Папина дочка (СИ) - Салах Алайна - Страница 49

— Подумал, что так будет комфортнее, — на лице Александра появляется улыбка, но взгляд остаётся серьёзным. — Давай я тебе помогу.

Он помогает мне сесть и занимает место напротив. Тёмные глаза скользят по моей щеке к шее, но затем снова сосредотачиваются на лице.

— Как проходит твой день?

— Опоздала на лекцию, но в остальном всё хорошо.

— Ясно. — Александр придвигает ко мне меню. — Ты, наверное, голодная?

Я опускаю взгляд на кожаную папку, но открыть её не решаюсь. Тревога вновь оживает, рождая противное дребезжание внутри. Что-то не так. Вчера он разговаривал по-другому.

— У тебя всё в порядке? — робко спрашиваю я.

— Да всё нормально. Почему ты спрашиваешь?

— Показалось, что что-то не так, из-за твоего сообщения.

— Потому что односложно ответил? — задумчивость на лице Александра сменяется тёплой усмешкой. — Это из-за недостатка времени. После недельного отсутствия я нужен всем без исключения.

— Наверняка так и есть, — я чувствую облегчение благодаря его объяснению и усилием воли задвигаю тревогу на задний план. — Ты голодный? Будем что-нибудь заказывать?

Александр кивает с небольшой заминкой.

— Конечно. Что хочешь?

— Ты же хотел попробовать борщ?

— Да, давай его закажем. И что-нибудь ещё.

Я смотрю себе на руки. Нет, что-то определённо не так. Александра явно что-то гнетёт. Я успела неплохо его изучить и помню, каким он был на ужинах в Абу-Даби.

— Мне всё равно кажется, что ты расстроен.

В течение нескольких секунд Александр смотрит перед собой, сжимая и разжимая ладонь. Этот жест я тоже знаю: так он делает, когда чем-то обеспокоен или нервничает.

— Я сегодня виделся с Марком. — Как и вчера по телефону, его голос звучит приглушённо и устало. — Отчасти этим обусловлено моё состояние. Он ни о чём не подозревает, и я не могу не думать, как всё будет между нами после того, как всё станет известно.

По позвоночнику пробегает знакомый холод.

— И что это значит?

— Значит, что варианта, где кому-то не будет больно, не существует.

— Ты об этом хотел поговорить? — мой голос, вопреки желанию, звучит сухо. Если ещё вчера я была благодарна ему за возможность увидеть себя уязвимым, то сейчас внутренне от этого закрываюсь.

— Нет. Я думал, что мы будем разговаривать о другом. В очередной раз убедился, что распланировать невозможно.

Я молчу, не решаясь посмотреть ему в глаза и обнаружить в них всё то, что так сильно меня страшило.

— Каролина, — мягко окликается меня Александр. — Выслушай меня, пожалуйста. То, что произошло после нашего отъезда с яхты, не было спланировано и во многом явилось следствием аварии. Состояние аффекта является смягчающим обстоятельством даже на суде. Никогда бы не подумал, что такое скажу…

Он шумно выдыхает.

— Но если ты захочешь продолжать отношения с Марком, я не стану мешать. То, что случилось, навсегда останется между нами.

— Как ты можешь такое говорить? — я растерянно моргаю, не в силах поверить в услышанное. — Ты столько сказал и сделал в тот вечер, а сейчас списываешь это всё на состояние аффекта?

— Я больше говорю о тебе. Мы оба действовали на эмоциях, не принимая в расчёт обстоятельства.

— Когда ты предложил встретиться, я думала, ты захочешь поговорить о нас! — от возмущения я повышаю голос. — А ты как обычно трусливо прикрываешься Марком!

— Прикрываюсь? — лицо Александра темнеет, а ладонь, лежащая на столе, сжимается в кулак. — По-твоему, Марк — это просто повод сбежать от ответственности? Он мой сын, Каролина. А я его единственный родитель.

— Ты говоришь так, будто мне неведома любовь к близким! У меня есть мама, папа и два брата, которых я очень сильно люблю. И я точно знаю, что они хотят, чтобы я была счастлива!

Покачав головой, Александр прикрывает глаза ладонью. Кажется, будто он смеётся, хотя на самом деле нет.

