Златая цепь на дубе том - Акунин Борис - Страница 49

Правда, очень обострились отношения с Англией, так что в 1885 году даже произошло вооруженное столкновение на Памире, едва не приведшее к разрыву, но империи договорились о разделе сфер влияния и до войны дело не дошло.

В Европе российское правительство сначала ориентировалось на союз с Германией и Австрией, но Петербург и Вена ожесточенно соперничали на Балканах и, когда Германия приняла сторону Австрии, у Александра III не осталось иного выбора кроме как поменять союзников. При всей нелюбви к республиканскому строю царь переориентировался на альянс с Францией.

Империя продолжала расти, но не при помощи вооруженных захватов, а «ползуче» — наращивая свое присутствие на Дальнем Востоке. Началось строительство Транссибирской магистрали, шло активное заселение дальневосточных земель; царские агенты и дипломаты очень активизировались в Китае и Корее.

В исторической перспективе, притом очень близкой, все политические успехи, которыми так гордился Миротворец, будут иметь тяжелые, а то и роковые последствия.

Дальневосточная экспансия столкнет Россию с новой агрессивной империей Японией.

Союз с Францией приведет к обострению отношений с Германией и завершится мировой войной.

А особенно дорогую цену Россия заплатит за фасадную «стабильность».

По убеждению идеологов-государственников ее залогом являлось сохранение традиционной общественной структуры, а это предполагало замораживание естественных социальных процессов. Правительство всячески мешало формированию новых классов и пыталось удержать на плаву дворянство, хотя это сословие после отмены крепостничества стало очевидным анахронизмом. Намеренно затруднялся доступ низших сословий к образованию, бывшим крепостным не давали превратиться в фермеров, насильно удерживая их в рамках коллективистской «общины». Цензура зорко бдила за прессой, полиция сурово расправлялась с подозрительными и подавляла любые попытки зарождающегося рабочего класса организованно бороться за свои права.

На поверхности не происходило ничего, но внутри зрело напряжение. Карательные меры, нередко чрезмерные, даже иррациональные, порождали чувство протеста, настраивали умеренную часть Общества против правительства. Именно в этот период идейными противниками существующего строя стали и «эволюционистские» либеральные круги. Неминуемо революционизировались и рабочие, не имея возможности легально отстаивать свои экономические интересы.

Единственным позитивным результатом эпохи Александра III был бурный рост промышленности. Объяснялось это тем, что всей хозяйственно-финансовой сферой ведали технократы из числа «системных либералов». Реакционеров к управлению экономикой царь благоразумно не допускал. Управленцы «технократической» плеяды — Николай Бунге, Иван Вышнеградский, Сергей Витте — совмещали весьма умеренное государственное дирижирование с поощрением частной инициативы. Эта комбинация неплохо работала.

Быстрому экономическому развитию способствовали четыре фактора. Во-первых, с отменой крепостного права наконец возник рынок дешевой рабочей силы. Во-вторых, появился частный, предпринимательский капитал. В-третьих, Россия стала активно закупать иностранные машины, а затем и производить собственные. Наконец, сказался синдром задержанного развития. В России, с большим опозданием, свершился великий промышленный переворот.

Успехи, достигнутые на исходе девятнадцатого столетия, выглядят впечатляюще: за тридцать лет российская промышленность выросла всемеро.

Соединение двух противоположных тенденций — ультраконсервативного политического курса и стремительно развивающегося капитализма — создало гремучую смесь, но взорвется она уже в новом веке. На недолгое царствование Александра III стабильности хватило.

«Царь-Миротворец», выглядевший и слывший богатырем, не обладал крепким здоровьем, будучи в этом очень похож на свою державу. В 1894 году он умер сорока девяти лет от роду, оставив корону наследнику, плохо подготовленному к обрушившейся на него ноше.

ПОДРОБНОСТИ

Окружение Царя-Освободителя

На первых порах Александр II очень прислушивался к родственникам, среди которых двое придерживались прогрессистских взглядов.

