Златая цепь на дубе том - Акунин Борис - Страница 8

На первый взгляд может показаться невероятной натяжкой, что Российская Федерация XXI века или Советский Союз XX века придерживаются тех же базовых законов существования, что Великое княжество Московское XV века, но ничего такого уж диковинного здесь нет. Базис английской государственности сложился в семнадцатом веке, швейцарская кантональная система и вовсе восходит к тринадцатому.

Основополагающие принципы России как государства действительно позаимствованы у «Океанической империи», созданной Чингисханом. Великий хан придумал модель государства, которое вберет в себя множество очень разных народов, верований, жизненных укладов и будет держать всё это разномастное множество вместе, управляемое одной волей из одного пункта.

Этим идеалом, по-видимому, и руководствовался Иван III. В ту эпоху иных удачных примеров государственного строительства вокруг Руси и не существовало. Западная Европа была раздроблена; в Польско-Литовском государстве постоянно возникали трения между слабой королевской властью и сильными магнатами; былой образец для подражания Византия только что рухнула под напором турок-османов.

В руины превратилась и некогда великая монгольская империя, но это объяснялось лишь тем, что она нарушила свои изначальные принципы.

Напомню, что таковых было четыре.

— Управление сверхцентрализовано. Все сколько-нибудь существенные решения принимаются только носителем верховной власти.

— Всё население служит государству. Государство — сверхидея, оно превыше всего.

— Покорны государству и законы, которые обязательны для низов, но не для власти. «Правовое государство» принципиально невозможно.

— Фигура Государя сакральна, любые его решения священны.

Подрыв любой из этих несущих колонн неминуемо влечет за собой обрушение всей конструкции.

Иван Васильевич Московский планомерно и основательно возводил и укреплял все четыре опоры. Судьба отвела ему для этого достаточно времени — он правил с 1462 до 1505 года.

Когда Иван III унаследовал престол, в раздробленности пребывала не только Русь, но и само княжество Московское делилось на так называемые удельные княжества, личные владения младших членов правящего семейства. Главе рода они подчинялись не всегда. Многими вольностями обладали и феодалы-бояре, имевшие право перейти со всеми своими землями и людьми к другому князю. Миграция крупных землевладельцев от сюзерена к сюзерену происходила не только внутри Руси — «отойти» можно было и в соседнюю Литву, сохраняя при этом язык и религию.

Главным направлением политики Ивана во всё время его правления была борьба с децентрализацией и удельностью. Государь последовательно, одно за другим, присоединял независимые от Москвы княжества, а княжества внутренние, вассальные, лишал самостоятельности или вовсе ликвидировал, не давая поблажки даже близким родственникам.

К концу долгого правления Ивана процесс централизации был близок к завершению.

Вторая задача — поставить на службу государству всё население страны — приняла форму закрепощения, то есть прикрепления каждого обитателя Руси к определенному месту жительства и установленному кругу обязанностей. Обычно под этим термином имеют в виду введение крепостного права для крестьян, но личной свободы лишались все жители, причем начал Иван не снизу, а сверху.

Прежде всего он лишил права на «отъезд», то есть на смену подданства высшую аристократию. Он ввел практику «крестоцелования», принесения присяги на верность великому князю. Отныне попытка уехать в иные края считалась изменой и жестоко каралась. При этом знатный человек сохранил возможность перейти от «малого князя» на службу к государю — это правило просуществует до тех пор, пока удельные княжества окончательно не исчезнут.

Лишились права переезжать без разрешения «посадские», то есть горожане — при немногочисленности и малонаселенности городов осуществить этот запрет было нетрудно. Гораздо сложнее было проконтролировать основную массу народа, крестьян, которые привыкли уходить в другие места при всяком ухудшении жизни: бежали от неурожая, военной угрозы, несправедливого господина. Существовало своего рода соперничество между крупными землевладельцами — кто переманит к себе больше хлебопашцев. Этой мобильности Иван положил конец. Ему нужно было, чтобы крестьяне тоже служили государству — добывали для него продовольствие и платили подати там, где предписано.

Полностью запретить переселение крестьян было нереально — просто из-за невозможности отслеживать на русских просторах передвижения 95 % населения. Поэтому Иван поступил хитро: он оставил двухнедельное «окошко» в самом конце осени, так называемый «Юрьев день», когда крестьянин мог легально уйти от одного помещика к другому. Миграция не прекратилась полностью, но стала контролируемой.

Еще одним важным нововведением было форсированное развитие особого служилого сословия — дворянства, которому отводилась роль главной опоры централизованной монархии.

Регулярной армии тогда не существовало. У великого князя имелась относительно небольшая дружина, к которой во время войны присоединялись отряды удельных князей и бояр. Для нужд централизованного государства такая система не годилась, а сохранение личных дружин у «малых князей» и бояр было чревато мятежами.

Европейские государства предпочитали пользоваться услугами наемников, вербуя их на время войны, а затем распуская. Иван III поступил умнее. Он выделил в пользование каждому воину участок земли с крестьянами, чтобы дворянин по зову являлся на службу полностью снаряженным, а если надел был велик, то с несколькими «боевыми холопами». В сущности, это была не армия, а воинское ополчение, которое мобилизовалось точно так же, как было заведено еще Чингисханом. В мирное же время дворяне являлись местными администраторами, державшими в покорности своих крестьян и собиравшими с них подати.

При этом надел выделялся не в собственность, а во временное пользование, на время службы. Дворянина «помещали на кормление», делали помещиком. Крестьяне тоже служили государству: помимо выплаты податей казне они отдавали дворянину часть урожая, чтобы воин мог экипироваться.

Созданный Иваном III уклад отличался от европейских абсолютных монархий именно этой чертой: нигде больше принцип тотальной и обязательной «государевой службы» не был доведен до такой завершенности.

Обычно при возникновении нового государства одним из первых шагов становится выработка законов, по которым будет существовать страна. Иван III эту сферу деятельности приоритетной явно не считал. До законотворчества руки у него дошли лишь в последний период правления. При этом «Судебник» 1497 года имел не столько общегосударственное, сколько практическое значение. Большая страна теперь почти повсеместно управлялась по-новому: не князьями, а присланными из Москвы наместниками. Деления на исполнительную и судебную власть не существовало, наместник являлся и судьей. Нужно было снабдить этих чиновников единой инструкцией. При этом сам государь, разумеется, вершил расправу по своему усмотрению, не обращая внимания на собственные законы.

Согласно Судебнику, два типа преступлений считались самыми тяжкими: святотатство и измена, то есть преступление против государя приравнивалось к преступлению против Господа.

Возвеличивание особы монарха было важным элементом государственной политики. Иван Васильевич поднимал свой престиж шаг за шагом пока не превратился в земного бога.

Когда Иван сел на московский престол, никакой сакральностью персона великого князя не обладала. Ближние бояре вели себя с государем вольно. Ни пышного двора, ни придворного церемониала практически не существовало.

В конце же правления государь вознесся столь высоко, что всю страну стали называть «государством», то есть личной вотчиной государя. Вошел в употребление титул «самодержец», точный перевод греческого «автократор», как называли себя константинопольские императоры. Этим Иван демонстрировал, что является их преемником и наследником — ради этого он сочетался браком с византийской принцессой. Подражая базилевсам, государь завел придворные звания и ритуалы. Каждое его появление на людях обставлялось как торжественное действо.