— Дети — это другое, Каролина. Я не пытаюсь кичиться возрастом. Это скорее опыт, которого у тебя пока нет. Отношения родителя и ребёнка — это совсем другой уровень ответственности. Мы приводим детей в этот мир, чтобы давать, а не отнимать. В силу занятости едва ли могу претендовать на звание лучшего отца, но я всегда гордился тем, что сумел выстроить с сыном доверительные отношения. И теперь этого доверия я могу навсегда лишиться. Не знаю, сумеешь ли ты когда-то понять, насколько происходящее взрывает мне мозг… Мне очень страшно потерять своего единственного сына, который час назад, сидя напротив меня, с восторгом обсуждал ваши планы на вечер.

— А меня тебе потерять не страшно?

— Я знаю, что тебе хочется услышать признание в том, что мои чувства к тебе важнее всего остального. Так может рассуждать человек, который никогда не был в похожей ситуации. Мне сейчас очень сложно, Каролина. Чувства к тебе, с которыми я не справился, вина перед сыном и ответственность за случившееся. Очень много факторов, рвущих меня на части. В силу возраста ты мыслишь очень прямолинейно и можешь позволить себе ошибаться. У меня такой привилегии нет. Я предлагаю тебе ещё раз обо всём подумать и решить, чего ты на самом деле хочешь. Если в глубине души ты всё ещё даёшь шанс вашим отношениям с Марком, не принимай опрометчивых решений. Как я уже сказал, случившееся на берегу останется только между нами.

Подкатившие к глазам за секунду слёзы высыхают, сменяясь иссушающим гневом.

— Спасибо за доходчивые объяснения, Александр. И отдельная благодарность за то, что в очередной раз напомнил о моём возрасте. — Отодвинув от себя нетронутую тарелку с салатом, я встаю. — У меня пропал аппетит, так что я поеду. Обещаю как следует подумать над твоим предложением обо всём забыть и как ни в чём не бывало вернуться к Марку.

Он сжимает челюсть.

— Я пытался донести до тебя свои мысли и опасения и опрометчиво рассчитывал на диалог. Ты же услышала лишь то, чего не было сказано.

Перекидывая через плечо ремешок сумки, я яростно трясу головой. Не хочу слушать его объяснения. Сколько можно?! Почему я должна думать обо всех, кроме себя? О Марке, об отцовских чувствах Александра?

А кто подумает о моих?! Я люблю его почти два года! Думала, что наш секс и его признание в том, что я лучшая, — тот самый свет в конце тоннеля, за которым последует яркий рассвет. А оказывается, ничего не изменилось… Александр по-прежнему не хочет быть со мной, чтобы не ранить Марка. Между мной и сыном он снова выбирает не меня!

Не глядя на Александра, я разворачиваюсь к двери и едва не сбиваю с ног официанта с подносом. В висках гудит ярость.

Подумать о том, чтобы вернуться к Марку? А почему бы и нет.

57

Я не помню, как доезжаю до дома, как паркую машину и как оказываюсь в своей комнате. Мечта, которую я так долго лелеяла внутри себя и которая, как мне казалось, претворилась в жизнь, разбилась на осколки и на этот раз окончательно. Как Александр мог так со мной разговаривать? Как мог предположить, что после того, что между нами было, я как ни в чем не бывало вернусь к Марку? Я ведь однажды признавалась ему в любви? Неужели мои чувства совсем ничего для него не значат?

С такими отчаянными мыслями я падаю на кровать и зарываюсь лицом в подушку. Костюм, который я так тщательно выбирала к первому свиданию с Александром, будет безвозвратно испорчен, ну и черт с ним. Какая же я наивная! Думала, что прошлый неудачный опыт сделал меня взрослее и умнее, но нет… Я снова попалась в ловушку своих ожиданий и несбыточных грез. Думала, что признание Александра в том, что я лучшая, и наш секс, автоматически означают его желание быть со мной. Глупая. Какая же я глупая. Разве любовь предполагает отговорки или поиск причин, по которым вы не можете быть вместе? Я сужу по себе: больше всего на свете мне хочется быть с ним и ради этого я всем готова пожертвовать. Да, ситуация с Марком не из самых простых, но разве это повод делать себя и меня несчастными?