Между добром и злом. Том 5 - Кири Кирико - Страница 5

— Там и смотреть нечего, — улыбнулся один из них и протянул одну из папок Кондрату. — Здесь всё, что у нас на руках. Остальное в аналитической. Но я тебе так скажу, скука несусветная, всё буквально на виду.

— Да, если больше нечем заняться, можешь глянуть, останавливать не будем, — поддакнул другой.

— Благодарю, — скупо ответил Кондрат забрал папку и удалился.

Аналитическая — так все называли эту комнату, хотя по факту ничего общего с аналитическим центром она не имела. Скорее, своеобразный сейф, с дверьми из металла, решётками, утолщёнными стенами и источниками света, которые были максимально закрыты, чтобы не допустить даже малейшей искры. Оно и понятно — здесь хранились самый важные и громкие дела империи.

Когда дело было в разработке и теряться среди пыльных полок и таких же папок в архиве ему было рано, его хранили в отдельной комнате. Оттуда его забирали сыщики, оттуда его отправляли в суд, оттуда его списывали в архив. Эдакий распределительный хаб.

Кондрату нравилось здесь. В воздухе всегда витал аромат свежего пергамента и чернил, атмосфера была не столь гнетущей, как в архиве, где всё казалось забытым, а люди появлялись нечасто, да и лишь для того, чтобы отдать или забрать текущее дело.

Папка с делом графа Хартергера ещё лежала на стеллажах, где хранились дела в разработке. Набитая отчётами, доказательствами и зарисовками, она разбухла, как книга, впитавшая влагу.

— За пределы не выносить, смотреть здесь, — предупредил его сопровождающий мужчина.

Человек из службы безопасности. Собственные стражи правопорядка в системе охраны правопорядка. Достаточно специфические люди, куда набирали тех, кто не смог показать результатов в сыскном деле, но был достаточно надёжным. Лично Кондрат с ними не общался, но туда попадали или совсем дуболомы, для которых было сложно что-то сложнее выполнения приказов, те, кто любил стучать или повёрнутые на правилах.

— Даже до рабочего места нельзя донести? — уточнил Кондрат. — Его же выносят другие сыщики.

— У вас разрешение на ознакомление. Выносит нельзя. Вон там стол, — произнёс тот механическим голосом, указав пальцем на небольшой стол. — Ознакомиться можно там.

Нельзя так нельзя. Впрочем, так тоже неплохо, никто не будет заглядывать ему через плечо.

Внутри были протоколы осмотра места преступления: положение тела, предметов, включая орудие убийства, состояние помещения. Здесь же находились отчёты о снятых отпечатках пальцев и детальные показания всех свидетелей, которые так или иначе были свидетелями или что-то слышали. Десятки листов, десятки показаний и свидетельств. Была даже детальная зарисовка места убийства, трупа, улик и, самое важное, ножа, на которой даже были отмечены места, где найдены отпечатки пальцев.

Кондрат начал с ножа, разглядывая рисунок при тусклом свете ламп. Обычный кухонный нож, который можно найти на любой кухне, длина лезвия девять сантиметров, высота два. За долгие годы работы и от постоянных заточек его лезвие заметно сточилось. Следы крови, следы отпечаток…

Первая мысль Кондрата была, что кто бы вот так в нормальном уме оставил бы отпечатки на ноже, что так удобно для расследования, но потом вспомнил, что в этом мире это известно в очень узких кругах не последнюю очередь благодаря ему. Поэтому да, преступники пока об этом не знали, и этим можно было спокойно пользоваться. Настолько спокойно, что могла как раз закрасться ошибка, когда человек потрогал вещь просто потому, что ею пользуется, но в глазах остальных он становится сразу убийцей.

Дальше была зарисовка помещения, где нашли тело. Это был какой-то коридор. Подпись на картинке услужливо подсказывала, что это был третий этаж около его кабинета. Что касается тела, то оно лежало в восьми метрах от него. По следам крови, которые тоже были зарисованы, было видно, что перед смертью он облокотился на стену и медленно сполз с неё на пол, где его полусидящего и обнаружили.

