Неподходящая (СИ) - Резник Юлия - Страница 12

– А че так? – ржет Вадик – ему не откажешь в самоиронии.

Качаю головой и лезу в сумочку за телефоном, чтобы сделать перевод:

– По сколько скидываемся?

– Не-е-е. Тебе не надо.

– Почему? – тут же напрягаюсь я. Что вовсе не является стереотипом – так это то, что наши действительно готовы из кожи вон выпрыгнуть, чтобы выглядеть не хуже других. А прямо сейчас мне кажется, что в этом смысле меня конкретно так ущемляют.

– Да ты же даже первую зарплату еще не получила, – отмахивается Вадик.

– Ничего. Зато я получила аванс. Так по сколько собирают? Я хочу поучаствовать.

– Лучше потрать эти деньги, чтобы проставиться, – стоит на своем Вадик.

– Проставиться? – хмурюсь я. – За что?

– За первую зарплату!

– Это тоже отмечают?

– Конечно. Можно прям тут. Заказать пироги, шампусик.

– А Гена не будет против?

– Так мы ж по чуть-чуть. Так заведено.

– Вась, ты почему мне не говорила? – возмущаюсь я.

– А? – Васька отрывается от своих бумажек, обратив на нас полностью отсутствующий взгляд.

– Про то, что я должна была проставиться! — уточняю.

– А… Я не люблю это все. И если бы меня кто-то заставлял, я бы, может, уволилась.

– Но ты не уволилась, когда Иваныч проставлялся за внука, – ехидно напоминает Вадик.

– Это другое, – отрезает Вася. – Там был клубничный чизкейк.

Я смеюсь. В последнее время это вообще происходит довольно часто, несмотря ни на что. Смех, как ледокол – ломает сковывающее меня напряжение. И меня отпускает.

– Ладно, – говорю. – Тогда всё по-честному. Сдамся на милость традициям. И скину на подарок. И проставлюсь. А то вдруг правда подумаете, что я здесь только на испытательный.

– А ты реально планируешь остаться? – ахает Вадик, хватаясь за сердце. Я хохочу и толкаю его локтем в бок. Вот же дурак! И как раз этот момент Адам Байсаров выбирает для того, чтобы заглянуть к нам. Ну… Мне не привыкать представать перед ним в двусмысленных ситуациях, правда? Теряя запал, возвращаюсь за стол, промямлив приветствие.

– По какому поводу веселье? – интересуется он, вроде без всякого осуждения. Впрочем, мне все равно неловко.

– Раскрутили Лейлу на пироги по поводу первой зарплаты, – бодро рапортует Вася. Я сползаю по креслу, готовая провалиться сквозь землю от лишнего внимания к своей скромной персоне.

– Я с говядиной люблю, – сообщает Байсаров и как ни в чем не бывало скрывается за дверью кабинета Новикова.

Обвожу паническим взглядом наших:

– Это что значит? Ему тоже надо пирог?

– Мне кажется, Адам Вахидович пошутил, – говорит Мария Георгиевна. – Обычно он не участвует в такого рода пирушках. Хотя…

– Что? – сглатываю я.

– Ну-у-у, ты же своя.

Нет, это никогда не закончится! Своя. Ага. Как же. Паршивая овца – вот кто я. Но у них какие-то свои представления о моей жизни. Может, это и к лучшему.

– Так, не сбивайте меня с толку. Что там надо? Перевести деньги на дэрэ Адаму… – я все же скидываю пару тысяч Геннадию Ивановичу. – А пироги… Если я сейчас закажу? Нормально?

– И шампанское! – добавляет Вадик. – Без этого проставление не зачтется.

– Без проблем.

Тем более что поводов и кроме моей первой зарплаты хватает. Например, чем не повод – развод? Заказав пироги и шампанское, захожу на сайт суда. Так и есть. Мой иск принят к рассмотрению. Желая поскорее избавиться от Никиты, я не стала включать в исковые требования ни раздел имущества, ни, тем более, вопрос об определении места жительства ребенка. Но я обязательно подам отдельные иски, чтобы раз и навсегда урегулировать и эти вопросы. Подам сразу же, как только поговорю с отцом. И пропишу Ками в родительском доме, если тот согласится. Без этого отстоять наши с дочерью интересы мне будет стократ сложнее. Хорошо, хоть на юристов не надо тратиться! Не то бы было совсем печально.

