Папина дочка (СИ) - Салах Алайна - Страница 6

— Не слышал, но обязательно попробую, — обещаю я, переводя взгляд на его жену. — А Каролина где? Отдыхает после серфинга?

— Пришла с синяком, но довольная, — опережает её Вилен, явно истосковавшийся по общению. — Говорит, что будет ещё пробовать.

— Совсем не похоже на неё, — вздыхает Ирина, поднося бокал ко рту. — Где наша модница, а где экстрим?

— Пусть развлекается, чем сутками с книжкой у бассейна лежит. Мы-то с тобой вино целыми днями пьём, — лоснящиеся от загара щёки Вилена растягиваются в шутливо-виноватой усмешке. — Пусть и дочь найдёт занятие по душе.

— Меня больше радует, что она проводит время с Марком, — сняв солнцезащитные очки, Ирина поворачивается ко мне. — Вы уж меня простите за такую прямолинейность, Саша. Меня от вина на солнце немного разморило, вот и хочу поделиться, как родитель с родителем…

— Чем ты там делиться собралась? — вставляет Вилен.

— А ты не перебивай — и всё узнаешь! — Заговорщицкий взгляд его жены снова устремляется на меня. — Наша Каролина ни разу в жизни ни с кем не встречалась… Вообще ни с кем, понимаете? А ей двадцать лет, умная, интересная девочка… Мы с Виленом уже чего только не передумали… В наше время всякое может быть, понимаете? Нетрадиционная ориентация, недостаток половых гормонов…

Я сдержанно киваю в знак того, что слушаю, предпочитая как можно дольше не высказываться. Во-первых, я не любитель обсуждать личное, и тем более делать это с чужими, во-вторых, считаю, что у Демидовых нет причин для волнения. У их дочери нет проблем с женскими гормонами — это заметно каждому, кто видел её в купальнике, и в том, что Каролину тянет на сторону однополой любви, у меня тоже имеются сомнения.

— Да хватит тебе, Ира, — ворчит Вилен. — Зачем Саше это слушать?

— Я просто делюсь с ним, как мать с отцом, который тоже воспитывает ребёнка. Ну вот вы, Александр, считаете нормальным, что в двадцать лет девушка не хочет ни замужества, ни отношений?

Это прямой вопрос, и игнорировать его не представляется возможным.

— Я думаю, всё зависит от состояния. Если Каролина свою жизнь представляет интересной и она не испытывает переживания по поводу собственной свободы — почему нет?

— Вот видите, Саша, — Ирина укоризненно качает головой, — вы называете отсутствие отношений свободой, а не одиночеством. В этом между нами разница.

— У нас действительно могут быть разные взгляды на вещи. Но, как вы правильно заметили, Каролине уже двадцать, и она, по вашим же словам, умная девушка. Думаю, вам стоит ей довериться.

— Предлагал сменить тему, — глядя мне за спину, Вилен понижает голос. — Она и Марк идут к нам.

Я оборачиваюсь — пожалуй, резче, чем мне бы хотелось. Каролина действительно идёт к нам и действительно в компании моего сына. А мне он почему-то сказал, что будет отдыхать в номере.

Взгляд невольно задерживается на загорелых коленях под подолом короткого платья, на груди, покачивающейся в такт шагам.

Это ещё одна причина, по которой мне не хотелось обсуждать Каролину с её матерью: то, что я всё это замечаю, хотя вроде как не должен. Достаточно ли двадцатилетней разницы в возрасте и факта, что когда-то она, с косичками и беззубая, сидела у меня на коленях, чтобы легко игнорировать её как женщину? Хрен его знает. Вопрос риторический.

— Всем привет! — Каролина смотрит на родителей и напрочь игнорирует меня. — Я встретила Марка в вестибюле, и мы решили дойти до вас.

— Ты вроде в номере хотел отдохнуть, — я с иронией смотрю на сына.

— Захотелось пепси, — Марк озорно скалится. — Потом встретил Каролину и решил составить ей компанию.

Я достаточно хорошо знаю своего сына, чтобы заметить: она ему нравится. Пацан, настолько избалованный женским вниманием, ради прогулки с той, к кому не заинтересован, так просто задницы не поднимет.

Внутри поднимается противное, скребущее чувство: словно я где-то по-крупному налажал, но пока сам не понял, где.

