Дети Галактики (СИ) - Батыршин Борис - Страница 2

— А кто в роли Ивана Антоновича, Фернандель? — отец усмехнулся.

— Нет, Жан Рено, есть у них такой актёр, из начинающих. Кстати, меня приглашали в этот фильм консультантом — как же, один из немногих, кто видел живых олгой-хорхоев и даже стрелял в них!

— Так эти твари в фильме тоже будут? Ефремов, вроде, прямо нигде не упоминал о встрече с ними.

Я пожал плечами.

— Куда ж без них? По сценарию там будет нападение на лагерь экспедиции, Ефремов расстреливает электрических червяков из карабина, а потом давит трактором.

Отец покачал головой.

— Да, чего только не навыдумывают киношники! Французы — ладно, от них, как и от американцев, глупо ожидать точности в исторических деталях, а вот наши меня огорчили.

Он ткнул пальцем в погасший экран.

— Накрутили сорок бочек арестантов, а ведь архивы уже три года как открыты — читай, изучай, пиши сценарии, правдоподобные, интересные! Так нет же — гонятся за эффектными сценами, сочиняют невесть что! Спасибо, хоть актёров подходящих нашли — и играют прилично, и внешнее сходство присутствует…

На этот счёт у меня было своё мнение, но я предпочёл оставить его при себе. Не то чтобы меня совсем уж не интересовали новинки отечественной кинематографии, просто были заботы поважнее.

— Ты ведь завтра в Королёве, в Центре Подготовки, на совещании по тому небесному камушку, как бишь его?..

— Полигимния тридцать три. — ответил я. — Или наоборот, тридцать три Полигимния. Только не делай вид, что забыл, всё равно не поверю…

— Не буду. — отец ухмыльнулся. — Тогда, может, после совещания зайдём к нам? Посидим, обсудим результаты совещания, полагаю, там будет о чём поговорить… Или отправишься к себе?

Я пожал плечами. От восьмиэтажного корпуса Центра Подготовки в Королёве, где и состоится завтрашнее мероприятие, до отцовской служебной квартиры (она полагалась ему как одному из ведущих сотрудников Проекта) идти было два квартала — куда ближе семейного общежития ИТР, в котором мы с Юлькой уже год занимали двухкомнатные апартаменты. Сейчас она в Калуге, у родителей, повезла показывать нашего с ней сына — а я, вместо того чтобы коротать вечер в ближайшем кафе, в компании коллег из Центра Подготовки, уехал в Москву, чтобы проведать отца в нашем семейном гнёздышке на улице Крупской. И вот — застрял вместе с ним у телевизора, по которому уже третий вечер крутят многосерийный исторический фильм, посвящённый первому шагу человечества во Внеземелье — каковым и стал запущенный в пятидесятых годах совместный советско-американский проект «Великое Кольцо»…

Машина взвизгнула шинами, обходя неспешно ползущий автобус. Из окна мне помахали руками три девушки — а, может, и не мне вовсе, а тёмно-синему, цвета «металлик» кабриолету с эмблемой Центра Подготовки на дверце? Сегодня матерчатый верх «Пежо» поднят, апрельский ветер не располагает к поездкам с ветерком…

Отец (мы, как и договаривались вчера, поехали в Королёв вместе) заметив эти знаки внимания, иронично улыбнулся. Я сделал вид, что ничего не заметил — давно привык, что подарок Шарля неизменно вызывает на московских улицах лёгкий ажиотаж, который удваивается, когда за рулём Юлька — сидит, небрежно держа руль одной рукой и положив локоть другой на дверку. Набегающий ветерок треплет чёрные волосы, встречные машины сигналят, пассажиры автобусов и троллейбусов машут руками, в точности как давешние студентки, гаишники с улыбкой берут под козырёк — её, как и меня, и других участников экспедиции «Зари» в Пояс Астероидов узнают на улицах, приветствуют, здороваются, улыбаются…

С тех пор прошло почти четыре года. Кванты света — или кварки, кто их разберёт? — в которые превратилось тело Шарля д’Иври, давно покинули Солнечную систему. И, если принять, что при взрыве японской водородной бомбы они разлетелись со скоростью, близкой к световой, то самые быстрые сейчас приближаются к Проксиме Центавра, а также преодолели не меньше половины расстояния до звезды Барнарда в созвездии Змееносца.

