Телохранитель Генсека. Том 5 (СИ) - Алмазный Петр - Страница 43

— Понимаю, — я кивнул.

— Вот тебе папка, изучи её со своими орлами. На следующей планерке доложишь, как справляешься.

Цвигун едва руки не потирал от радости. Я прочел его мысли:

«Двух зайцев убью одним ударом. А если не убью, то столкну лбами так, что не будут путаться у меня под ногами».

Выходя из кабинета председателя КГБ, я испытал двойственное чувство. С одной стороны — раздражение от поведения нашего начальника, с другой — меня разъедало любопытство. О каких зайцах думал Цвигун, от кого еще он собирался избавляться?

Когда я добрался до собственного кабинета, застал почти всю нашу команду в сборе. Кроме Марселя, разумеется.

Войдя, я подошел к Даниле и положил папку на его стол.

Парень поднял взгляд, отвлекаясь от монитора, и спросил:

— Что там?

— Куча чужого дерьма, Даня, — ответил я с невеселой усмешкой. — Но разгребать её придется именно нам, к сожалению.

Андрей Карпов, услышав от меня слово «дерьмо», удивленно поднял брови. Я не ханжа, но в присутствии подчиненных стараюсь по возможности обходиться без обсценной лексики.

Я поймал его взгляд.

— Займешься предварительной оценкой ситуации? — попросил Карпова. — А Даня уже потом пусть все систематизирует.

Карпов кивнул, отложил авторучку, без лишних слов встал со своего места и подошел к нам. Развязал тесемки, открыл папку, заглянув внутрь. Глаза его пробежали по первым строкам верхнего документа, и он скривился презрительно:

— Вы правы, Владимир Тимофеевич, насчет содержания. Это анонимные доносы. Этот вот, например, на подполковника Изотова.

— Андрей, ты все-таки соберись с духом и проанализируй темы. Потом персоналии. Можешь особо не торопиться, время вообще можешь не брать в расчет, занимаясь этими жалобами.

— А ты, Даня, — повернулся я к нашему «айтишнику», — подключишься к работе, когда Андрей проведет предварительный анализ, так сказать, вводных данных. А задачу ставлю такую: разбейте всех, кто жалуется, и всех, на кого жалуются, по управлениям. И таблица должна быть такой, чтоб мы увидели, есть ли система во всей этой макулатуре.

— А в чем проблема-то? — поинтересовался Даня, потирая переносицу.

— А проблема в том, что УСБ хотят загрузить ерундой, чтоб у нас не оставалось времени на серьезные дела, — ответил я, чувствуя, как снова накатывает раздражение по поводу задания Цвигуна.

Карпов, не поднимая взгляда от бумаг, тихо, но внятно добавил:

— Но, возможно, что нашими руками хотят кого-то утопить… — он поднял на меня взгляд, и в его глазах я увидел азарт следователя, учуявшего крупную дичь. — Мне даже интересно с этим разобраться.

— Вот и прекрасно, — я вздохнул с облегчением. Самому возиться с этим «творчеством» уж точно не хотелось.

Я достал из ящика своего стола маленький фотоаппарат, положил в карман пиджака. Как начальник УСБ, я держал у себя в столе дубликаты ключей от всех кабинетов. Выбрал нужный и сунул в карман брюк.

— Абылгазиев, Соколов, вы идете со мной, — приказал ребятам.

— Куда? — хором спросили Газиз и Андрей.

— Сначала в архив. Будем ловить бумажную крысу.

— Крысу? — переспросил недоуменно Газиз. Доброе круглое лицо казаха выразило беспокойство.

— А почему нет? — вместо меня ответил ему Соколов. — Мы же, Газик, в Комитете и дезинфекторы, и отрава, и ловушка в одном лице.

Но потом все-таки и сам не справился с любопытством и, пока мы шли, спросил:

— Так что там за крыса, Владимир Тимофеич?

— Ты не поверишь, Андрей, но наша цель — что-то вроде Корейко, притаившегося в рядах КГБ.

— Подпольный миллионщик? — удивился Соколов.

— Ну, наш клиент не совсем «про деньги», но в плане хищений и накопительства ничем не уступает знаменитому персонажу.

Глава 20

Мы прошли в пятнадцатое отделение, или отдел оперативного учета, если по-старому. Оно занимало часть первого и второго этажа в здании на Лубянке.