В пятидесятые-шестидесятые годы большим общественным влиянием пользовалась тетка царя вдовствующая великая княгиня Елена Павловна (1807–1873). При суровом николаевском режиме Елена Павловна в основном покровительствовала культуре, филантропии и медицине (в частности, создала российский Красный Крест). В новые времена она стала энтузиастической сторонницей «эмансипации», как тогда называли освобождение крестьян. Салон великой княгини стал чем-то вроде штаба либералов, и очень важную роль в подготовке реформы сыграл ее широкий жест: в 1856 году Елена Павловна дала свободу 15 тысячам собственных крепостных, разработав систему наделения их землей за выкуп. Эта инициатива и этот опыт очень пригодились при подготовке масштабной операции по освобождению всех российских крепостных.

Еще активнее был младший брат царя Константин (1827–1892). Он возглавлял морское министерство и превратил свое ведомство — казалось бы, совсем к такой деятельности не пригодное — в генератор вольнолюбивых идей и кузницу новых кадров. Многие из этих людей (их называли «константиновцами») потом будут участвовать в разработке и проведении реформ.

В 1857 году великий князь стал членом комитета, готовившего отмену крепостничества. Был он причастен и к другим важнейшим начинаниям: запрету телесных наказаний, переустройству судебной системы, оздоровлению финансовой политики, железнодорожному строительству.

На следующем, практическом этапе в правительстве играли главную роль уже не августейшие особы, а профессиональные администраторы. Самым дееспособным из «либерального» крыла был министр финансов Михаил Рейтерн (1820–1890), сумевший вывести бюджет из глубокой дыры, вырытой Крымской войной. Огромный государственный долг, хронический дефицит, дезорганизованность доходов и расходов — вот проблемы, которые требовали решения. И Рейтерн все их решил. К середине семидесятых российский бюджет — небывалая вещь — вышел в профицит. (Балканская война, правда, эту аномалию быстро исправила — бюджет опять рухнул).

Главным для империи направлением государственной деятельности — вооруженными силами — ведал военный министр Дмитрий Милютин (1816–1912). При нем российская армия модернизировалась: перешла от рекрутской системы к всеобщей воинской повинности, полностью перевооружилась. Милютин вел борьбу с телесными наказаниями и в конце концов полностью их запретил. При нем появились ротные школы и учебные команды, для нижних чинов стали издавать книги и журналы. В семидесятые годы звучало много скептических голосов в адрес «милютинской» армии, якобы уступавшей по своим боевым качествам былым «чудо-богатырям», но турецкая война продемонстрировала, что грамотный, незамордованный солдат воюет лучше.

В самый последний период царствования ярко засияла звезда графа Михаила Лорис-Меликова (1824–1888), возглавившего государственный аппарат в очень трудную пору послевоенных экономических трудностей, антагонизма между правительством и Обществом, ожесточенной войны с терроризмом.

Лорис-Меликов, получивший почти диктаторские полномочия, взял курс на восстановление отношений правительства с Обществом, привечая и поощряя «эволюционеров». Революционеров при этом граф безжалостно истреблял, всячески укрепляя полицейскую машину. Эта политика почти удалась: общественное мнение стало склоняться к сотрудничеству с государством, а подпольное движение — изолироваться. Но убийство царя положило конец как лорис-меликовским планам осторожной либерализации, так и карьере самого графа.

Феномен гласности

Первые шаги царя были обнадеживающими, сулящими более светлые времена. По амнистии — 30 лет спустя — вернулись из Сибири выжившие декабристы; отныне разрешалось свободно ездить за границу и учиться в иностранных университетах; стали выходить ранее запрещенные книги. Но такое случалось и в прежние времена: после вступления на престол «кроткой Елизаветы», злосчастного Петра III или Александра I. Новый правитель являл народу милостивый лик, ничего особенного.