каждый уголок. Колючая проволока нигде не провисла, и лишь в одном месте я заметил нечто новенькое. Это был жёлтый школьный автобус, частично загнанный в один из сараев. Вчера его там точно не было.

Больше ничего подозрительного не заметили. А на пути к воротам, чтобы сменить часовых и расспросить про автобус, Беркут заговорил о предчувствиях.

– Макс, всю неделю со стороны Москвы доносилась канонада. А сегодня подозрительно тихо. Не к добру это, – сказал он.

– Днём я слышал несколько выстрелов со стороны леса. Но там и раньше стреляли. Вертолёты с утра летали, кажется, в сторону эвакуационного лагеря. А со стороны Москвы всё глухо. Ты прав, что-то изменилось.

– Думаешь, наши войска оставили МКАД?

– Там, где мы пересекали окружную, танки проделали дорожку в заторе, но военных рядом не было. Беркут, я подозреваю, что карантинный периметр с первых дней был дырявым, как решето.

– Тракторист сегодня полдня рацию слушал. Говорит, всё очень плохо. Два каких-то полковника по открытому каналу матом друг друга крыли. Один вроде комендант секретного объекта, требовал, чтобы весь личный состав военного училища прибыл на склады для охраны. А второй кричал, что поздно и две трети курсантов уже разбежались с места дислокации. Потом в эфир ворвался третий полковник, вроде командир батальона военной полиции. Он обложил спорщиков отборным матом и пригрозил, что приедет с каким-то генералом.

– Я слышал часть, где они друг дружку расстрелять грозятся. Ох, не к добру всё это…

В этот момент мы подъехали к воротам, и разговор пришлось прервать.

Поставив велосипеды, мы направились к охране. Навстречу вышла Петровна, та самая дородная женщина, что нас вспомнила при заезде в посёлок.

– Так это вы тут по улицам на велосипедах рыскали? – с претензией спросила она.

– Не рыскали, а патрулировали периметр, – поправил её лейтенант. – Или вы думаете, что охранять нужно только ворота? А вдруг у кого-то в огороде зомби завёлся?

Петровна фыркнула, а стоявший рядом с ней мужик с помповым дробовиком состроил гримасу, словно лимон съел.

– Ворота – это единственное место, куда ведёт нормальная дорога, – возразила Петровна. – А свои заборы каждый дачник должен сторожить сам.

– Петровна, а откуда у нас взялся жёлтый школьный автобус? Вчера его вроде не было, – спросил я, пытаясь остановить надвигающуюся перепалку.

– Это Николай Иванович сегодня в обед пригнал, – мгновенно ответила Петровна, кивнув на мужика с дробовиком.

И в этот момент я заметил растерянный взгляд, брошенный им на дородную женщину. Что-то мне в этом взгляде не понравилось.

– Николай Иванович, где ты взял автобус? – спросил я у мужика напрямую и увидел, как капля пота скатилась с его виска.

– Где, где… В гараже администрации, – выпалил он, дрожащим голосом. – Я там до всего этого кошмара завгаром работал. Решил на мопеде прокатиться, кое-что полезное найти. Подумал, что автобус нам нелишним будет.

Несмотря на логику в его словах, нервозность Николая заставила продолжить.

– Николай Иваныч, значит, смотался по месту прописки. И что там? Кого встретил, что видел?

– Никого не видел! И видеть ничего не желаю, – отрезал он, как-то уж слишком резко.

– Ну, для понимания общей картины, всё же расскажите, – продолжил я давить.

– Николай Иванович, ну чего ты упираешься? Ведь всем интересно. Чего там снаружи делается, – поддакнула Петровна, и остальные мужики закивали в поддержку.

– Да ничего там хорошего не делается. Людей – нет. Дома пустые стоят с распахнутыми настежь дверями. Магазины разорены… А в центре… несколько этих упырей по улице шатаются.

Скупость его объяснений меня не устроила, но я решил пока помолчать. Беркут, похоже, тоже всё понял и не стал продолжать расспросы.

