Код Заражения 2 (СИ) - Подус Игорь - Страница 1

Код Заражения-2

Глава 1

27.05.2028.

Шустрый

Пока я, ошеломлённый невероятностью происходящего, вглядывался в лицо матери, в сумраке возникло ещё одно лицо – волевое, мужское. В суровых чертах читалась недвусмысленная угроза. Погоны цвета хаки сливались с пиксельным камуфляжем полевой формы, но генеральские звёзды я рассмотрел.

– Ольга Петровна, это точно он? – спросил генерал, и взгляд его скользнул по моей груди, где свежие шрамы складывались в зловещее слово: «Инфекция».

– Товарищ генерал, вы думаете, я не узнаю собственного сына? – с надрывом отчеканила мать.

– Хорошо. Разрешаю взять анализы на наличие вируса и активных патогенов. В дальнейшем, исходя из результатов, решим, что делать с нашими незваными гостями.

Генерал вышел через массивные гермодвери, оставив за спиной матери двух молчаливых офицеров с автоматами. В их задачу явно входил контроль за медицинской процедурой.

Во время сдачи крови через специальное окошко мать так и не проронила ни слова. Вскоре через грузовой лоток нам передали комплекты одежды: резиновые тапки и синие комбинезоны со светоотражающими полосами и молнией от паха до шеи.

Марта понимала по-русски и знала, кем является женщина, берущая кровь на анализ. Шепнув что-то профессору Крюгеру, она одним взглядом велела бойцам корпоративного ЧВК молчать и беспрекословно выполнять все приказы.

После экспресс-анализа открылась переборка шлюза. Едва мы вошли в туннель, нас окружили вооружённые бойцы с офицерскими погонами и проводили в одиночные камеры, оборудованные санузлами с настоящим душем. Хотя вода из лейки обжигала холодом, я с наслаждением предался забытым ощущениям.

И только теперь, стоя под струями и намыливаясь вонючим антибактериальным мылом, я попытался осмыслить всё произошедшее.

Если честно, по какой-то необъяснимой причине я верил, все эти два года, что мать жива. Предполагал, их с дядей Борей эвакуировали туда, где осуществлялся государственный контроль. В Зареченске это называли Большая Земля.

И лишь лично обнаружив в лифтовой шахте трупы с припаянными к противочумным костюмам бейджами мамы и дяди Бори, моя вера пошатнулась. Я почти смирился с их гибелью, поэтому встреча с самым родным человеком стала настоящим ударом по восприятию реальности. Присутствие настороженной охраны инстинктивно заставило прикусить язык, чтобы ей случайно не навредить.

Конечно, я жаждал разговора, но колотить в стальную дверь и требовать её позвать не собирался. Она сама должна найти способ для первого контакта.

С этими мыслями я вытерся найденным в душе серым полотенцем, облачился в выданный комбинезон и, растянувшись на дерматиновой лежанке, впервые за долгое время уснул по-настоящему.

Во сне я снова пережил потерю сестры. Воспоминания бередили душу, и, если бы не тлеющая искра надежды, горечь прошлых ошибок вновь захлестнула с головой.

Проснулся от металлического лязга. Вскочив с нар, увидел, как задвигается окошко в нижней части двери. При этом на полу появился алюминиевый поднос с арестантской пайкой. Голод заставил действовать. Молниеносно перетащив поднос на крохотный столик, я оценил аромат дымящейся еды.

Алюминиевая миска была до краёв наполнена перловой кашей с тушёнкой. Кроме этого, на подносе лежали упаковка сухих галет, несколько жёлтых драже, похожих на витамины, и армейская кружка со сладким чаем.

Разумеется, всё это было сметено с подноса и, несмотря на обжигающую температуру, съедено за считанные минуты. В процессе выяснилось, повар не скупился на тушёнку и сахар, а значит, жители бункера не испытывали дефицита продовольствия.

Расправившись с последней галетой, заметил на внутренней стороне упаковки сообщение, нацарапанное карандашом:

«Максим, всё на грани. Сейчас решается твоя судьба. Выполняй все указания офицеров ФСБ и ничего не требуй. Я постараюсь организовать встречу, чтобы мы смогли спокойно поговорить».

