Солдаты Солнца. Книга 1 - Хэриссон Джеймс - Страница 22

– Да, Лео Румаркер! Ведь для профессора Лео была последней выжившей в его семье. И Бэкквард знал по какому больному месту профессора надо ударить, чтобы он перестал трепыхаться, как прирезанная курица на столе у мясника, и утихомирился со всеми своими гениальными кониками и выбрыками… Нельзя сказать, что профессор чересчур уж переживал за своего последнего нерадивого отпрыска рода Румаркеров, – извини, Джон, что я так! Ведь было нечто такое, что служило явной невидимой защитой для его внучки, раз она сумела вернуться живой из мясорубки Третьей Мировой. Но война осталась в прошлом, а Бэкквард был здесь – прямо над душой его внучки. И условие у Бэккварда было чёткое и однозначное: если профессору вдруг вздумается что-нибудь выкинуть без ведома генерала или чем-нибудь ему напортачить, то под прямой угрозой окажется жизнь его непутёвой внучки – сержанта спецподразделения ППС.

– А кто она – сержант Лео Румаркер?

– Это надо знать, полковник Харрис, чтобы понимать Джона и все его беды… Только за десять лет службы до увольнения на вольные хлеба Лео целых двадцать четыре раза отстраняли на неопределённое время от службы в ППС Форта Глокк – из-за слишком уж неуживчивого и скандального характера и повсечасной поножовщины! На счету Лео Румаркер, только уже за эти последние десять лет и только по официальным данным, больше ста шестидесяти генокеров из Форта, буквально разорванных в клочья в постоянных драках в барах и подпольных клубах за пограничной чертой Центра – то есть в Большом Бруклине, где и живут-то только те, кто обычно живёт в Бруклине: калеки, нищие, люди-мутанты, генокеры и просто отпетые негодяи, да ещё те, кто не желает жить в стерильном Центре, – диктаторские законы Бэккварда не каждому налогоплательщику по вкусу… И как этого сумасшедшего пэпээсника, Кровавую Лео, до сих пор свои же военные не пришибли за углом – один Бог знает!

– Похоже, Лео-Космос – это нечто!

– И это нечто как магнитом тянет в Бруклин-город: излишние пары поспускать… Оно понятно, после тяжеленной, на пределе человеческой воли, кровавой и грязной работы чистильщика-минёра за стеной города – куда даже за большие деньги никто добровольно не хочет выходить на службу пэпээсника – хочется опустошить душу от крови и ненависти. Ведь каждый раз кто-то да не возвращается, кто-то да остаётся там, своими костями подпирая стены этого города-государства по ту сторону жизни. А без охранной работы ППС теперь ни один мегаполис не может существовать: пэпээсники и за стенами, и под стенами, и во всех туннелях, по которым ходят охотиться не только хищные монстры, но и наши сограждане – люди-мутанты.

Гэбриэл пару раз украдкой кинул на тот край стола тревожный взгляд, но Лео лишь сжала губы и, насупившись, молча смотрела в одну точку на столе. Было ясно, что Миша здесь больше, чем авторитет: она могла говорить всё что угодно и кому угодно, и даже Джону.

– Генетические мутанты нашей воспетой трубадурами от науки и овеянной славой светлого будущего пресловутой генной инженерии постоянно опробывают на вшивость наши упакованные в городские коробочки самовоспроизводящиеся мясные фермы, которыми мы им оттуда, из-за стены, представляемся. Как следствие, подкопы под город, нападения на стены, атаки с воздуха! Правда, с воздуха им тяжелее всего пробиться – двойная защита: лазерная сетка над городом и тепловые пушки – что надо! А вот системы наземной и подземной защиты дают периодические сбои. Мутанты – они же умные. Их голым нахрапом и огородными пугалами не возьмёшь! Наши генетики вложили в них столько, что теперь генетические монстры хозяева планеты, а не мы.

– А что же мы?

– А мы как мамонты в «волчьих ямах»: хрипим на последнем издыхании и дёргаемся из последних сил, завязая в собственном дерьме всё глубже и глубже. Мутанты – они ж как кролики за сеткой у фермера: всё равно где-то да прокопают! А значит, нужно постоянно выходить за стены и под стены города – чинить эти самые стены, латать лазерные сетки, ставить новые ловушки, ремонтировать минные поля. Всю эту тяжёлую и грязную работу делают военные ППС: на этой службе остаются только конченые вояки-зомби и убийцы-генокеры – других людей в ППС попросту не осталось… Сержант Румаркер, пожалуй, единственное шоковое исключение из общего правила: ей генерал Бэкквард изначально выписал догробный пропуск на санкционированные и не очень санкционированные убийства. Да, Лео?! Ответь нам, нечего отмалчиваться, когда нужно отвечать!

