Да здравствует магия! (СИ) - Зубов Константин - Страница 21

— Как⁈ — Семеныч привстал. — Ты уверен?

— На моих глазах всё было, я потом его семь километров к выходу из ямы тащил, пока ребята не подоспели.

— А черныш? Вроде это опасная тварь.

— Я убил его, за что получил от «Землероек» солидную награду.

Полицейский долго сверлил меня взглядом, а потом вздохнул…

— Хороший Илья мужик был… жаль… А что касается твоей ситуации, то у Сергея Николаевича десяток свидетелей.

— Ну и у меня столько же.

— Да? Могу я с ними поговорить?

— Конечно, только мне сначала нужно им показания надиктовать.

— Миша, мля! Ты себя слышишь? Ты мне в прямую предлагаешь подлог!

— То есть у бандита и убийцы Воробьёва ты подлог принимаешь, а у меня нет?

— В его случае я об этом не знаю.

— Теперь знаешь, я рассказал, как было на самом деле.

— Ты обвиняемый.

— И много ты так людей невинных за решётку отправил?

— Что⁈ — Участковый вскочил и побагровел от гнева. — Что ты себе позволяешь⁈

— Да я просто спрашиваю, Виталий Семёнович, ты садись. — Я взял табуретку и сел прямо напротив полицейского, при этом буравя его самым тяжёлым из своих начальственным взглядов. — Ты же знаешь, кто такой Серый?

— Знаю, конечно.

— И его пособников, наверное, тоже, и ту шваль, что у дяди Бори тусуется…

— Знаю.

— А я два года отучился в лучшей военной академии страны. В первый же день по возвращении договорился о рейде с Ильёй Дмитриевичем. Потом пришёл к Серому и отказал ему в сотрудничестве, целью которого, скорее всего, было убийство «Землероек». За это он попытался меня убить. Я хороший парень, он плохой, и ты это отлично понимаешь! Ты что, реально позволишь ему провернуть всё это? Тебе что, мало проблем в городе?

— Да какое это имеет отношение…

— Прямое! — Я повысил голос и подался вперёд. — В стране в общем и в городе в частности творится хрен знает что. Если сейчас это не остановить, то, когда поставки оружия закончатся, или когда зимой не будет хватать еды, может начаться анархия. И такие, как Серый, этому способствуют, а такие, как я, мешают!

Участковый ничего не ответил и перевёл взгляд в окно.

— Я собираюсь сколотить группу, — продолжил я уже более спокойно. — Мы будем заниматься в основном ямами, но также можем тебе помочь и с порядком в городе. Но и ты должен защищать меня хотя бы от такой хрени. А если не можешь, просто дай мне их адреса. Обещаю никого не убивать.

— Да ты спятил⁈ — Глаза полицейского вылезли на лоб.

— Жизнь поменялась, Виталий Семёнович, — жёстко произнёс я. — Ты или меняешься вместе с ней, или остаёшься не у дел. Мы на одной стороне баррикад. И слова про группу не шутка. Скоро я открою здесь секцию по владению оружием, а потом по использованию магии. Я гарантирую, что никто из тех, кого возьму к себе, не будет заниматься криминалом. Более того, могу помогать тебе в облавах, если у тебя не будет хватать людей. Но и ты должен нам помогать.

— Ты не сдюжишь, Миша, — откинулся на спинку стола полицейский. — Тебя долго не было. Многие уже состоят в э-э… группах, а по факту в бандах… тебе нечего предложить ребятам. Палками махать уже многие научились.

— Ты уверен? — Я снова встал и вытянул руку, специально делая огненный шар намного больше… — Этим я сегодня убил черныша один на один. И я умею не только это.

Пламя погасло, а полицейский замер с отпавшей челюстью.

Молчали мы так долго, что я успел допить и вторую бутылку пива.

— Трое надёжных свидетелей должны завтра предоставить показания в письменном виде. Одинаковые! — наконец решил Виталий Семёнович. — И ты мне должен дать слово дворянина, что не пойдёшь по скользкой дорожке.

— Даю слово и клянусь памятью отца… и раз уж ты зашёл, у меня к тебе сразу есть одно дело. Ты же не любишь насильников?

При последнем слове глаза участкового вспыхнули — он их не просто не любил, он их ненавидел всей душой.

