Солдаты Солнца. Книга 1 - Хэриссон Джеймс - Страница 6

– Позвольте, леди… – «обскорбился» явным перекосом внимания в его сторону Красавчик. – Говорить на чужом языке и тыкать пальцем в человека?! Так беспардонно обходятся только с военнопленными.

– И этого человека когда-то считали красавчиком, – ещё более бесцеремонно перешла на американский Танго.

– Мне кажется, вы говорите обо мне так, будто меня здесь нет! И почему вы говорите обо мне в каком-то прошедшем времени? А я вас, между прочим, даже не знаю, леди… Может, обсудим этот вопрос за ужином: скажем – у Винченсо Розалли!

– Гав-гав! Хочу есть! Красавчик, хочу есть!!

– Подожди, Мэлвин, собачий корм закончился! Видишь, леди впали в ступор – должно быть, от моего непревзойдённого обаяния.

– Есть хочу! Согласен на сахарную косточку.

– Заткнись, Псих!!

– Ай-яй!! Больно же… И почему меня положили рядом с Зулу?! Полковник?!

– Рад вас снова слышать, парни! Сейчас разберёмся, капитан, – Гэбриэл сделал широкий шаг к троице у дверей. – Хотелось бы всё же знать, что здесь происходит? В чьём всё-таки распоряжении мы теперь находимся? И где полковник Бэкквард?

– Мои «архангелы» проснулись!!! Команда «Альфа»!!! Гэбриэл, друг мой, как я рад тебя снова видеть – живым и в здравом рассудке… Лео – это полковник Гэбриэл Харрис! Я тебе о нём столько всего рассказывал!

– Мы это уже поняли, Джон, – ответила Миша за пэпээсницу.

– Гэбриэл, я собрал все газеты, в которых о вашей команде когда-то столько печатали…

– Да уж, библиотека ими просто забита, – раздражённо прошипела Миша.

В двери лаборатории совершенно беззвучно вкатилась инвалидная коляска, в которой сидел очень старый седовласый джентльмен с почти что невидимыми сквозь узкие щёлки глазами, – это был сам профессор и доктор Джон Румаркер. За спинку его кресла-коляски держалась его внучка – Лео Румаркер: бесформенный потёртый джинсовый комбинезон, военная серо-зелёная футболка, высокие военные ботинки-берцы, два длинных тёмно-золотистых хвоста, закинутых вперёд… хмурый воинственный взгляд из-под закрытого полевым беретом упёртого лба.

– Джон!! Не может быть… Я просто не верю своим глазам: это ты и никакой другой доктор Румаркер?!

– Я, я, Гэбриэл!! Если бы ты только знал, как я рад снова видеть тебя, мой друг… дорогой мой полковник, мой Гэбриэл… Сорок лет я ждал нашей встречи! Долгих сорок лет вся твоя команда морозилась у меня в криохранилище, Гэбриэл! И вот этот святой момент настал…

Старый учёный обнимал обёрнутого в одеяло полковника и плакал как настоящий ребёнок, никого не стесняясь.

– Джон… Ты никак плачешь, Джон?

– Я двадцать лет не плакал, Гэбриэл.

– Да ты никак постарел, да ещё влез в инвалидную коляску… Что у тебя с ногами, Джон? На твоих коленях покрывало.

– Позвоночник… но это неважно, Гэбриэл. Вот! Познакомься с моей внучкой – Лео Румаркер: сержант Противопехотных Сил ОСОЗ… наёмник – как и ты…

– А мы как бы уже… знакомы, – Гэбриэл облизал губы и, широко улыбаясь, снова зажал сигару крепкими «голливудскими» зубами. – Наёмник, значит…

Лео умудрилась покраснеть до самых кончиков ушей.

– Нет! Пожмите друг другу руки, чтобы я видел… И пока я ещё не отправился ко всем праотцам, дай мне слово, Гэбриэл, что отныне и до смерти будешь заботиться о моей внучке – как если бы это была твоя единственная судьба!

– Джон, твоя внучка вовсе не похожа на солдата, которому нужен персональный генерал.

– Много ты понимаешь, старый служака! Гэбриэл, уважь старика – последняя просьба!

– Что ж! Детей у меня нет, своей семьи не было, – полковник протянул руку фыркающей Лео. – Значит, противопехотные силы… и полевой берет – сразу видно: не «боевая лягушачья кожа» – уже не из нашего Вьетнама.

Лео и Гэбриэл сжали ладони друг друга.

– ACU-sand: полевой песчаный камуфляж ППС… «боевой песчаный берет», «песчаник», – Лео попыталась сразу же отдёрнуть руку назад, но полковник только крепче сжал её маленькую квадратную кисть, силой придержав в своей широкой шершавой ладони.