Следы крови тоже были отмечены. Первые капли крови находились в трёх метрах от двери в кабинет. И они растянулись ещё на пять метров до самого тела. Особенно её было много в метре от тела, где, по-видимому, нанесли ранение в шею. Получается, убийца поджидал где-то неподалёку и, дождавшись, пока граф выйдет, набросился на него. Стоял где-то в стороне, и как раз тот успел пройти три метра, прежде чем его настигли.

Первые капли крови — это здесь убийца набросился графу на спину. После он смог его сбросить и, по-видимому, отступал, пока его не ранили. Кондрат сомневался, что граф прошагал все пять метров, после чего сбросил с себя человека и после просто стоял на месте против вооружённого человека, как стена, пока его не закололи. Точно отступал назад.

Девушка смогла его оттеснить? Умелая… девушка…

Кондрат достал и планы дома, а конкретно третьего этажа, где был убит граф. Здание имело «П» образную форму с укороченными «ножками». Кабинет находился практически напротив угла. Так, что выйдя из комнаты, ты не увидишь, что кто-то за углом, но прячущемуся будет несложно выскочить и быстро застигнуть тебя врасплох.

И получается, что убийца ждал за углом, после чего, когда услышал удаляющиеся шаги, выскочил и набросился графу на спину. Видимо, не только Кондрат пришёл к этому выводу, так как там не поленились снять отпечатки, но ни одного на стене не обнаружили.

Дальше шли показания тех, кто работал в этом доме, включая служанок и его жену — детей не было, так как оба уже учатся в университете. Никто ничего не слышал и не видел. Могло показаться странным, что граф даже не вскрикнул, чтобы привлечь внимание, но тут могла сыграть неожиданность. Иногда люди действительно даже вскрикнуть не успевают, чтобы предупредить остальных. Нет, кто-то успевает, просто от страха, а кто-то слишком занят, чтобы отбиться для того, чтобы кричать.

Судя по тому, что видел Кондрат, граф Хартергер именно этим и был занят. Сначала получив со спины удары, а потом сбросив, начал отступать, пытаясь закрыться, он просто… не подумал об этом, как это странно не звучало. А может всё произошло слишком близко.

Но что отмечали все, и слуги, и его жена, так это повышенный интерес к одной единственной служанке по имени Шейна Эбигейл — дочь ведьмы Чунрлейки-как-то-там.

Все, как один, говорили, что между ними будто бы была какая-то взаимосвязь. Что граф всегда уделял ей особое внимание, старался не привлекать к тяжёлой работе, платил больше остальных и вообще вёл с ней себя, как с какой-то хорошей знакомой.

Один из слуг, тот, в чью задачу входит зажигать свечи и тушить их по утрам, утверждал, что пару раз видел, как граф заходил к ней в комнату. Это при условии, что его комната находится напротив её, что несколько странно. Что они там делали, он ответить затруднялся. А главная кухарка утверждала, что видела их вдвоём под большим дубом: случайно заметила их из кона и ей показалось, что граф слишком наклонился к девушке. Будто момент перед поцелуем или сразу после него.

И таких моментов было много, если пробежаться по показаниям даже просто взглядом. Хартергер и Шейна были близки.

— А вот и Шейна… что у вас всё же произошло… — пробормотал Кондрат, наконец добравшись до документов, которые были посвящены девушке.

Шейна Эбигейл, восемнадцать лет, рост сто шестьдесят шест сантиметров, вес пятьдесят килограмм. Габариты совсем скромные, чтобы свалить ста восьмидесяти пяти сантиметрового стокилограммового мужчину. Родители неизвестны, родилась на территории Ангарии. Двенадцать лет бродяжничала, семь лет служила у графа Хартергера в роли служанки и помощницы на кухне. Вроде бы всё сходится, но…

Почему здесь отмечено восемнадцать лет? Ведьма же сказала, что ей девятнадцать. Или просто ошиблись? Или специально названа дата неправильно, чтобы никто, кто знал о Чуне, не провёл случайных параллелей?

Ладно, это не самое главное…

Его интересовал протокол допроса самой девушки. Их было сразу два, обычный и тот, что усиленный, на котором стояла пометка. То есть, из второго всю информацию можно было делить на два в действительности и ориентироваться на неё не стоило. Там девушка скажет вообще всё, что угодно.