Прочитав послание несколько раз, я разорвал упаковку на мелкие кусочки и смыл в унитаз. И едва успел закончить, как за мной пришли.

Молодой конвоир с капитанскими погонами повёл по лабиринту из бесконечных коридоров. Наручников он не использовал, да и оружия серьёзнее пистолета Ярыгина я у него не заметил. Однако это не было беспечностью: каждую гермодверь открывали дистанционно после запроса по коммуникатору и идентификации личности офицера при помощи камер слежения.

Сначала меня завели в допросную, где после подключения детектора лжи, усатый майор с бесстрастным взглядом, четыре часа подряд задавал множество однообразных, порой повторяющихся вопросов.

Скрывать мне было особо нечего, так что я рассказал почти обо всех своих злоключениях за последние два года. Как ни странно, майора особенно интересовал анклав выживших в Зареченске. Он потребовал рассказать о структуре местной власти, системе защитных укреплений, количестве жителей и боеспособности военизированных формирований.

Из-за этого явного перекоса и незаинтересованности моей судьбой я смог с лёгкостью утаить то, о чём изначально решил молчать.

После допроса меня с конвоиром неплохо накормили в крохотной столовой. По пути в следующую локацию я заметил Марту, которую завели в допросную.

Когда мы спустились на два уровня ниже, почувствовал, как конвоировавший меня капитан напрягся. Подведя к гермоворотам сейфового типа, он заставил сесть на корточки лицом к стене, а сам принялся раз за разом жать на кнопку вызова коммуникатора.

Это продолжалось около получаса. В процессе кто-то пару раз отвечал ему и сообщал, что вопрос с допуском в лабораторию пока не решился. Во время коротких диалогов я узнал, что фамилия конвоира – Борзов. А после третьей попытки, голос, наконец, сообщил, что разрешение получено и гермоворота начали открываться с характерным механическим перестуком.

Едва створка отъехала на несколько сантиметров, конвоир нервно дёрнулся и, словно по привычке, расстегнул кобуру. Его животный страх передался мне, заставив шарахнуться к железобетонной стене.

За воротами стояла мать в белом халате, а за ней высилась ещё одна преграда – толстенная решётка, способная удержать даже слона. Дальше открывалась панорама на полумрак исследовательской лаборатории, занимавшей вытянутый зал с колоннами размером с площадку для мини-футбола.

Справа весело перемигивались огоньками ряды серверных шкафов. Слева в три яруса выстроились клетки, прикрытые оргстеклом, за которым что-то шевелилось. И хотя запаха протухшей химозы не ощущалось, я сразу почувствовал, что в некоторых из клеток содержатся зомби. Дополняли картину химическая лаборатория, скрещённая с механосборочной мастерской, занимавшая центральную часть зала.

– Владик, ты сегодня внутрь заходить будешь? – любезно спросила мать у капитана ФСБ, хмуро косившегося на закрывающиеся за спиной гермоворота.

– Нет, Ольга Александровна, я, как всегда, лучше здесь подожду, – ответил Борзов и кивнул на офисное кресло, будто специально оставленное у порога для особо впечатлительных посетителей.

– Хорошо, я тебе попозже кофейку с печеньками принесу, – пообещала мать и только после этого взглянула на меня. – Максим, ну а ты чего встал? Давай за мной.

Развернувшись, она протиснулась между толстыми прутьями решётки и направилась к непонятной установке, видневшейся в конце исследовательской лаборатории. Пройдя чуть дальше вглубь, я убедился, что решётка точно не против обычных зомби. Она была поставлена против чего-то по-настоящему крупного и опасного.

Догадку подтверждала откровенная нервозность конвоира и чувство реальной опасности, витавшее в окружающем пространстве.

Быстро догнав мать, я начал продвигаться между рядами серверных шкафов и металлообрабатывающими станками, стоявшими вперемежку со стеллажами, прикрытыми плексигласом и заставленными химическими реактивами. Кроме этого оборудования я заметил промышленный принтер, предназначенный для создания сложных структур из металла.