Такая вот горькая ирония — старый друг, вместе с которым мы начинали путь к звёздам, уже попал туда, пусть и виде то ли излучения, то ли элементарных частиц — а мы всё не рискуем сделать шаг за пределы пояса Койпера. Если не считать, конечно, прошлогоднего эксперимента с автоматическим зондом «Зеркало-4», сумевшим отдалиться от нашего светила на расстояние пятидесяти семи астрономических единиц. С зондом удалось наладить устойчивую тахионную связь — работы Валеры Леднёва, двинувшегося по следам разработок француза Гарнье, дали-таки результаты, и теперь мы можем обмениваться данными с любым внеземным объектом, на котором имеется действующее тахионное зеркало. Пока что «ширина» подобных каналов невелика, по меркам оставленного мной 2023-го года даже ничтожна — какие-то сотни мегабайт в секунду, — но ведь лиха беда начало! Валерка как-то объяснял, что ограничения накладывают не столько его любимые тахионные зеркала, сколько низкое быстродействие компьютеров, и если он прав — недалёк тот день, когда передача потокового видео на сотню-другую астрономических единиц станет обычным делом.

Скажете, зажрался, потерял берега? Я и сам постоянно ловлю себя на этой мысли. Всего-то восемь лет назад «космические батуты» казались чем-то невероятным — да они и были сущей фантастикой… Инженеры Проекта только-только подступались к проектам лунных поселений и кольцеобразных орбитальных станций, освоение ближнего Внеземелья, в пределах орбиты Луны, считалось делом не самого близкого будущего… Или я один так думал, отравленный воспоминаниями о космической импотенции моего двадцать первого века? Остальные ничуть не удивляются таким темпам; наоборот, они что до той же звезды Барнарда человечество доберётся не просто при их жизни, а вот-вот, года через три-четыре.

Собственно, об этом мне и предстоит говорить сегодня, выступая перед ребятами и девчонками во Дворце пионеров и школьников, на Ленинских горах.

Двенадцатое апреля, День Космонавтики — куда ж без самого известного выпускника кружка юных космонавтов из числа тех, кто когда-либо занимался в его стенах?

…Нескромно, скажете, зазнался, зазвездился? Ну да, есть такое. А что? Имею право…

II

…Как аргонавты в старину

Родной покинув дом,

Плывём ту-тум ту-рум пум-пум,

За золотым руном… — мурлыкал я, сбегая по широким ступенькам. Совещание, о котором мы с отцом беседовали за телевизором и на котором оба присутствовали, только что завершилось. Решение об экспедиции (теперь она официально носит название «Золотое руно») принято, основные направления подготовки определены, сам я утверждён в должности начальника десантно-исследовательской группы, в чём, если честно, не сомневался ни на минуту — жизнь снова прекрасна!

Кое-как отвертевшись от праздничного банкета, я незаметно выскользнул из конференц-зала и скатился по лестнице в холл королёвского филиала Центра Подготовки. День только начинался; зелёные цифры на большом часовом табло едва перескочили за 12:00, впереди ожидал сплошной позитив — а что ещё может быть во Дворце, на праздновании Дня Космонавтики? — и настроение у меня было самое что ни на есть радужное. Я, словно школьник, спешащий домой после уроков, перепрыгивал через две ступеньки, прикидывая на ходу, как буду рассказывать о сокровищах астероида Полигимния юным космонавтам и астрономам, жаждущим услышать о грядущих достижениях в Дальнем Внеземелье (а может, чем чёрт не шутит, и за его пределами?) — и тут меня окликнули.

— Алексей Геннадьевич? Вы, я вижу, торопитесь? Я был бы чрезвычайно признателен и, поверьте, не остался бы в долгу, если бы вы сочли возможным уделить мне несколько минут…