В позе пэпээсницы ничего не изменилось – она отвечала в стол, лишь сильнее сжимая кулаки перед собой:

– Каждый выход за стены всегда означает чью-то смерть на твоих собственных глазах: монстры всегда готовы к нашему выходу, они нас ждут, всегда ждут. У генокеров и смертников тоже горячая красная кровь. Каждая наша ошибка – наша смерть! А для монстров – это как праздничный уикенд с накрытыми для них столами.

Лео вдруг подняла глаза, но только глаза, и у Гэбриэла всё перевернулось внутри от этого злобного мёртвого взгляда цвета выжженной до чёрной крови пыли. Из сжатого кулака пэпээсницы как по стёку побежала тонкая струйка тёмно-красной крови.

– И если возвращаешься оттуда живым, то идёшь куда-нибудь на край света – подальше от логова Форта: спустить пары – точно так! Иначе свихнёшься ещё до того, как тобою закусит на десерт какая-нибудь жуткая саблезубая тварь с отвратительным свинячьим рылом и дурным запахом из воющей пасти, или сам развеешься в пыль и прах на своей же собственной «попрыгунье-стрекозе»… Что вы тут обо мне можете судить?! Убийцы – те, кто всё это затеял! Все эти лягушачьи бега и салки со смертью наперегонки… Гады!!

Гэбриэл уже пытался разжать левую кисть Лео, Зулу удерживал сжавшуюся в комок пэпээсницу на стуле. Но у полковника ничего не получалось: тонкие сухожилия Лео были сделаны точно из стальных прутьев – осколки раздавленного в кулаке хрустального фужера всё сильнее вдавливались в мягкие ткани человеческой ладони… Миша сидела всё с тем же невозмутимым видом, сцепив руки на груди и молча наблюдая за привычной сценой на том краю стола.

– Зулу, помоги! – Гэбриэл потянул руку Лео к сержанту. – Только осторожно…

– Ах, я старый олух! Как же я не успел выхватить у неё из руки фужер?! Проморгал! Лео, дочка, разожми кулак. Чукки, укол! Андрей, беги в мою лабораторию – готовь её стол… Гэбриэл!!

– Зулу! – Гэбриэл с неимоверным усилием удерживал тело вырывающейся пэпээсницы на месте, прижимая её вместе со спинкой стула к своей груди, – казалось просто неимоверным, чтобы в таком хрупком теле было столько нечеловеческой силищи. – Красавчик!.. Мэлвин!..

– Сейчас… Держите крепче, полковник, крепче!! – Мэлвин упал на ноги Лео.

А Красавчик больше нервно мельтешил вокруг образовавшейся свалки, только всё время издавая нечленораздельные звуки и нервозно поправляя шёлковый платок на своей шее, нежели вообще что-либо делая толкового.

– Лейтенант, водки!!

Наконец Красавчик, кажется, сообразил: чуть не навернувшись через стулья, схватил со стола графин с наливкой, быстро наполнил стакан, больше разлив, чем налив, и, не зная, что делать дальше, выплеснул водку в лицо пэпээсницы… И сработало! У Лео запекло в глазах от тёплой сорокоградусной жидкости и она, зарычав как взбесившийся волкодав, замахала головой из стороны в сторону, ослабив мёртвую хватку сжатого кулака. Зулу тут же зафиксировал положение разжавшейся кисти и вывернул ладонь Лео вверх: два осколка стекла вышли навылет – через ладонь.

Гэбриэл взглянул на мельтешащего лейтенанта круглыми глазами:

– Красавчик!.. я не это имел в виду…

– Я всё понял, Гэбриэл! – Красавчик уже наливал второй стакан водки.

Лео всё ещё сопротивлялась, так и норовя зацепить зубами кого-нибудь из близко находящихся.

– Держи её, Красавчик! – полковник схватил Лео за хвосты и потянул их назад, принуждая голову оскалившегося зверёныша запрокинуться назад. – Ну-ка, ещё поклацай зубками – вот так!! Ну прямо волчонок какой-то.

Гэбриэл осторожно, но быстро влил в рот Лео полный стакан водки, и тут же, ещё раз наполнив его до краёв, снова влил содержимое в рот уже потихоньку сдающей позиции пэпээсницы.