Потоп (СИ) - Алексеев Александр - Страница 17

Длинный и не в меру острый язык. Она рубила правду-матку в лицо направо и налево, что по конфуцианским правилам было тяжёлым недостатком, сродни помешательству. Меня, как супруга бунтарки, сначала убрали из руководства китайской армией, а потом и вовсе сослали на острова Рюкю. А оттуда, после разговора с капитаном корабля, я решился на путешествие за океан.

Впрочем, по порядку… Король островов Рюкю — Иоганн Вайс, дядя моего друга российского царя Виктора Вайса, принял нас хорошо. Моя супруга НинНин вскоре забеременела после нашего с ней бурного общения. Я же страдал от бездействия и праздности, когда на Рюкю прибыл флейт из Калифорнии. Капитан корабля рассказал мне о героической обороне Петропавловска и о том, что испанцы хотят собрать к концу года в порту Акапулько огромный по тихоокеанским меркам флот — сто кораблей, чтобы высадить в Калифорнии десант вдвое больше прошлогоднего. Калифорнии срочно был нужен боевой генерал. Или хотя бы полковник, который бы смог организовать нормальную оборону города. Петропавловском управлял мой старый приятель по Виндаве — следопыт Вальтер Зибор. Он в молодости был лучшим стрелком первого десятка с которого началась армия Виктора Вайса. Стрелял то он неплохо, но, как командир, так и не поднялся дальше ротного. Не у всех течёт в жилах армейская кровь, как у меня — генерала.

Не могу привыкнуть к мысли, что я теперь муж и будущий отец. Моя жена — китайская принцесса ШоуНин ждёт ребёнка. Для неё это двухмесячное путешествие через океан было нелёгким испытанием. Но, сейчас на твёрдой земле она чувствовала себя лучше. А в Петропавловске уже открылась больница, где работал мой знакомый врач из Виндавы. Вот он то и будет принимать роды. И руки чистые и инструменты. Моя НинНин едва увидев ванну тут же захотела её принять…

Мы попали сюда на калифорнийском флейте. Калифорния отправила на Рюкю тысячу пудов золота в обмен на китайские товары, пряности, порох и олово. Пороховой завод на Рюкю снабжает флот, русские порты на Дальнем Востоке, Хоккайдо(князь Семён), Чосон(королева Аня) и, отколовшийся от Японии, порт Нагасаки.

Когда я в декабре на Рюкю сказал НинНин, что собираюсь на войну за океан, то жёнушка заупрямилась. Сказала, что наложит на себя руки, если я её брошу. Пришлось брать её с собой. Король Рюкю отпустил со мной сотню самых отчаянных головорезов соскучившихся по сражениям. Кого в этой сотне только не было: русские, курляндцы, немцы, шведы, голландцы, англичане, китайцы, корейцы и даже пара японских ронинов-самураев. Течение(+почти одна миля каждый час) и ветер благоприятствовали нам и через шестьдесят дней мы проделали путь в шесть тысяч миль пришвартовавшись в причалу Петропавловска в бухте Дубрава.

В порту услышал шутку на эсперанто… Приехавший европеец спрашивает местного, — а почему вы индейцев в торговле не обманываете? — мы вам не католические миссионеры, а честные люди!

Бургомистр Петропавловска Вальтер Зибор оказал мне и жене радушный приём и приватно рассказал про обстановку. Его лазутчики сообщали, что испанцы собираются выходить на нас в конце лета, кода прибудут два мушкетёрских полка из Испании. Пикенёров не брали в Новый свет, так как здесь не было многочисленной конницы. Капитан Готлиб Краббе, что прибыл сюда на диковинном быстром клиппере, предлагал сначала сжечь неприятельский флот брандерами. Это уже использовались в морских сражениях. А затем нужно будет высадить свой десант и захватить во время неразберихи испанскую портовую крепость.

Идея мне понравилась. Переодеть пару сотен солдат в привычную для испанцев форму и, пользуясь неразберихой, войти в крепость. Если заранее иметь план крепости, то проблем вообще не должно быть…

НинНин, как принцесса, спит на узкой постели, а мне, как младшему сыну конюха, постелили на полу. Засыпая, вспоминаю случай у реки…

Дело было на земле враждебных тогда дауров. Уединился я как-то с Аней к реке. Стоял голышом по колено в студёной реке и ополаскивался.