Перед глазами встаёт кадр узкой спины и округлых бёдер, пересечённых узкой полоской бикини. Хотя кого я пытаюсь обмануть? Всё я прекрасно понимаю и, разумеется, ни за что не стану лезть туда, где проходят интересы моего сына.

— Каролина, завтра мы с папой забронировали вечернюю прогулку на яхте — будем ужинать и смотреть на закат, — восторженно восклицает Ирина, поднимая бокал с вином. — И всех приглашаем с нами!

— Извините, но мы откажемся. У нас на вечер есть планы.

— Я тоже пас, — решительно произносит Каролина, заставляя снова на себя посмотреть. Определённо эта папина дочка далеко не такая робкая и покладистая, как может показаться на первый взгляд. — После яхты меня обычно тошнит.

— Это было всё пару раз, и у меня есть таблетки… — пытается возразить её мать.

— Нет, и это не обсуждается.

— Если тебе нечем будет заняться, то можешь присоединиться к нам, — подхватывает Марк. — У нас стол в мексиканском ресторане.

— Я даже не знаю…

— А вы не против, Александр? — широко распахнутые кукольные глаза Каролины смотрят на меня.

Я глубоко вздыхаю. И что я должен на это ответить? Что против и предпочту провести время вдвоём с сыном вместо того, чтобы испытывать глубокую моральную дилемму относительно любого контакта с ней?

Но вслух, конечно, говорю:

— Конечно, нет, Каролина. Будем рады, если ты к нам присоединишься.

8

Каролина

— Солнышко, ты точно не передумаешь? — Глядя в зеркало, мама поправляет полы своей роскошной белой шляпы. — Как я, кстати, выгляжу?

Я оценивающе пробегаюсь взглядом по кремовому кимоно и сандалиям, задерживаюсь на сумке-корзинке — убедиться, что её плетение не слишком грубо контрастирует с лёгкостью шёлка, и удовлетворённо киваю.

— Мне всё нравится. Если посчитаешь нужным — добавь браслет, который папа дарил тебе на годовщину. Будет хорошо смотреться в кадре.

— Пожалуй, так и сделаю, мой лучший стилист! — Довольно заулыбавшись, мама тянется к шкатулке. — И ты не ответила — точно не хочешь поехать с нами? Только представь: солнце не спеша садится, а мы покачиваемся на волнах и любуемся на закат с клубникой и проссекко. Какие снимки получатся для соцсетей!

Я шутливо закатываю глаза.

— Ну, мама! Мне же не пятнадцать лет, чтобы заманивать красивыми фотографиями. Вы с папой и без меня отлично проведёте время.

Мама вздыхает, давая понять, что ей грустно от потери моей компании.

— Ну как знаешь. Что на ужин с Марком наденешь, уже решила?

— Вообще-то ужин не только с Марком, но и с его отцом, — замечаю я, ощущая волнительное покалывание под рёбрами. — А так, конечно, придумала. Голубое платье из тенсела, замшевые мюли, серьги и браслет с клевером, ремень от сумки сниму и возьму под мышку как клатч.

Протараторив это на одном дыхании, я с опасением смотрю на маму. Вдруг задастся вопросом, почему я вдруг так основательно подготовилась к этому ужину и не связано ли это с Александром?

Но маму ничего не смущает.

— Думаю, это отличный выбор. — Она ласково касается моей щеки и смотрит на дверь. — Ну что, идём? А то, боюсь, папа весь изворчится, что я снова долго собираюсь.

Проводив маму до лифта и пожелав прекрасно провести время, я возвращаюсь в номер и снова оглядываю разложенные на кровати вещи. Удостоверившись, что изменить в наборе ничего не хочется, иду в душ. Обязательный финальный штрих к сегодняшнему образу — это эффект влажных локонов, которых можно добиться лишь заново помыв голову.

В мексиканский ресторан, в котором мы условились встретиться с Рудневыми, я прихожу с двадцатиминутным опозданием. Не потому что женщине положено опаздывать, а потому что позвонила Лия, и наше обычное «Привет, как дела?» перетекло в обсуждение всего на свете.

— Добрый вечер. Вас ожидают? — интересуется темноволосая женщина на ломаном русском.

— Да. Марк и Александр Рудневы, — отвечаю я, оглядываясь.