Телохранитель Генсека. Том 5 (СИ) - Алмазный Петр - Страница 11

«Говорил же Перцеву, что по краю ходит, а он все не унимался со своими крестовыми походами против капитализма, придурок. А если работать бесхитростно, в лоб, то рано или поздно прилетит. Что в общем-то и произошло. Не так бороться надо, не так! Наверху все надо решать, с членами Политбюро работать по этому поводу, а не душить мелких буржуйчиков. Да и толку, если их Москва защищает… Эх, если бы не эти дурацкие реформы! У меня ведь столько хороших идей было, такие сельскохозяйственные предприятия в области планировал строить, а теперь полезли изо всех щелей эти кооператоры, переманивают лучшие трудовые ресурсы… Хотя и с ними бы справился. Дело в другом. Успех реформ укрепит позиции Машерова — вот где настоящая проблема».

Разумеется, вслух он произнес совершенно другое:

— Благодарю вас за информацию, Владимир Тимофеевич. Все-таки я, как руководитель, тоже несу определенную ответственность. Будем разбираться… Это очень неприятные сведения, если они подтвердятся.

— Подтвердятся, — уверенно сказал я. — Поверьте, мы проверили не один раз. Однако, Григорий Васильевич, я здесь, потому что Москва хотела бы решить вопрос тихо, без громких разбирательств. Вы ведь понимаете, что подобные инциденты могут серьезно повредить как репутации всей области, так и вашему личному авторитету в глазах товарищей по Политбюро?

Романов медленно кивнул, продолжая сверлить меня взглядом:

— Понимаю. И я ведь уже сказал вам: да, не отрицаю, может где-то что-то и я недосмотрел, виноват… Что вы предлагаете?

— Думаю, будет достаточно, если вы лично вмешаетесь и дадите понять своим людям, что саботаж реформ неприемлем. И лучше сделать это как можно быстрее. Леонид Ильич очень рассчитывает на вашу поддержку в этом вопросе. Он ведь по-прежнему вас ценит и считает лучшим руководителем, способным обеспечить стабильность в столь важном регионе, как Ленинград.

«О как заливает… — подумал Романов. — Говоришь, по-прежнему меня ценит. Да уж, знаем мы, как он меня ценит… Но в принципе вариант чекист предлагает хороший. В сложившейся ситуации для меня это лучший выход. Козлов отпущения я Москве предоставлю, а там уж и сам как-нибудь отмоюсь»…

— Я всегда поддерживал решения Политбюро, Владимир Тимофеевич, и намерен это делать дальше, — сообщил Романов ровным и сдержанным голосом. — Конечно, я вмешаюсь и дам соответствующие указания. Виновные будут наказаны. Обещаю, что Перцев и другие замешанные в этом деле прекратят самоуправство, можете передать это в Москву.

— Благодарю вас, Григорий Васильевич, — я слегка склонил голову в знак признательности. — Убежден, что Москве высоко оценят вашу помощь и понимание.

В голове его смешались разные чувства: общее недовольство сложившейся ситуацией, тревога за собственную карьеру, раздражение от моего присутствия, обида на Брежнева, поддержавшего чужие начинания, а не его. Он ведь и сам был сторонником реформирования экономики подобным образом. Текущая проблема оказалась в другой плоскости — личностной.

Я понимал, что Григорий Васильевич в общем-то неплохой человек, крепкий хозяйственник, хороший руководитель и организатор, но он запутался и свернул не туда. В гуляевской реальности он сделал очень много хорошего для страны и был главным «конкурентом» Горбачева, который обыграл Романова с помощью подковерных интриг. Не хотелось бы ломать карьеру этого человека, так как, на мой взгляд, именно такие люди и нужны нам для сохранения СССР.

В общем, нужно постараться направить Романова на правильный путь, чтобы он приносил пользу стране, а не ревновал к успехам Машерова.

Кстати, надо признать, что именно я и заварил эту кашу. Знал же, что Машеров не пользовался большой любовью у остальных членов Политбюро, и его взлет может многих обидеть. Но надеялся на обновление аппарата, хотел собрать вместе наиболее способных и перспективных, на мой взгляд. Теперь уже поздно отступать. Значит, теперь буду расхлебывать, раз заварил. Надо как-то постараться примирить тех, кто точно не враг Советскому Союзу, они должны сотрудничать, а не противостоять друг другу.