К одиннадцати сгустились сумерки, и отдежурившая смена сторожей начала расходиться. Николай Иванович тоже засобирался домой. Мы же, выждав минут десять, сообщили двум сторожам с охотничьими ружьями, что отлучимся на четверть часа, и, оседлав велосипеды, покатили к дому с торчащим из сарая автобусом.

На подъезде я заметил у забора тёмную фигуру и насторожился. Подъехав ближе, узнал сестру, и та зашептала, едва мы приблизились:

– Макс, я узнала оттуда нити тянутся.

Сестра указала на жёлтую кабину автобуса, выпиравшую из сарая.

Мы с Беркутом обменялись взглядами.

– А мужика с дробовиком здесь видела? – спросил я.

– Да, пробегал мимо, как ошпаренный. Меня даже не заметил.

– И куда он забежал? В дом, или в сарай?

– В дом нырнул. Потом на веранде свет мелькал несколько раз.

– Хорошо, жди здесь. Мы проверим.

Перемахнув через забор, Беркут указал на собачью будку. Рядом стояли алюминиевая миска с объедками каши и пластиковая бадья с водой. Луч фонаря выхватил из темноты измазанную кровью траву и зловещие следы волочения.

– Беркут, тут точно что-то неладное творится, – прошептал я и двинулся к дому.

Заглянув в окно большой комнаты, увидел, в свете мерцающего телевизора, дробовик, брошенный на стол. У порога зияла дыра в полу – несколько досок были вынуты, и из освещённого снизу подпола торчала приставная лестница.

– Не думаю, что он так спешил сюда, чтобы спуститься за солёными огурчиками, – пробормотал я.

Беркут кивнул.

– Надо его тёпленьким брать, пока не поздно.

Подставив плечо, он помог мне залезть в распахнутое окно. Я старался двигаться бесшумно, но за пару метров до спуска в подпол половица предательски заскрипела. Тогда я перестал скрываться и заглянул в подпол.

На меня посмотрело перемазанное кровью лицо, с налитыми кровью буркалами, блестевшими безумием. Тварь женского пола зашипела и попыталась вскарабкаться по лестнице, но цепь, прикованная к ноге, оборвала её рывок.

– Ты что здесь делаешь?! – взревел Николай Иваныч, выскочив из соседней комнаты.

Я перевёл прицел автомата Кедр с зомби на хозяина дома. И в этот миг Николай Иваныч кинулся на меня с топором. Инстинкт требовал открыть огонь, но в последнее мгновение я передумал и встретил его ударом ноги в живот. Топор вонзился в порог. Мужик завыл и чуть не свалился в яму.

– Николай Иваныч, ты чего натворил?! – прорычал я, глядя на скрючившегося от боли мужика.

Затем я указал на рвущуюся с цепи тварь:

– Это кто-то из твоих?

– Да… Лиза. Старшая дочка. Сегодня днём привёз, – промямлил он. – Не убивайте её. Я обещаю держать её здесь и никуда не выпускать. Я дочку сам прокормлю.

– Да я вижу, что прокормишь. Вон, Тузика своего уже пристроил.

Я указал на обглоданный труп собаки, валяющийся в ногах зомбячки.

– Он лаял без умолку… после того как я с ней вернулся. Вот и пришлось, – виновато пробормотал мужик и заискивающе посмотрел на меня. – Когда я вошёл в квартиру, Лиза уже такая была… но на меня не напала. Дала себя связать и в багажное отделение автобуса закинуть. А ещё она… слова иногда говорит. Как будто вспоминает что-то.

– Слова, значит, говорит… – задумчиво повторил я.

В этот момент из тёмной веранды вышла сестра.

– Алёна, я же приказал тебе снаружи ждать! – начал я, но её взгляд заставил меня замолкнуть.

– Макс, таких как она нельзя держать рядом с живыми. По нитям, что от неё тянутся, сюда стая заражённых может прийти.

– Слышал, Николай Иваныч? Сестра говорит, ты весь посёлок подставил, когда эту заразу сюда притащил.

Возможно, я бы и дал заплаканному мужику ещё немного времени, но в этот момент со стороны ворот прогремели два выстрела из охотничьего ружья.