Развод. Цена искупления (СИ) - Гранина Анна - Страница 12

“А если он всё ещё помнит её? “эта мысль кружит в моей голове, когда я слышу звук воды из душа. Я боюсь, что ответ разрушит всё, что у нас есть.

Когда Максим возвращается, он ложится рядом. Обычно он притягивает меня к себе, но сейчас этого не происходит. Его рука лежит на животе, глаза устремлены в потолок.

Я смотрю на мужа, чувствую, как моё дыхание становится неровным. Мне хочется прижаться к нему, почувствовать, что он здесь, со мной. Но страхи мешают. . Я боюсь, что он отвергнет, что его мысли далеко.

Наконец я не выдерживаю и поворачиваюсь к нему. Тихо кладу руку на его плечо, притягиваюсь ближе. Он сначала замирает, но затем поворачивается ко мне лицом. Его взгляд усталый, но в нём нет холодности, которую я так боялась увидеть.

Максим мягко притягивает меня к себе, его рука ложится мне на талию. Его губы касаются моего лба, а затем шеи. Я слышу, как он шепчет:

— Ты слишком много думаешь, Вик. Всё хорошо. Мы справимся.

Его прикосновения становятся настойчивее, его поцелуи глубже. И в этот момент я наконец отпускаю свои страхи, позволяя себе раствориться в его тепле, в его силе. На мгновение мне кажется, что всё действительно хорошо. Хотя бы сейчас.

Глава 16.

.

Виктория.

Я хожу по кабинету, сжимая телефон в руке, и чувствую, как мигрень сдавливает виски. В мыслях одно: разговор с Ромой. Ни кофе, который остыл на столе, ни работа, что лежит передо мной, не могут отвлечь. Всё валится из рук, эскизы кажутся бессмысленными, даже привычный шум за дверью раздражает.

Ещё до обеда написала ему сообщение с просьбой приехать, как только освободится. И теперь жду, чувствуя, как с каждым гудком в голове нарастает напряжение.

— Мам, я уже еду, — говорит Рома, не дав мне даже поздороваться. Его голос звучит уверенно, как будто он уже предчувствует, о чём будет разговор.

Я улыбаюсь, несмотря на тревогу. Едет.

— Хорошо, заезжай ко мне в ателье, поговорим, — говорю, стараясь, чтобы голос звучал спокойнее, чем я себя чувствую.

Рома появляется через сорок минут, стучится в мой кабинет и заходит, прикрыв за собой дверь.

— Мам, ты звала, — Рома закрывает за собой дверь и садится в кресло напротив. — Что-то случилось?

Я откладываю бумаги в сторону, нервно провожу рукой по столу, чтобы занять себя. Слова словно застревают в горле.

— Я хотела поговорить о твоём решении… о свадьбе, — начинаю, чуть опираясь на край стола.

Рома выпрямляется, скрещивает руки на груди. Он спокоен, но я вижу в его взгляде готовность к разговору.

— Мам, я знал, что ты об этом спросишь, — он смотрит на меня, в его тоне нет раздражения, только понимание. — И я понимаю, что ты волнуешься.

— Конечно, волнуюсь, — признаюсь, сцепляя пальцы, чтобы скрыть, как они дрожат. — Рома, тебе всего девятнадцать. Ты уверен, что готов к такому серьёзному шагу?

Он чуть наклоняется вперёд, его взгляд становится серьёзным, сосредоточенным.

— Мам, я люблю её. Я знаю, что ты сомневаешься, но я уверен.

— Любишь, — повторяю я, чувствуя, как тревога только усиливается. — Но, Рома, как можно быть настолько уверенным? Вы знакомы всего несколько месяцев.

— Мам, если мало знакомы, то все не серьезно? Хорошо, расскажу как познакомились. И даже не в ночном клубе, и не на Патриках, — он наклоняется чуть ближе, голос становится твёрдым. — Мы познакомились в поисковом отряде. Искали девочку, которая потерялась в лесу. Помнишь? В конце лета это было. Три дня искали. И потом нашли у болот ее. Как раз мой отряд. Мы с Мишкой. Так вот Алиса была координатором.

Я поднимаю брови, удивлённая.

— Координатором?

— Да, — он кивает, и его взгляд теплеет. — Она сильная, добрая. Настоящая.

— И? — я жду продолжения, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство. — Почему ты раньше ничего не рассказывал?

— Зачем мам? Я не хотел. Мы сначала просто дружили. Общались. Часто пересекались в поисковом. Потом гулять начали и… — замолкает периодически, задумывается на секунду. Улыбается. А в голосе - лёгкая ностальгия. — Она показалась мне очень интересной. Умной. Но потом я понял, что она больше, чем просто друг.

Его слова задевают что-то внутри меня, заставляют задуматься. Я пытаюсь их переварить, но не могу избавиться от беспокойства.

— Рома, но ты ведь ещё совсем молодой, — продолжаю, стараясь говорить спокойно. — Семья — это не только любовь, это ответственность. Это работа.

— Я знаю, — он смотрит мне прямо в глаза, в его взгляде твёрдость, которая меня одновременно пугает и вдохновляет. — Но я готов. Мам, я хочу, чтобы ты верила в меня.

Его следующая фраза застаёт меня врасплох.

— Мама, вы с папой такой пример перед глазами. Вы всегда так друг к другу с лаской и вниманием, заботой. Ты папу любишь. Он тебя. И я так же.

Его слова выбивают меня из привычной колеи. Я замираю на секунду, глядя в его решительные глаза. Он так искренне это говорит, что у меня внутри что-то сжимается от радости и беспокойства одновременно.

— Хорошо, — наконец говорю я, чувствуя, как напряжение не уходит, но становится чуть легче. — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.

Рома встаёт, подходит ко мне и обнимает.

— Спасибо, мам, — шепчет он. — Она тебе понравится.

— Главное, чтобы ты был счастлив, Ром, — обнимаю сына в ответ, ощущая тепло. — Для нас с папой это самое важное.

Я закрываю глаза, чувствуя, как его слова касаются самого сердца.

— Мам, я знаю, что это она. Я без неё не хочу дальше. Мне с ней хорошо. Мам, как ты только её поближе узнаешь, сама поймёшь, какая она, — он запальчиво тараторит. – Ты всегда хотела дочку, я же не дурак. – Грустно улыбается. – Вот она, готовая. Ты же сможешь, у тебя сердце такое огромное. Вы с папой сможете! — Разводит руки в стороны, демонстрируя.

Глава 17.

Ромка ушел. А у меня руки дрожат, меньше правда , чем утром, в голове крутятся мысли о нашем с сыном разговоре. Он любит её. Это видно, это слышно, это чувствуется. В каждом его слове, в каждом жесте, взгляде — эта уверенность, эта готовность защитить её, поддержать.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, стараясь сложить в голове всё, что узнала об Алисе. Волонтёрский отряд… Координатор. Она не простая девушка, она человек, который знает, что значит быть полезным, значимым. Это… удивляет. Даже восхищает.

И вместе с этим приходит облегчение. Алиса совсем не похожа на Дарью. Совсем.

Дарья была огнём. Она зажигала всех вокруг, но этот огонь обжигал. В ней было столько эмоций, столько страсти, что иногда казалось, она не знает, как с этим справляться. Она была ветром, который сбивает с ног, и пылала так, что рядом с ней было трудно дышать.