— Эй! — крикнул из за кустов кто-то не наш и поманил меня подгребающим движением ладони.

Уже успевшей одеться Ане, двое почти мальчиков собирались вязать руки, но почему то медлили и смотрели на специально выставленную Аней из под накидки голую ногу. Наверное, не видели ещё такой красоты.

Считаю. Двое рядом с Аней, а ещё двое смотрели на меня, достав ножи, и ухмыляясь моей наготе. Пора. Сделав вид, что одеваюсь, я, улучив момент, ударил ближнего ребром ладони по шее, сразу выводя из боя. Схватил выпавший нож и бросился на противника. Несколько прыжков и взмахов. По моей левой руке прочертилась красная полоса. Но противник с раскуроченным горлом пускал кровавые пузыри. Аня тоже сумела вырваться из под охраны и, подняв ненайденную парнями нагайку, несколькими хлёсткими ударами выбила ножи из рук парней. Такие вот ванны приходилось принимать мне…

Глава 7

Место действия: Кадис(Испания).

Время действия: февраль 1616 года.

Каземир Семенович, поручик артиллерии на флагманском корабле.

На прошлой неделе я выиграл на корабельном шахматном турнире. Это Государь на флагмане распорядился провести. В награду за победу — десять серебряных монет. В шахматы я ещё до артиллерийского училища играть начал. Мой дядя в Виндаве меня научил. Он был из когорты Следопытов Вайса, с которыми начинал свой жизненный путь наш Государь.

Дядя надеялся, что я, как и он, стану школьным учителем. Но, я выбрал другой путь. У дяди было много книг, но одна запала мне в душу — «Книга мастера артиллерии и фейерверков». Там рассказывалось про фейерверки, зажигательные снаряды и немного про пушки. А уж когда Виктор Вайс в Виндаву китайских мастеров из второй кругосветки привёз и те порадовали всех настоящим фейерверком — я понял, кем хочу стать. Поступил в Себежское артиллерийское училище. Точнее, оно тогда было просто «артиллерийское училище», ведь ни в России, ни в Курляндии ничего подобного ещё не было. В Венеции и Испании уже были, а на Севере мы были первыми. Учебники для училища сам нынешний Государь сочинил. Он к тому времени уже был хоть и юным, но уже прославленным полководцем.

То, что я хорошо знал математику помогло мне стать лучшим курсантом своего курса. А ещё я нашёл себе хорошего друга — Дайчена. Он родом из далёких степей. Кереитского рода принц. Совершенно бесстрашный человек. Наездник и фехтовальщик от Бога. И вот этот степной рыцарь влюбился в ученицу школы благородных девиц Луизу Ульрих, сестру нынешнего Государя. Она тогда была тоже типа принцессой из Риги. Высокомерная и острая на язык. Часто путала русские и немецкие слова, чем невероятно смешила окружающих. И вот в такую занозу влюбился мой друг Дайчен. Эта принцесса доводила его до бешенства своими словами и приказами. «Если хочешь со мной встретиться, то принеси завтра мне букет подснежников». И этот гордый сын степей шёл в лес и искал на проталинах эти цветы. И нашёл. С тех пор эти двое стали встречаться. Поначалу весь Себеж обсуждал то, как эти двое шли по центральной улице, держась за руки. Только воспитательница Дарья Кирова защищала этих влюблённых. А потом мы с Дайченом были на войне. Под Вязьмой половину нашей батареи порубила имперская конница. Мой друг получил тогда Георгиевский Крест, а я из фендриков был произведён в штык-юнкеры. Точнее в стик-юнкеры, но русские делопроизводители переделали шведское звание в более привычное для русского уха…

Кажется, что много после Вязьмы воды утекло, а прошло всего полтора года. Я закончил училище и вошёл в группу по работе над ракетами. У нас были действующие образцы из Майсура. Эти индийские ракеты, привязанные к шесту, были длиной чуть больше ладони.