В конце шестидесятых — начале семидесятых было построено здание Первого главного управления в Ясенево. Тогда Андропов вздохнул с облегчением и распорядился перевезти архив туда. Дело в том, что здание КГБ трещало по швам, потоки секретных документов грозили затопить Лубянку. Занимался переводом архива капитан Василий Никитич Митрохин.

Чтобы исключить утечку, папки перевозились с соблюдением всех мер предосторожности. На Лубянке документы сортировались, отбирались и упаковывались в металлические контейнеры. Делалось это в отдельном кабинете, который был предоставлен Василию Митрохину специально для этой цели. Затем контейнеры опечатывались и доставлялись в Ясенево. Там их принимал опять-таки Митрохин.

Именно ему Крючков поручил провести каталогизацию вековых секретов и обеспечить их безупречный перевод в новую штаб-квартиру. Насколько я помню, в прошлой моей реальности работа растянулась на двенадцать лет и закончится в восемьдесят четвертом. В аккурат перед выходом самого Митрохина на пенсию.

Пока же, в «альтернативном» семьдесят восьмом, горы протоколов, агентурных донесений и личных дел медленно, но верно покидали сердце Лубянки. Сам не однажды по средам наблюдал, как выносят металлические опечатанные ящики из здания и грузят их в машину.

Все было организовано правильно, но в этой системе имелся один сбой — сам Митрохин. Я не мог пройти мимо этого персонажа, так как в своей прошлой жизни, когда был Владимиром Гуляевым, много читал о нем. И просто статьи в интернете, и даже его книги, написанные в соавторстве с Кристофером Эндрю. Почему я не разобрался с этой «крысой» еще в семьдесят шестом? Просто-напросто потому, что имелись более приоритетные задачи, а Митрохин, хоть и продолжал делать свое грязное дело, не приносил особого вреда до самого развала Союза. В нынешней же реальности СССР устоит и продолжит существовать — в этом я уже не сомневался. Возможно, Митрохин в новых обстоятельствах никогда и не решится вывозить записи в Великобританию, как сделал это в 1992-м году. Но незачем проверять это предположение, если можно решить проблему превентивно. Кроме того, Митрохина я давно берег для «особого случая», и сейчас этот случай как раз наступил.

В своей прошлой жизни я видел фотографии этого архивиста. Самый обычный человек, глазу зацепиться не за что. Даже не знаю, можно ли назвать его шпионом уже сейчас? Пока у него нет выхода на иностранные спецслужбы и он даже не предпринимает никаких попыток по этому поводу. Тот же Адольф Толкачев, например, нашел способ связаться с американцами. Лично я считаю, что Митрохин психически не здоров. Ну не может нормальный человек из года в год копировать архивные дела, шифруя стенографические записи собственным уникальным кодом, разбавляя данные домыслами и фантазиями, и хранить все это в призрачной надежде на будущие дивиденды!

Остановившись в глухом углу коридора, я сказал ребятам:

— Задача такая, парни. На этой неделе капитан Митрохин, который отвечает за перевозку архива, работает здесь, на Лубянке. Следующую неделю он проведет в Ясенево, разбирая привезенный архив и микрофильмируя его. До среды у нас есть время. Андрей, если Митрохин во время обеденного перерыва вернется раньше, ты задержишь его любым способом. Но не вздумай его нечаянно «помять». Он не должен ничего заподозрить. Газиз, твоя задача — фотографировать.

Я отдал ему фотоаппарат и ключ от кабинета нашего архивариуса.

— Не трать время на лишние кадры, сфотографируй только стол, урну для бумаг и сами бумаги из урны. Главное — бумаги из урны. На столе ты у него вряд ли найдешь что-то интересное. Андрей, сможешь организовать Газизу достаточно времени?

— Да без проблем, — Соколов ухмыльнулся. — Газик, минут десять у тебя точно будет.

— Если Митрохин не пойдет на обед, то ты, Андрей, выманишь его из кабинета под любым предлогом. Только деликатно, не спугни ни в коем случае. Удачи! — пожелал им напоследок.

— А вы куда сейчас, Владимир Тимофеевич? — Газик почему-то решил, что я буду присутствовать при фотосъемке в кабинете Митрохина.