Когда мы вернемся (СИ) - Батыршин Борис - Страница 54

Эпилог

Зал ожидания «Гагарина» был полон народу. Между группками транзитных пассажиров шныряли роботы-носильщики, мигали на стенах и под потолком информационные табло. Женский голос из динамиков сообщал об освободившихся кабинках Нуль-Т, и тогда кто-то из ожидающих подхватывал свой багаж — чаще всего это были стандартные чемоданчики, выдаваемые всем сотрудникам Внеземелья, — и скрывался в коридоре, над которым призывно мигала зелёная лампа. Спустя каких-то полчаса мне предстояло последовать за ними — к первому промежуточному пункту моего путешествия, лунной орбитальной станции «Циолковский», она же «Звезда КЭЦ».

Мокрый, холодный нос ткнулся мне в ладонь. Собака явно нервничала — ну конечно, непривычная обстановка, множество людей, чужие, незнакомые запахи металла, кондиционированного воздуха и разогретых пластиков… словом, всё, что обрушивается на посетителя большой пассажирской орбитальной станции, через которую за сутки проходят сотни человек. А если добавить к этому ещё и половинную силу тяжести, которую собака впервые испытала на себе, и ярко-оранжевый гермокостюм, прямой потомок бритькиного «Скворца-Гав» — то легко понять нервное, взбудораженное состоянием моей хвостатой попутчицы. Кстати, оказывается такие «собачьи» костюмы здесь давным-давно производятся серийно, требуя лишь небольшой подгонки под владельца. А вот котов и кошек, которых тоже хватает на внеземельных объектах, так и не смогли к ним приучит, приходится обходиться специальными герметичными ящиками-переносками.

Вообще-то для перемещения, неважно, на другие станции, или на поверхность Земли, гермокостюмы не требовались — среди пассажиров, заполнивших зал, в них облачены лишь единицы. Можно было смело упаковывать наши с Бэлькой космические доспехи в чемодан, но я по здравому размышлению поступил иначе. Во-первых, мне не хотелось нагружать себя дополнительным багажом, а во-вторых — на «Звезде КЭЦ» всё равно придётся облачаться в гермокостюмы, что было обязательным при использовании Нуль-Т порталов на сверхдальних расстояниях. Так что извини, бестолочь ушастая, придётся тебе потерпеть — и скажи ещё спасибо, что я не стал надевать на тебя гермошлем, а волоку оба прозрачных пузыря, и свой и собачий, под мышкой.

За перемещением на «Звезду КЭЦ» последует второй этап путешествия — три последовательных «шага» из портала в портал, последний из которых установлен на станции «Барьер» — и наконец, финальный аккорд, прыжок сквозь межзвёздную «червоточину», ведущую прямиком в созвездие Дракона, на орбитальную станцию «Океан», вращающуюся вокруг планеты с тем же названием. Всё вместе это должно занять около трёх суток, причём двое из них придутся на межзвёздный перелёт на борту буксира-прыгуна «Амальтея» — систершипа «Ермака», капитаном которого состоит мой сын. Я представил эту встречу, и мне стало слегка не по себе — в последний раз я видел Данилу полуторамесячным карапузом на руках у Юльки. Дело было незадолго до старта «Зари», и с тех пор для меня прошло всего-навсего два с половиной года. Для Данилы же миновало без малого сорок лет, и это отнюдь не единственный сюрприз, который подкинул мне пресловутый парадокс Эйнштейна… который, как известно, и не Эйнштейна вовсе…

— Интересно, когда мы будем л отправляться к звёздам так же легко и просто, как сейчас на орбиту Луны? — я оторвал взгляд от большого табло под потолком, на котором мигали разноцветные квадратики текущей загрузки пассажирских Нуль-Т каналов «Гагарин»-Циолковский'.

Поляков, к которому был обращён мой вопрос, пожал плечами.

