Мир Логосов. Города в поднебесье - Сухов Лео - Страница 9

– Красиво, да? – Лара смотрела на шары. – Жаль, что капитан не принял тебя в команду… Я вижу, как тебе нравится здесь, на высоте.

– Нравится, – кивнул я. – Может, я тоже когда-нибудь буду летать…

Ещё один шар вынырнул из туч и помчался к буре. Я проводил его взглядом и взглянул на Лару. Девушка всё смотрела и смотрела на странное создание, а потом глянула на меня и махнула рукой в сторону кормы.

– Пойдём! Вон уже первые матросы появились! Не будем им мешать…

Я видел, что она хочет ещё что-то сказать, но просто не находит сил решиться. И ещё я понял, что даже если спрошу – Лара всё равно не ответит. И не потому, что она такой человек, нет – просто ей что-то мешает это сделать.

Весь день я просидел в каюте и выходил только поесть, когда дежурный начинал бить по обрезку бронзовой трубки – да, это была она, а вовсе не гонг. А вечером гондола начала трястись. Как объяснили за ужином матросы – мы идём между двух бурь, и это нам ещё повезло. Сразу после ужина я вернулся в каюту и уснул, а разбудил меня уже Унго.

– Вставай, паря! Сейчас будем швартоваться! – сказал он, стараясь удержаться на ногах.

Нас так немилосердно трясло, что ходить и вправду становилось тяжело. Даже для такого опытного воздухоплавателя, как Унго.

– Держись за стены! – посоветовал седой матрос. – Трясёт страшно! Придётся нам переждать денёк в этом сраном Экори!

Мы поднялись на палубу, где грозно ревел и завывал ветер. Стена бури придвинулась совсем близко, всё продолжая смещаться, но теперь мы были чуть ниже – практически в облаках. Впрочем, теперь облака были и сверху, и снизу – вообще везде. Неподалёку я заметил ту самую скалу, про которую мне говорили – большущий каменный утёс. Именно туда сейчас и стремился несчастный «Пап-ти», стеная и кряхтя под ударами ветра.

Сквозь струи дождя сложно было разглядеть хоть какие-то подробности… Лишь одинокие огоньки намекали на то, что на скале находится какое-то поселение.

– Сейчас держись за канат! Тряхнёт сильно! – посоветовал Унго.

Несколько матросов суетились на палубе, к чему-то готовясь. А я всё никак не мог понять, что же там происходит. Откуда-то снизу бил красный луч света – по всей видимости, из рубки. Похоже, капитан, которого мне так и не довелось увидеть, подавал сигнал на скалу. Матросы запалили несколько фонарей с красными стёклами. Двое полезли по канатам, а двое встали рядом. Ещё трое застыли поодаль. Вдалеке раздался какой-то скрип, хлопок – и тишина… И только ветер продолжал зловеще завывать вокруг.

А потом из темноты на палубу прилетело огромное копьё – или даже гарпун. Метров шести длиной, толстое, с зубчатым наконечником, заточенным до блеска, – а с другой его стороны тянулся толстый канат. Гарпун ударил в палубу, вбивая зубья в доски, канат ощутимо натянулся, и нас сильно тряхнуло. Матросы принялись привязывать к гарпуну канаты «Пап-ти», а тот страшно трещал и скрипел, постепенно освобождаясь из плена древесины. Прежде чем его вырвало и унесло, к кольцам на древке успели прицепить два десятка швартовых канатов – и через минуту «Пап-ти» снова тряхнуло, потянув в сторону скалы.

– Ну вот и всё! – Унго хлопнул меня по плечу. – Рад был познакомиться с тобой, паря! И удаче тебе на скале, особенно на этой! Пойдём, сейчас спустят трап. А нам тут ещё настил чинить…

Унго оказался прав. Корабль причалил очень быстро, и по трапу я сошёл на деревянный помост. Оттуда меня какой-то мужчина проводил вниз по лестнице и завёл в небольшое здание, которое оказалось гостиницей. В ней мне выделили крохотную каморку – как сказали, на неделю – а ещё выдали кусок хлеба и сыра и отправили спать.