Мы оба поднялись из-за стола одновременно. Романов первым протянул мне руку. Я ответил ему крепким рукопожатием.

— Спасибо за конструктивный подход, Григорий Васильевич, — поблагодарил я. — Надеюсь, скоро снова встретимся, но уже по более приятному поводу.

— Конечно, до заседания Политбюро осталось не так долго, я там буду, — согласился Романов, провожая меня до двери. — Передавайте привет Леониду Ильичу.

— Непременно передам, — кивнул я, выходя из кабинета.

Когда дверь закрылась за моей спиной, я глубоко вздохнул. Ну что ж, кажется ленинградская проблема решена, можно возвращаться домой.

Прежде чем уехать в Москву, я еще встретился с начальником УКГБ по Ленинградской области Даниилом Павловичем Носыревым. Серьезный подтянутый мужчина с аккуратной прической, генерал-лейтенант произвел на меня самое благоприятное впечатление.

Мы достаточно откровенно пообщались по поводу организации Ленинградского отделения УСБ и Даниил Павлович пообещал оказывать всяческое содействие моим молодым сотрудникам.

Описав Кузнецову и Путину фронт предстоящих работ по Ленинградской области и, в случае чего, приказав звонить мне в любое время дня и ночи, я отправился обратно в Москву.

По возвращении очень хотелось немедленно рвануть домой, обнять семью, но, пересилив себя, сначала решил заскочить в УСБ. Интересно, что еще удалось нарыть парням за время моего отсутствия.

Войдя в кабинет, я обнаружил сидящих за своими столами Андрея Карпова и Данилу Злобина. В углу перебирал документы Абылгазиев. Соколова с Азимовым на месте не оказалось — по словам коллег, они отправились на оперативное задание.

Андрей и Газиз, приветствуя меня, вытянулись по стойке «смирно», а Данила чуть замешкался, но тоже поднялся. Рассмеявшись, я вытянул обе руки вперед и жестом показал им, чтоб садились обратно.

— Вольно, парни. Расскажите-ка мне лучше, как наши дела? Что нового нарыли по «андроповцам»?

Слово взял Карпов:

— Пока изучали «старую гвардию» Юрия Владимировича, обнаружили кое-что особенное…

— Нет, не масонскую ложу «андроповцев», — хмыкнул Данила, перехватил мой удивленный взгляд. — Но, кажется, не менее любопытное…

— Даже так? Слушаю внимательно… — с неподдельным интересом я сосредоточился на их докладе.

— Смотрите, — Карпов выложил на столе передо мной целый ряд бумаг. — Я проверил двести тринадцать авансовых отчетов по командировкам за последние два года, которые были оформлены вне основной логистики. Из них восемь отчетов имеют признаки фальсификации. Причем схема повторяется. Формально — идет направление сотрудника в города портового значения: Поти, Махачкала, Таганрог. По линии экономической инспекции. Проверка рыбных терминалов, складов, экспортных партий. Все выглядит стандартно до тех пор, пока не начинаешь сверять эти отчеты с фактическими билетами и маршрутами.

— И что же там обнаруживается по факту?

— А по факту все офицеры, указанные в этих командировках, в это время физически находились в других местах. В Ленинграде, в Клайпеде и чаще всего — в Варшаве.

Я откинулся на спинку стула. Варшава. Клайпеда. Ленинград. Все это узлы, через которые проходили внешние связи, включая так называемые «полузакрытые каналы» — пути движения специальной корреспонденции, иногда и людей.

— Визировал все командировки вот этот человек, — стоявший рядом Даня, положил на стол фотокарточку. — Роман Николаевич Глебов, бывший зам по кадрам Первого главного управления. В семьдесят шестом переведен в аппарат председателя.

С фотографии на меня смотрел строгого вида усатый мужчина средних лет, в офицерском мундире с погонами подполковника. Я не смог вспомнить, чтобы раньше где-то его видел.

— Биография гладкая, — прокомментировал Карпов, — комсомольская работа, армейская служба, Высшая школа КГБ, командировки за границу. Идеальный сотрудник, можно сказать. А вот взгляните сюда, Владимир Тимофеевич. Еще две командировки, оформленные от имени Глебова, но уже в период, когда он официально числился в отпуске.