– «Пустынные дьяволы», Гэбриэл…

– «Пустынные дьяволы», значит…

– Слово, Гэбриэл, – слово!!

– Даю, Джон, – даю тебе слово Гэбриэла Харриса!!

– Участь няньки? – невзначай пробросил Мэлвин за плечом полковника.

– Сторожа… – рыкнул Зулу.

– Ну хватит!.. всех эти слезливых лобызаний… К делу, джентльмены!! – Миша выступила вперёд. – Вы здесь – Команда «Альфа» – потому что у нас проблема! Большая проблема – скрывать не буду. И отныне нам предстоит решать её вместе! И если уж быть вместе неизбежность, зарубите себе на носу: вы здесь не в качестве командного состава, вы здесь, чтобы выполнять грязную работу наёмников – без излишнего позитива и праведного, никому не нужного героизма в духе команды вьетнамских «робин-гудов». И пока что, профессор, оставляю это сборище размороженных неандертальцев на ваше полное знахарское попечение: приведите их, пожалуйста, как можно скорее в надлежащий порядок и не забудьте как следует прочистить их отмороженные мозги! Даю вам на всё про всё ровно три дня… Потом их воспитанием займусь я!

Закончила говорить Миша на русском – явно для профессора. Затем она развернулась, в приказном порядке махнула рукой и вышла за двери лаборатории со всей своей гвардией.

* * * * *

– А она… с характером – эта полковник Васильева…

Старый учёный только отмахнулся:

– Не концентрируйся на этом, Гэбриэл: у разбитого сердца душа в дурдоме – скоро ты на это всё просто перестанешь обращать внимание. Ребята! Наконец-то я вас откопал из царства мёртвых. Эти несносные девчонки совсем меня старика доконали! Но они ещё не понимают, что вот только теперь и наступает их настоящая жизнь и настоящие перемены… только теперь… А мне вам нужно столько всего порассказать! Столько всего! А у нас всего три дня.

– Это точно, Джон! Общения каких-то пять минут, а у меня уже голова кругом от твоих чёртовых вояк. Такое впечатление, что мы как минимум чумные прокажённые, как максимум – какие-то марсиане.

– А чего вы ожидали, Гэбриэл?! Вы для них заблудившиеся в космических мирах инопланетяне с планеты, которой больше нет… Позже я вам всё объясню, вам и так от этого теперь никуда не деться.

– Ладно, пусть! Сегодня никакие новости не радуют… Но ты, Джон! Ты-то тут сам как? Засекреченный Франкенштейн или просто – пленный.

– Эх, Гэбриэл, как бы оно теперь ни выглядело, мы все здесь заложники одной ситуации: безвыходной и всемирно глобальной по своим катастрофическим и чудовищным последствиям.

– Ты говоришь о Последней Войне?

– Почти… Третья Мировая – её ещё называют Последней Войной, но это уже в прошлом. А вам, джентльмены, сейчас нужно совсем иное, совсем иное. Главное, привести вас в полный порядок, Команда «Альфа»!

– Что у меня с лицом, док?

– Всё будет хорошо, Красавчик! Я тебе обещаю, сынок… Даю слово!

– Хм, а в плане слабого пола?

– Кому что, а кролику всё то же! – покачал головой Зулу.

– Переживаешь, будут ли по-прежнему за тобой бегать толпы очаровательных поклонниц? Хотел бы я тебя утешить, лейтенант, но понимаешь, слабого пола, как бы тебе попонятнее объяснить, его больше нет – вернее, он конечно есть, но он теперь совершенно иной закваски, которая тебе вряд ли понравится. И вообще, забудь о таком понятии – как слабый пол: здесь, в этом бункере, это больше чем не приветствуется. Слабый пол теперь, скорее, всё человечество как есть – в том числе и его мужская половина… Зато, Красавчик, есть Танго! И если ты сможешь завоевать её сердце, поверь старому джентльмену, никакие другие тела и юбки тебе больше не понадобятся даже во снах.

– Доктор!! Скажите, неужели мы и вправду провалялись в целлофановых мешках замороженными бифштексами целых сорок лет – как какие-то мясные окорока со скотобойни?!

– Во-первых, Зулу, не в целлофановых мешках, а в криокапсулах… Во-вторых, не просто провалялись, как замороженные бифштексы, а на все сорок лет стали моим рабочим экспериментальным материалом. И главное! Если бы я сорок лет назад не решился на этот воистину шокирующий шаг, даже если бы вас не поставили к стенке, то, скорее всего, вы давно бы уже протянули ноги на каких-нибудь засекреченных урановых рудниках.