— Боюсь, нескоро… если это вообще возможно. Если физики тахионщики в чём-то и согласны друг с другом — так это в том, что протяжённость «червоточин» напрямую зависит как от размеров порождающих их порталов, так и количества потребляемой энергии. И если мы не хотим увеличивать пассажирские Нуль-Т кабинки до размеров тяжёлых грузовых «батутов» и пристёгивать к каждой из них по термоядерной электростанции — о подобных планах стоит забыть. Во всяком случае, пока учёные не добьются прорыва в своих исследованиях — а это, сам понимаешь, дело малопредсказуемое…

— Однако, на «звёздные обручи» такие ограничения не распространяются. — заметил я. Поляков согласно наклонил голову, и зеленоватый блик от информационного табло отразился от его гладкой, словно лаковой лысине. «А ведь постарел Андрюшка… — сочувственно подумал я. И не первый год уже провожает во Внеземелье других, вместо того, чтобы лететь самому. Годы, будь они неладны…»

Я отвернулся, чтобы собеседник не увидел даже тени жалости на моём лице. Уж чего-чего, а этого он точно не заслужил.

Поляков, впрочем, и не думал приглядываться к моим гримасам.

— Верно, до этого нам ещё очень и очень далеко. — продолжал он.

— Все обручи, что мы нашли, действовали в пределах в Солнечной Системы с одинаковым успехом, независимо от дистанции. Это, правда, не относится к «межзвёздным» путешествиям, когда требуется пересекать барьеры Штарёвой — но это уже совсем другая физика. Впрочем, — он улыбнулся, — кому я это объясняю? Вот, обрати внимание…

Он показал на огромный телеэкран, на котором поворачивалась Хрустальная Пирамида. Шёл выпуск «Новостей Внеземелья», и невидимый диктор говорил об открытии, сделанном на Океане, цитируя то, что сказал на этот счёт известный — увы, не мне! — исследователь цивилизации создателей «Звёздных обручей». Термин, который он при этом употребил, вверг меня в лёгкий ступор.

— Он что, сказал «рамиры»? Они-то какое отношение имеют к «обручам»?

— Раньше мы говорили «создатели 'звёздных обручей». Согласись, это громоздко, долго и вообще, нужен термин попроще — вот и назвали их «рамирами». А что, звучит неплохо, и запоминается…

— Вроде клингонов, вуки, или, скажем, Предтеч? — я скептически хмыкнул. — Интересно, в чью мудрую голову пришла такая идея?

— Психов из ЭВР и их единомышленников. Дело было лет двадцать назад, они тогда сняли фильм под названием «Воспоминание о будущем-2», целиком посвящённый поискам создателей «звёздных обручей». Там-то впервые и мелькнуло это словечко — «рамиры». Я слышал, сперва хотели назвать их «Странниками», как у Стругацких, но, по счастью, обошлось.

— Да, это был бы перебор. — согласился я. В самом деле, аналогия была бы чересчур уж прозрачная, особенно если вспомнить фантазии братьев на тему люденов.[1]

Поляков кивнул, при этом на лысине его заиграли новые блики, на этот раз, жёлтые.

— Вот и я так думаю. Фильм тогда наделал много шума, и термин прижился. Кажется, его позаимствовали из какого-то фантастического романа — там тоже сгинувшая миллионолетняя цивилизация понастроила в разных звёздных системах грандиозные сооружения или что-то в этом роде. ЭВРовцы, видишь ли, носятся с идеей, что создатели «звёздных обручей» поступили так же — сперва покрыла весь Млечный Путь своей транспортной сетью, этими самыми «обручами». А потом научились обходиться без них и куда-то свалили — то ли в центр Галактики, то ли вообще в другое измерение…

— Ясно. — я кивнул. Кстати, для сведения: рамиры взяты из романа-трилогии «Люди как боги», вышедшей в шестидесятых-семидесятых годах прошлого, двадцатого века.

Я, разумеется, не упомянул, что термин этот употреблялся и в другой книге. В ней э были описаны как гигантские кремнийорганические черепахи, обитавшие на очень горячих планетах типа Венеры и исчезнувшие за пять миллионов лет до того, как человечество Земли вышло в космос. Впрочем, вряд ли ЭВР-овцы имели в виду нечто хотя бы отдалённо на них похожее…

Так вот, об «Истории Галактики» — именно так называлась эта книга, в этой реальности так и не написанная. Я установил это совершенно точно, когда по настоятельной рекомендации И. О. О. занялся сбором сведений о её авторе. Улов, надо сказать, был невелик — на третий день после моего возвращения из Карелии мне позвонил Поляков и предложил срочно явиться сюда, на «Гагарин». «Объяснения потом, — сказал он, — а сейчас бросай всё и отправляйся. Имей в виду — возможно, Землю придётся покинуть надолго…»