А я всё никак не мог уснуть… Мне вспоминались валы облаков и бесстрашные мэлоннели, летящие в бурю в ореоле золотистых искр. Зря, наверно, вспоминались. С моим невезением, если верить рассказанному Ларой, я ещё не скоро смогу их увидеть. Уже там, в гостинице на скале, на меня накатила обида, чувство бессилия, злость… Захотелось вернуться на «Пап-ти» и попросить взять меня с собой. И я даже почти решился, но под утро крепко уснул. А когда проснулся, корабля уже не было – он улетел…

Глава 4

В которой каким-то чудом умещается сразу много месяцев – и ещё один день, когда и началась моя необыкновенная история.

Это – Экори. Местные называют это место Туманной Жопой Мира. Даже те, кто тут родился и прожил всю жизнь… То есть даже у самых-пресамых местных жителей никакого патриотизма нет. Скала, на которой расположен посёлок – из новоосвоенных. Да к тому же ещё и крошечная.

Всё, чем она приглянулась поселенцам – это наличие своего источника питьевой воды, высокие альпийские луга на уровне туч, где растёт много-много молосы, а ещё тем, что неподалёку есть пара скал с небогатыми залежами железной руды. Если бы не всё это, то граница освоенных человечеством земель пролегала бы значительно дальше отсюда – и ближе к цивилизации.

Я уже сто раз пожалел, что послушался голоса из шара и остался здесь… Начать надо бы с того, что я очень долго искал работу. Казалось бы, дело-то плёвое – начать и закончить. К тому же, у местных ещё и вечный дефицит толковых работников.

Вот только беда в том, что я, подобрыш из двадцать третьих яслей, у местных толковым не считаюсь. Бесполезный, криворукий, глупый, тугодум – это всё я, в их представлении. Чудо, что за один местный месяц я работу всё-таки нашёл. Грузчиком.

Ирония из ироний, честное слово… Я снова был грузчиком!.. Я до смерти работал грузчиком – и после работаю грузчиком. Фант, ты неисправим!..

Экори – и в самом деле дыра. Всё, что здесь есть интересного – так это архив, где каким-то чудом собралась более или менее нормальная библиотека, в которую я иногда за малую мзду захаживаю. Здесь даже нашёлся учитель по управлению пневмой, и всего-то у него недостатков – запойный пьяница и алкаш. И прогуливает два занятия из трёх.

Есть и совершенно бесполезный рынок, где каждый торговец продаёт всё то же самое, что и его сосед. Хотя вообще-то торгашей здесь много – видимо, имеется у людей какая-никакая деловая жилка.

Есть в Экори и отделение банка, который хранит заработанные деньги и даже выдаёт кредиты (благо цивилизации, которого я лишён – нет доверия). Есть Торговая Палата (куда меня и на порог не пустят), и есть контора, которая нанимает персонал для шахт (увы, меня не наняли – поржали только).

Ах да, есть ещё порт воздушных судов с двумя причальными мачтами и огромной конструкцией аварийного приёма швартовых. И есть арх – местная администрация и по совместительству форт.

И на этом всё.

Хотя нет, вру: есть в Экори ещё и храм Пневмы. Вот там-то мне алкаша-наставника и подогнали.

Если говорить о достопримечательностях, то на этом список и заканчивается. Спроси любого местного, что здесь интересного – и получишь ещё три десятка наименований питейно-игорных заведений и три борделя. И в довесок один грустный наркоманский притон, приютившийся на западном склоне нижнего плато (в прямом смысле – на склоне). Он практически прибит к скале – и мне, откровенно говоря, страшно заходить в такие заведения. Они прямо-таки буквально держатся на соплях.

Вершина скалы состоит из трёх плато. Нижнего, где располагается новый Экори. Старого, где разместился центр города и старый Экори. И верхнего – это такая сильно удалённая ввысь поверхность, забравшаяся за облака, где от вершины скалы и почти до края плато лежит ледник.

Так вот, между краем плато и краем ледника на севере растёт молоса, а на юге пасутся шарки. Нижнее и старое плато соединяет лестница и грузовой подъём, где ездят телеги. У них разница по высоте не слишком велика. На верхнее плато можно попасть на подъёмнике из старых районов на севере города. А дальше… Ну, конечно, можно ещё дойти до ледника, но это вроде так себе развлечение…

Ну а теперь представьте себе всё это – и попытайтесь понять, как можно в таком аду прожить несколько месяцев. Я смог, чем сейчас невероятно горд. И вообще, моя жизнь в Экори превратилась в нескончаемую череду испытаний, борьбы и трудностей…