Развод. Цена искупления (СИ) - Гранина Анна - Страница 30

Глава 39.

Виктория

Офис адвоката встречает меня прохладной сдержанностью: стеклянные стены, строгие линии мебели, нейтральные тона. Всё здесь кричит о профессионализме и деловой чёткости, но я не чувствую себя частью этого мира. Я прохожу за секретарём в просторный кабинет.

Адвокат принимает меня в просторном, но сдержанно оформленном кабинете. Здесь всё дорого, но без показного пафоса — кожаные кресла, тёмное дерево, массивный стол, за которым сидит мужчина в идеально сидящем костюме. Взгляд у него цепкий, проницательный, руки аккуратно сложены на столешнице.

— Виктория Волкова?

Я киваю и сажусь в кресло напротив.

— Да.

Адвокат кивает в ответ, делая пометку в бумагах.

— Мне рекомендовали вас как серьёзного юриста.

— Это правда, — спокойно отвечает он. — Вы пришли по вопросу расторжения брака, верно?

— Да, — мой голос звучит ровно, хотя внутри всё сжимается.

— Давайте обсудим детали. Брак зарегистрирован официально, верно?

— Да. Мы женаты двадцать лет.

Он кивает, открывает папку и достаёт чистый лист бумаги.

— Итак, вы хотите подать на развод. Давайте разберём основные моменты. У вас с супругом есть совместно нажитое имущество?

— Да, — я опираюсь на подлокотники кресла, пытаясь сохранять спокойствие. — Дом, три квартиры, автомобили. Есть инвестиции, банковские счета. Но мне ничего не нужно.

Адвокат слегка приподнимает бровь.

— Простите, но это в корне неверный подход. Ваш супруг — господин Волков, человек с огромными активами, и если вы откажетесь от своей доли имущества, это может быть расценено как попытка скрытого дарения или уход от обязательств перед кредиторами, если таковые имеются.

— Мне не нужны его деньги, — твёрдо повторяю. — Мне нужна новая квартира, что куплена недавно, ателье и машина. Остальное пусть забирает себе.

Литвинов внимательно смотрит на меня.

— Виктория, я понимаю, что для вас сейчас главное поставить точку. Но ваш супруг — человек неглупый. Вы уверены, что он сам согласится с таким разделом?

Я стискиваю зубы.

— Я не знаю, каким он будет сейчас. Но раньше бы не стал чинить препятствия.

Литвинов кивает.

— Хорошо, это мы ещё обсудим. Теперь по процедуре. Раз у вас есть совместно нажитое имущество, а также общий ребёнок — пусть он уже совершеннолетний, но всё же это влияет на процесс — развод оформляется только через суд.

Я понимаю это, но всё равно внутри всё сжимается.

— Значит, я должна подать заявление лично?

— Совершенно верно, — отвечает он. — Я могу подготовить документы, составить заявление, но подавать его должны вы сами.

Я киваю.

— Хорошо.

Литвинов кладёт передо мной чистый бланк.

— Давайте заполним вместе.

Я беру ручку.

— ФИО, дата заключения брака… — адвокат диктует, а я записываю.

— Причина расторжения?

Я на секунду замираю, затем, сжав пальцы, пишу: "Измена супруга. Утрата доверия."

— Всё верно, — комментирует Литвинов, проверяя документ. — Теперь важный момент: вы желаете разделить имущество в рамках этого процесса или отдельно?

— Отдельно, — твёрдо отвечаю я.

Адвокат на секунду задерживает взгляд на мне, затем снова кивает.

— Ваше право. Однако это не означает, что супруг не подаст встречное заявление с требованиями.

Я сжимаю губы.

— Я понимаю.

— Тогда последний шаг. Подписывайте заявление, и сегодня же вы подадите его в суд.

Я ставлю подпись, и Литвинов берёт лист, аккуратно складывает его.

— Теперь доверенность.

Он кладёт передо мной другой документ.

— Эта доверенность даёт мне право представлять ваши интересы в суде, участвовать в заседаниях, запрашивать документы и вести переговоры с адвокатами Волкова.