Я сижу, погрузившись в себя, когда Адам проходит через кабинет в обратном направлении. К счастью, на этот раз он занят своими мыслями. Так что никаких шуток-прибауток. Никаких уточняющих вопросов и сбивающих с толку замечаний. Медленно выдыхаю и расслабляюсь.

Шампанское приносят быстрее, чем пироги. Мне приходится спуститься за плотным пакетом из супермаркета – потому что курьеров дальше турникета не пропускают. А потом еще раз проделать этот маршрут, но уже за пирогами. Я почти не чувствую усталости. Кажется, внутренний мотор работает на смеси адреналина и глупого, но довольно приятного волнения.

По кружкам шампусик разливает Новиков лично. Выходит понемножку. Уверена, в какой-нибудь Испании народ за обедом выпивает раза в два больше и с чистой совестью возвращается на работу.

В первом и единственном тосте мне желают успешной работы на общее благо, а потом разговор очень быстро перескакивает на гораздо более интересные темы.

– А что вы собираетесь дарить Адаму? – интересуюсь я. И чтобы никто чего-нибудь эдакого не подумал, поспешно добавляю: – У него же все есть.

– Ага. Но он – фанат качалки. Поэтому у нас всегда имеется простор для воображения. В этот раз мы хотим подарить ему сумку.

– Сумку?

– Ну, да. Спортивную. Вот такую. Как тебе? – Васька открывает фотографию на телефоне и поворачивает тот ко мне экраном.

– Крутая, – бормочу я, узнавая логотип известного бренда, и допиваю остатки игристого.

– Как и он сам, – посмеиваясь, замечает Василиса мне в ухо. Я хмыкаю. И покачиваю головой из стороны в сторону – вроде как я выше этого. – Ну, а что? – возмущается приятельница. – Я не права?

– Не знаю.

Мне не нравится, куда зашел наш разговор. Но я не хочу потерять расположение Васьки, сказав об этом. Она – единственный человек, кому я могу рассказать о своих проблемах. Не в подробностях, но хотя бы вскользь. Она – моя единственная приятельница.

– Что тут знать? На него вся контора облизывается.

– И ты? – напрягаюсь я.

– Я что, похожа на дуру? – возмущается Василиса. – Ясное дело, что там без вариантов.

– Почему? – смягчаюсь я. – Ты симпатичная.

– Да разве в этом дело?!

– А в чем?

– В том, что он женится на своей – тут к бабке ходить не надо. А тратить время на отношения, которые заранее обречены, будет только дура вроде Анжелики из отдела логистики.

– А что она? – наклоняюсь ближе, не сумев скрыть интереса.

– Она… О, Адам Вахидыч, все же зашли на пирог? – завидев Байсарова, Васька резко переключается на диалог с ним, а я даже повернуться к нему не могу, опасаясь, что он мог стать невольным свидетелем того, как мы ему перемывали кости. Кошмар!

– Ох, пироги. Как я забыл?

Я все-таки оборачиваюсь. Адам приглаживает ладонью заросшую щеку, по-прежнему собранный, строгий, в идеально сидящей рубашке, только на этот раз… чуть растерянный. Как забыл? Элементарно. Это мы о нем вспоминаем нон-стопом. Его же наши дела занимают мало. И это, безусловно, нормально. Хоть и… чуть-чуть обидно. Я все-таки я неисправимая дура, да.

Пока притихнувший народ ковыряется в своих тарелках, Адам оглядывает стол: шампанское, нарезанные пироги, одноразовые тарелки, смех, расслабленные лица.

– Садитесь, Адам Вахидыч! – неожиданно бодро перебивает его Новиков. – Всё равно конец дня. А тут приличные пироги, между прочим.

– Шампанское не предлагаем – вы за рулем, – добавляет Вадик, хитро щурясь.

Адам скользит взглядом по комнате, будто на ходу выдумывая предлог, чтобы слинять, но поколебавшись пару секунд, все же медленно кивает:

– Ну… пирог – это аргумент, – признаёт он и усаживается на стул рядом с Васей.

Мне хочется исчезнуть. Но почему-то, имея возможность спрятаться в туалете, я сижу. Допиваю микроглотками остатки шампанского и чувствую, как с каждой секундой краснею всё сильнее под его взглядом. Что? Он из тех, кто считает, что женщине надо держаться от спиртного подальше? Боже, это просто шампанское! Я не упилась в сопли.

Вкусная еда становится поперек горла. А коллегам моим – хоть бы хны. После короткой заминки разговоры возобновляются. Правда, теперь все они так или иначе касаются рабочих моментов.