Папина дочка (СИ) - Салах Алайна - Страница 25

Игнорируя мучительный спазм в грудной клетке, я заставляю себя отважно встретить его взгляд и даже улыбнуться уголками губ — мой предельный максимум в эту секунду.

— Добрый вечер, Александр.

По какой-то причине он продолжает смотреть на меня, хотя время, отведённое на вежливость, уже истекло. Не в силах первой разорвать зрительный контакт, я до боли поджимаю пальцы в туфлях и мысленно умоляю: пожалуйста, прекрати.

Слишком большая разница в возрасте, о которой он сказал в ту ночь, по какой-то причине совершенно не сказывается на его внешности — выглядит Александр по-прежнему прекрасно. За полтора года в волосах не появилось и намёка на седину, а кожа такая же гладкая и ровная.

Чего он ждёт? Думает, я тактично добавлю, что тоже рада его видеть? Это будет вопиющая ложь, потому что меньше всего на свете я желала этой встречи.

— Посмотришь подарок? — взгляд Александра оставляет моё лицо одновременно с заданным вопросом.

Марк берёт со стола пакет, с любопытством его открывает.

Сердцебиение вязко хлюпает под рёбрами. Ты молодец, Каролина, ты выдержала. Дальше будет уже легче.

— Монблан Геосфер 1858?! — восторженный голос Марка с трудом прорывается сквозь плотный гул, стоящий в ушах. — Ты просто топ, пап!

В любой другой момент я бы присоединилась к восторгам хотя бы мысленно: любое изделие этого бренда — самое настоящее произведение искусства. Но сейчас я слишком оглушена эмоциями и слишком занята необходимостью держать лицо, чтобы что-то имитировать.

На секунду глаза предательски возвращаются к Александру. Он тепло улыбается, наблюдая за реакцией Марка, отчего новый огненный спазм окольцовывает грудь.

Всё было бы куда проще, сумей я его возненавидеть за причинённую боль и убеди себя в том, что этот человек просто не способен любить. Но сейчас в его глазах столько тепла и заботы, что уловка не сработает. Любить Александр способен — просто не меня.

Марк защёлкивает ремешок часов на запястье и с торжествующей улыбкой демонстрирует его гостям.

— Как под меня создавали, скажите? И кстати, это папа нас познакомил с Каролиной.

Это замечание заставляет меня машинально опустить взгляд — как раз вовремя, потому что Александр смотрит. Ужасно несправедливо, что я до сих пор настолько чувствительна к его вниманию.

— Вот она, сила шести рукопожатий, Александр Вадимович! — радостно восклицает Вика, верная своей экспрессивности. — Благодаря вам мы все лично познакомились с лучшим стилистом столицы.

— Рад был помочь, — с запинкой благодарит Александр, заставляя меня ещё старательнее вглядываться в носы туфель. — Марк, заберу тебя на минуту?

— Конечно, пап. — Марк легонько касается моего плеча в знак предупреждения. — Сейчас вернусь.

Я могу по-настоящему свободно дышать лишь когда они отходят к бару. Разжимаю влажные ладони, расправляю плечи и, улыбнувшись Вике, тянусь к недопитому бокалу шампанского. Пара глотков мне сейчас точно не повредит.

Из-за слоёв стекла машинально слежу за происходящим у стойки. Марк, азартно жестикулируя, о чём-то рассказывает Александру, а тот с улыбкой слушает.

Внутренний раздрай понемногу стихает — то ли благодаря шампанскому, то ли из-за увеличившегося расстояния. А возможно, сошёл шок от неожиданной встречи, и скоро я полностью приду в норму. Я уже не та наивная второкурсница, которая так сильно очаровалась мужчиной, что приняла его учтивость за интерес. За полтора года многое поменялось, и я, как хочется верить, стала более сдержанной и разборчивой в своём отношении к людям.

Я проматываю ленту уведомлений, когда Марк возвращается.

— Ты как, не успела заскучать? — он заглядывает мне в глаза, словно давая понять, что я вновь завладела его вниманием. — Хочешь чего-нибудь?

— Да нет. — Вернув телефон на стол, я машинально оглядываюсь. — А где Александр?

— Уехал домой, — Марк шутливо гримасничает. — Я предлагал ему остаться, но он ни в какую. Сказал, что слишком стар, чтобы тусить после трёхчасовых перелётов, и не хочет нам мешать.

