Мир Логосов. Города в поднебесье - Сухов Лео - Страница 11

– Я не могу! Это груз ткани для нового аэростата в шахты! – Тацы даже ногой притопнул.

– Ну так он здесь ещё долго будет лежать! – примиряюще подмигнул Варра.

– Ладно, – Тацы отмахнулся от подчинённого и ткнул в меня толстой сарделькой пальца с золотым перстнем. – Выучи цифры, Фант, мне за тебя стыдно! Позорище…

Вот так у них всегда… Ничего они проверять не будут. Они за выходной забудут обо всём – ну или, наоборот, вспомнят цифры. Зато мне ещё долго будут припоминать, что я якобы цифры перепутал. Ну как я могу их перепутать, если Тацы использует счёт от одного до двадцати в маркировке, а я уже давно знаю числа до миллиона? Они здесь похожи на арабские – и даже ноль имеется. Хорошая, правильная десятеричная система…

– Слышь, пацан! – это уже старик Пантун. Почти такой же придурок, как Тацы, только ласковый. – Давай-ка, закати бухты канатов на телеги. Осталось всего три!.. Давай-давай!

Так всегда происходит в четвертак вечером. Четвертак – это день такой. Четвёртый в неделе и предпоследний. Последний – это выходной, пятка. Потом идёт понедельник, вторняк, серёда (или среда), потом четвертак – и снова пятка. Ничего не напоминает? По-моему, очень напоминает ту, оставшуюся в прошлой жизни, неделю. Только обрезанную на два дня. И все здесь в последний рабочий день вечером квасят – почти традиция. И в пятку тоже квасят – просто начинают пораньше, чтобы успеть проспаться.

Вот и пошли все квасить в кабинете Тацы. А на меня свалили работу по загрузке. Канаты были на тяжёлых бобинах – у нас на такие кабель наматывали на Земле. И вот три таких огромных дуры надо ещё на телеги затолкать. Две Пантун закатил сам, но делал это долго, как и всегда. И оставшиеся три извозчика, дожидавшиеся груза, были уже на взводе.

Я честно постарался сделать всё побыстрее. Первую бобину закатил нормально. Вторую – тоже удачно. А последняя бобина криво встала: заклинилась между бортами телеги и ни туда ни сюда. Я её попытался откатить или повернуть – вообще бесполезно.

– Да чтоб тебя, парень! – не выдержал возница. – Тоже будешь возиться, как старый пердун?

Возница – если честно, существо такое же бесправное, как и я. Да к тому же, и не мой начальник. Так что долго я терпеть его понукания не стал.

– Слышь, я сейчас её так оставлю – и скажу, что нормально стоит! – пригрозил я. – Расселся там, а у самого нормального сходня нет!..

– Это у меня нормального сходня нет?! – возмутился возница.

– А ты что, считаешь, что если он у тебя зазор в треть фута оставляет – это нормально?! – заорал я в ответ. – Вот потому и соскочила катушка и заклинилась!

– Чтоб меня изначальный раком поставил… – выругался возница и перелез в кузов, осматривая место происшествия. – А как думаешь, она сама не расклинится по пути?

– А ты куда это везёшь-то? – уже более миролюбиво спросил я.

– Во второй подпортовый, – ответил он.

– И как ты это себе представляешь? – спросил я. – Едешь ты, значит, по подъёму, и тут эта дура срывается…

– Все шлюхи мира, да за что мне это?! – горестно вздохнул возница. – Туда ещё ехать, а парни там уже скоро по кабакам разбегутся.

– Давай, помоги. Вдвоём сдвинем, – предложил я.

– А твои чего? – возница покосился на здание склада.

– А мои уже разбежались!.. – ответил ему я. – И уже накатили.

Вот зачем он артачился, спрашивается? Мы за две минуты всё поправили, а я закрепил канат, вбил стопоры – и уехал счастливый возница в последний свой сегодняшний рейс, весело подгоняя меланхоличного шарка.