Я подписываю и этот документ.

Литвинов убирает бумаги в папку и спокойно смотрит на меня.

— Виктория, вы готовы к сложному процессу?

Я молчу несколько секунд, затем поднимаю голову.

— Я готова закончить это.

Адвокат едва заметно улыбается.

— Тогда начнём.

*** Я выхожу из здания суда, чувствуя, как воздух давит на грудь, как будто кто-то невидимый крепко сжимает меня в своих холодных пальцах. Всё позади. Все подписи поставлены, все бумаги поданы. Теперь остаётся только ждать.

Я остановлюсь на верхней ступеньке и глубоко вдыхаю. Внутри – пустота. Я не чувствую облегчения, не чувствую победы, не чувствую ничего, кроме ноющего напряжения где-то в глубине души. Развод. Я подала на развод. Это не просто слово, не просто формальность. Это конец. Конец двадцати лет жизни, конца семьи, конец того, что я когда-то называла своим миром.

Машинально сжимаю пальцы на ремешке сумки и направляюсь к дороге. Останавливаю такси. Назвать адрес старой квартиры удаётся не сразу – горло сжимает какой-то странный комок, но водитель терпеливо ждет, пока я соберусь.

В дороге я смотрю в окно, но не вижу города за стеклом. В голове – сотни мыслей, и все они упираются в один неизбежный вопрос: Какой будет его реакция?

Максим ещё не знает. Пока не знает. Но скоро…

Я не уверена, ни в чем. Тот ли это человек, которого я любила столько лет? Или теперь он кто-то другой? Способен ли он просто принять это? Или начнёт бороться?

Я не знаю.

Раньше я бы сказала, что знаю его лучше, чем себя. Но после всего… после всего я не могу быть уверена ни в чём.

Такси останавливается у дома. Я сажусь на лавочку, задерживаясь на мгновение, прежде чем войти внутрь. Я опять понимаю, насколько сильно устала. До самых костей.

Собираюсь с силами и всё же открываю дверь.

Квартира встречает меня… тишиной. Где-то на кухне тихо тикают часы, в спальне приглушённый свет – Рома, скорее всего, лежит на диване, зарывшись в телефон или просто смотря в одну точку.

Я закрываю дверь и ставлю сумку на комод, машинально достаю телефон.

И в этот момент он звонит.

Максим.

Его имя вспыхивает на экране, как предвестник чего-то неизбежного.

Я застываю.

Вот оно. Он уже знает.

В груди холодной волной накатывает тревога. Сердце глухо стучит в висках, но я не жму кнопку ответа.

Смотрю.

Просто смотрю, как экран продолжает мигать, как его имя высвечивается в контактах.

Максим звонит.

Что он скажет? Что сделает?

Я не знаю.

И знать не хочу. Назад пути нет. И когда он рушил нашу жизнь он точно это знал. Так что же теперь звонить? Чтобы что? Нет. К разговору с ним я не готова и не хочу его. Перевожу телефон в беззвучный режим и помыв руки иду к сыну. Теперь нужно собраться с силами и рассказать ему, что подала на развод.

Девочки, завтра марафоним? Только смогу после 9 вечера по Мск.

Глава 40.

Вика.

Телефон продолжает вибрировать в кармане, настойчиво и беспощадно, словно набат, от которого невозможно скрыться. Я не смотрю на экран, не беру трубку. Я уже знаю, кто это.

Максим.

Он звонит, не прекращая, с упорством, которое граничит с одержимостью. Словно силой воли он может заставить меня ответить, заставить меня услышать его. Но я не готова. Не хочу.

— Он не отстанет, — тихо говорит Рома, и в его голосе я слышу не просто презрение, а ярость, которая клокочет где-то глубоко внутри.

— Пусть звонит, — отвечаю я так же тихо, но твердо, стараясь сохранить видимость спокойствия.

— Может, мне ответить? — усмехается Рома, и эта усмешка больше похожа на оскал, на вызов, который он бросает в пустоту.

Я не успеваю ответить.

В этот момент в дверь раздается резкий, требовательный стук.

Громкий.