31

Недопитое шампанское в бокале успевает стать тёплым от того, как долго я держу его в руке.

Любая попытка реанимировать собственное настроение после ухода Александра оказывается провальной: не помогают ни хулиганские танцы с Викой под заводной латиноамериканский хит, ни чужие остроты, смех над которыми лишь усугубляет разверзшуюся дыру в душе.

Чем больше я пытаюсь доказать себе, что всё в порядке и внезапное появление Александра не сбило меня с ног, тем тяжелее и тоскливее становится. Не выдержав, я под предлогом срочного звонка отлучаюсь в туалет, где в течение пятнадцати минут изливаю душу Лие — единственной, кто знает, какое сокрушительное сердечное фиаско я потерпела полтора года назад.

Как итог, в зал празднования возвращаюсь в состоянии фрукта, пропущенного через соковыжималку.

— Какие-то проблемы дома? — Марк встревоженно вглядывается в моё потерянное лицо. — Ты выглядишь такой расстроенной.

Я неопределённо качаю головой, не говоря ни «да», ни «нет». В этой ситуации я не могу быть честной с Марком, так что подобная интерпретация играет мне на руку.

— Не хочешь — не рассказывай, — он тепло касается моего запястья. — Просто знай, что я рядом. Думаю, в течение часа вечеринка закончится. Не будешь против, если я тебя провожу?

— Проводишь до дома? — со слабой улыбкой переспрашиваю я. — Для чего делать такой круг? Я попрошу водителя за мной заехать.

— Чтобы провести с тобой ещё немного времени и не бросать тебя в таком состоянии, — без заминки отвечает Марк, удерживая мой взгляд. — Мне кажется, тебе не стоит прямо сейчас оставаться одной.

Его зелёные глаза светятся неподдельной искренностью и решимостью, и отказывать не хочется. Отказы бывают очень болезненными — сегодня я получила возможность об этом вспомнить, да и мне действительно не помешает поддержка.

— Спасибо тебе. — Я беру со стола бокал и поднимаю в воздух. — Я не успела сказать тост, поэтому сделаю это сейчас. Ты замечательный парень. Мужчина в самом лучшем смысле… Будь очень счастлив. Я рада быть с тобой знакомой.

— Засмущала, — смеётся Марк и, посерьёзнев, добавляет: — Я тоже очень рад, что мы снова встретились.

Как и предсказывал Марк, гости скоро расходятся. Я сообщаю водителю, что доберусь сама, и в сопровождении Марка иду к ожидающему нас автомобилю. Несмотря на то что дождь закончился, воздух ощущается ледяным и промозглым — настолько, что, опустившись на задний диван такси, я сразу же прошу прибавить температуру.

— Замёрзла? — тёплая рука Марка накрывает мою и несколько раз сжимает, помогая разогнать кровь. Это не уловка, чтобы быть ближе — такие легко считываются. В жесте Марка нет неуверенности и неловкости, только забота.

— Спасибо, так лучше.

— Когда влажность высокая, воздух всегда кажется холоднее. Я однажды побывал в Грузии на Новый год и от холода чуть не окочурился, хотя минус был совсем небольшой.

Тепло салонной печки крадётся по ногам вверх, постепенно расслабляя зажатые мышцы.

— И как? Тебе понравилось в Грузии?

— Даже очень. Мы с папой ходили в серные бани, поднимались в горы. Грузины — очень приветливый и душевный народ. Ну а хачапури — это отдельная песня. Я ел его на завтрак, обед и ужин.

Отвернувшись к окну, я слежу за проносящимися золотыми бусинами дорожных фонарей. Думаю, пора смириться с существующей реальностью. Александр живёт в том же городе, что и я, и у нас с ним никогда ничего не будет. Рядом есть замечательный Марк, который приходится ему сыном и который время от времени будет упоминать отца в разговоре.

Является ли это поводом разорвать общение? Не знаю. Не считая Александра, Марк — единственный мужчина, кто сумел вызвать во мне не просто приятельский интерес. Справедливо ли будет так запросто от него отказаться? Или всё-таки стоит дать шанс?

— Спасибо тебе за вечер, — вновь подаёт он голос. — Ты всем очень понравилась. Хотя я не сомневался. Говорю на случай, если этот факт ускользнул от твоего внимания.