Кстати, о шарках… Вот я об этих животных вроде бы презрительно отзываюсь, а ведь они реально классные. Размеры большие – крупнее быков, но рогов нет. Только костяная шишка на лбу. Шерсть светлая, длинная, как у яков, и нежная, как у кашмирских коз. Ладно, вру – скорее, ближе к мохеру по мягкости. А вот подшёрсток – тот да, круче кашемира…

И ведь это ещё не все достоинства! Самки шарков дают молоко, жирное и плотное. Пить можно лишь самые лёгкие фракции, зато сыр, масло и всё прочее – пальчики оближешь. Жаль, я только сыр могу купить. И ведь мясо их тоже можно есть! Оно, правда, жёсткое: как ни готовь, почти как резина – зато дешёвое! Если нарезать тонким-тонким слоем, то есть его вполне можно. Нет, конечно, можно настаивать на сливках – тогда оно помягче будет. Жаль, что сливки – это слишком дорого…

Я посмотрел вслед вознице и закрыл ворота склада. Судя по стрелкам на часах башни арха, до конца рабочего дня оставалось десять минут. Не хочу больше ничего делать!

Но стоило мне отойти на десяток шагов, как в ворота настойчиво заколотили. Прямо как в большой барабан. Понимая, что извозчики так самозабвенно барабанить не станут, я кинулся открывать.

Если честно, настолько представительную делегацию на пороге нашего убогого склада я видел впервые… Один из трёх старших жрецов храма (между прочим, маг, то есть пневматик). А ещё секретарь главы Торговой Палаты (первый после пяти замов, ага). И даже младший страж Гронги. Кстати, стражей на весь посёлок – всего десять человек, и все они меня не любят. Впрочем, как раз они почти никого не любят – работа у них такая.

– Гра Этцо, – учтиво кивнул я секретарю, а потом жрецу и стражу. – Гра Велиа, гра Гронги…

– Парень, некогда! – оборвал меня Этцо. – Заказ-наряд!

Он протянул мне бумагу, зажатую в толстых пальцах-сардельках, полностью уверенный в том, что обычный грузчик умеет читать. Нет, вообще я умел! Хотя я, наверно, один-единственный такой грузчик на весь Экори… Я развернул бумагу и уставился на спецификацию. Ящик Торговой Палаты № 3498-хруп-цен. Удивительное дело – только сегодня мимо него проходил и запомнил. Он металлический, тяжёлый…

– Я знаю, где это, вот только…

– Раз знаешь, то тащи скорей! – взвизгнул Этцо.

– Надо заверить бумагу у начальника склада! – ответил я, представляя, что они сейчас устроят Тацы, который в кабинете бухает.

На такой случай его надо было предупредить громкими разговорами. И да, я всерьёз раздумывал, а стоит ли. Но благодарность придурку всё-таки взяла верх. Переведя взгляд на застывших передо мной гостей, я добавил (ну очень громко):

– Гра Этцо, надо заверить! Гра Тацы в кабинете на втором!!!

– Да что ты орёшь?! – возопил Этцо.

– Простите, гра! Голос под конец дня садится! Только так и могу! Сейчас с возницей ругался – могу только сипеть и орать!!!

Бог мой… Ещё никогда в жизни я себя сам, добровольно, не загонял в такое дурацкое положение. Будто одного моего невезения недостаточно…

– Прекрати орать! Тащи ящик! А я сейчас! – оборвал меня Этцо.

И я поспешил к стеллажу с искомым грузом, прихватив по пути телегу с рессорами – специально на такой случай. Интересно, кто потащит эту телегу? Неужели Гронги?

Из кабинета управляющего складом донеслись громкие голоса. Это Этцо обнаружил нетрезвую компанию и теперь разносил моё начальство. Но я сделал всё, что мог – и не моя вина, что Тацы не просто придурок, а глухой придурок.

– Я тебе руки оторву в следующий раз! – долетел до меня голос Этцо.

На самом деле ничего он Тацы не оторвёт: чай не чужие – троюродные братья. Собственно, как ещё Торговая палата могла доверить хоть что-то ценное такому придурку, как мой шеф? А к понедельнику все об этой пьянке забудут и больше не вспомнят. Я аккуратно снял контейнер и поставил его на тележку, которую и покатил к выходу. Удивительно, но Этцо ещё не закончил разговор, и младший страж со жрецом продолжали мяться у входа.

Я осторожно поднялся и заглянул в кабинет. В углу, сливаясь со стенами, сжались мои коллеги, за столом съёжился мой шеф – смешным таким колобком с блестящей лысинкой – а над ним тучей нависал Этцо, тоже лысиной блестя.

– Простите, гра… Тацы, рассчитай меня, пожалуйста. Мне домой пора…

– Потом, парень! Не видишь, я занят?! – возопил шеф, обретая былую самоуверенность.

– Рассчитай его! Сейчас же! – приказал Этцо. – И заверь бумагу!

– Бумагу заверю, а он пусть ждёт! – буркнул Тацы.