— Тогда слушай…

* * *

— Я не такая…

— Да я и не прошу ничего такого… не бойся.

— А вы точно сможете организовать место для Коленьки?

— Точно, точно, милая! Иди ко мне, покажи, что там у тебя под рубашечкой.

А под рубашечкой у Леры был микрофон. Ушлый чиновник, опасаясь прослушки, заставлял всех приходящих ставить сумки в сейф, поэтому нам пришлось с утра заскочить на радиорынок, а Пете потом немного поработать паяльником.

— Достаточно! — Семеныч напялил фуражку. — Вперёд!

Двое молодых полицейских выскочили из машины, а следом за ними и участковый рванул в здание управы. Я же не спеша пошёл следом.

На втором этаже стоял гам и, может, гада даже предупредили, но было поздно.

Я сел в кресло в коридоре и краем уха с наслаждением слушал шоу. Оно продолжалось минут пять, и Лера показала себя бесстрашной — с тех пор как решение было принято, она действовала чётко и без оговорок.

— Вы дадите показания, в участке! — Семеныч кивнул своим, и полицейские, подталкивая закованного в наручники чиновника, повели его вниз по лестнице.

Когда они скрылись из вида, я встал и подошёл к одиноко стоящей и немного растерянной Лере.

Девушка накрасилась, что по сравнению со вчерашним днём делало её практически неузнаваемой и ещё больше подчёркивало красоту.

А ещё она приоделась. Короткая свободная чёрная юбка вообще не скрывала стройные ножки, каблуки удлиняли их, а белая рубашка с коротким рукавом очень выгодно подчёркивала грудь.

— Посидите здесь, Валерия Станиславовна, я вас позову, — громко сказал я и без стука вошёл в кабинет бывшего распределителя.

За столом сидел и копался в нём глава управы — толстый мужик лет шестидесяти, с редкими зализанным на лысину тёмными волосами. Он вздрогнул и удивлённо поднял взгляд.

— Здравствуйте, Фёдор Борисович, — строго произнёс я и прикрыл дверь. — Я барон Жаров, из Рязани.

— Из Рязани? — подобрался и на всякий случай улыбнулся чиновник.

— Конечно, из Рязани, — кивнул я, садясь в кресло напротив него и кладя руку так, чтобы мой перстень было хорошо видно. — Ведь сами-то вы в своём болоте не можете порядок навести… если, конечно, не сами его организовали.

— Что вы имеете в виду? — уже ощутимо напрягся Фёдор Борисович и оглядел кабинет подчинённого.

— Я имею в виду, что многие чиновники в провинции почему-то решили, что про них забыли, и что раз дороги теперь перекрыты, то можно творить всё что душе угодно. — Я улыбнулся той самой улыбкой, от которой на совещаниях в НИИ сотрудники почему-то начинали заикаться. — Так вот, спешу вас обрадовать, это не так. Когда поступают сигналы, как это было в случае с вашим замом, мы приезжаем, инкогнито…

— Я тут ни при чём… и…

— Мы отлично знаем, кто при чём, а кто нет, — резко перебил я. — А ещё практика показывает, что люди непричастные не пытаются уничтожить улики, шаря по столу попавшихся подчинённых…

— Я не шарил! — вскинул ладони глава. — Я просто пытался найти…

— Степлер! — с ухмылкой подсказал я.

— Да!

— Да, их всегда не могут найти в такой ситуации… Ладно, шутки в сторону, Фёдор Борисович. И попрошу выслушать меня очень внимательно! — Я встал и, опёршись на стол, навис да побледневшим толстяком. — У меня сейчас нет задачи рыть под вас, но моё руководство очень надеется, что вы услышите их послание и о случаях коррупции на вашей территории больше сигналов не будет…

— Н-не будет, ваше благородие!

— Хорошо! Потому что, если будет, мы долго разбираться не станем, новые времена требуют новых подходов и решительных действий. Вам ясно?

— Я-ясно!

— Прекрасно! Если что, я буду в городе ещё долго, вы здесь у нас не один. Всего доброго!

— До свидания, ваше благородие!

Я подошёл к двери, взялся за ручку и тут резко обернулся.

— А! Самое главное забыл! Та бедная девочка, Валерия, надеюсь, все её вопросы будут закрыты сегодня же. И не забудьте как-то компенсировать бедняжке те страдания, что вы ей доставили!