Заворг. Назад в СССР (СИ) - Шелест Михаил Васильевич - Страница 7

Что и как было дальше я не знал, так как из стажёров перешёл в механики и от Генки съехал в каюту на палубе выше. Теперь мне вспомнилась та история, и я подошёл к токарю с подобным вопросом. К моему удивлению Тимофеич отреагировал на просьбу спокойно. И я предположил, что у того процесс налажен и уже имеются заготовки.

Металл на плавбазе имелся любой. Как в отливках, так и в изделиях. Например, списанное оборудование в моём цеху: немецкие морозильные шкафы «Линды». С них мы много чего поотручивали. Вот двадцатимиллиметровой толщины нержавеющая станина агрегата и пошла, по словам Генки, на сам ствол.

Точила поэкспериментировал с закалкой, и, «процементировав» металл в небольшом электро-горне с, хе-хе, «турбонаддувом», добавив углерода, сумел ствол нормально закалить. На сколько выстрелов его хватит, кто знает, но оружие стреляло, как говорил Генка, нормально. Мелкашечными патронами стреляло.

Зачем мне ствол, я не думал, но его наличие меня бы в этом мире успокаивало, думал я. Промолчав про цену, токарь сказал, что у него работа и включил станок. Поняв, что сделка заключена, я вышел в цех и вышел через него в кормовую надстройку, где была столовая команды, библиотека, кинозал, где каждый вечер крутят фильмы. На самом верху надстройки имеется волейбольная площадка, огороженная высокими трубными стойками с натянутой между ними сетью. На этой площадке я «здешний» занимался спортом, да. Вот туда я и двинулся, на ночь глядя.

На площадке, освещённой ходовыми огнями, я выполнил хейяны и несколько высших ката. Тело было неплохо подготовлено. Я только немного добавил в работу таза и выполнения блока гедан барай. Тут я его, почему-то, выполнял с разворотом корпуса во фронт, а не повёрнутым против блокирующей руки. Странно, кто это его так научил? Хм! Похоже - Жлобинский.

И другие блоки у «здешнего» меня были хороши, но выполнялись с прямо развёрнутым корпусом. Странно. С развёрнутыми хикитэ плечами, локоть свободной руки уходил по дуге вокруг тела, усиливая блок, свободная рука заряжалась для следующего удара или блока. Одновременно уменьшалась площадь «мишени». Тело посопротивлялось немного и сдалось, побеждённое моей матрицей. В целом своим выполнением комплексов я был удовлетворён, как и техникой ударов руками и ногами. В кирзовых сапогах ноги слушались не очень, но «здешний» я ноги к сапогам вполне себе приучил, а я только подкорректировал, взяв их матрицей под особый контроль. Скорость ударов не была запредельной, как у меня прежнего, но вполне достаточной, для обычного каратиста уровня коричневого пояса. Есть куда расти, хе-хе… Сейчас мои мышцы как перестроятся! Ух!

Удовлетворённый собой «здешним», я как можно дольше поотжимался от палубы. Получилось отжаться сорок раз.

- Нормально для такого тела! – решил я. – Количество отжиманий дело наживное, ха-ха.

Поприседал на одной ноге, держа другую «пистолетом»… Тоже ничего себе. Тридцать раз… Хорошие ноги у меня «здешнего». А по внешнему виду не скажешь. Вспомнил, что здешний я не любил «тягать железо», опасаясь лишится скорости, и работал только с телом, отжимаясь, приседая и подтягиваясь. Хотя, какая разница? И так тоже можно мышцы «забить» если не растягивать их.

Посмотрел на часы время подбиралось к полуночи. А с полуночи до четырёх была вахта третьего помощника капитана Сергея Николаевича Наботова – первейшего тут на базе у меня корефана. Потом, с четырёх часов до восьми, стоял вахту четвёртый помощник со старпомом. Старпом часто на вахту приходил и уходил досыпать, поэтому я и в это время мог заходить на мостик и «отвлекать» друзей от вахты.

Особо я их не отвлекал. Мы обычно стояли у лобового стекла рубки, вперившись в чёрную даль, иногда облагодетельствованную точками ходовых огней. Стояли и хлебали чай с печенюшками, позаимствованными штурманами в своём буфете.

Как-то в этом рейсе, когда мы только свершали переход из Владивостока в Южно-Курильскую ивасёвую экспедицию, проходя Сангарским проливом, я первый увидел странные огни, движущиеся синхронно и пересекая наш курс. Судно, судя по хорошей скорости должно было проскочить между ними, но я обратил внимание Наботова, что огни движутся с одной скоростью. Тот глянул в радар и заорал:

- Лево руля, машина - самый малый!

Оказалось, что мы шли, как раз в борт огромному парому. Пролив-то был между островами Хоккайдо и Хонсю. Вот такие дела, да-а-а…[1]

В цеху делать было нечего. Пока ничего не сломалось можно расслабиться, а Мостовой и Панин знали, где меня искать. Да исправятся они без меня в любом случае, если что. Это если вдруг в нескольких местах одновременно «жахнет», тогда да… А транспортёрную ленту поменять, редуктор или какую другую поломку, они и без меня устранят.

В столовой попил чаю с хлебом и маслом, как раз что – то типа обеда для ночной вахты, и пошёл на «мост».

- Всем доброго времени суток! – поздоровался я. - Привет, Серёжа!

За руку мы не здоровались. Пройдёшься по судну, подержишься за поручни, и руки мыть нужно. Поэтому мы друг с другом порешали, что ручкаться не будем.

- Привет! – сказал Наботов растягивая «е».

Он был родом из Латвии, окончил там мореходное училище и распределили его во Владивосток. Отец у него был русским, мать – латышкой. Жил в городе Лиепае. Говорил он по-русски как и мы, но чуть-чуть растягивал конечные гласные.

- Готов к четверному?

- Готов. Наварили, наготовили, как на свадьбу. Ночью перед днюхой девки обещали целый противень минтая под маринадом приготовить.

- Какие девки?

- Мостовая, да Басова.

- Ты Наталью склеил, что-ли? – удивился Наботов.

- С чего взял? Она же замужем. У неё муж в промах. Щирый[2] бандера. Что я сумасшедший?

Наботов скривился.

- Да, ладно! Если бы не моя Натаха, я бы с Басовой замутил.

- Жениться тебе надо, - сказал я.

- Ага! На ком? Чтобы она на берегу хвостом крутила?

-На Ворсиной и женись. Вместе будете деньгу зашибать.

- Да, пи*длявая она, как магнитофон на девятнадцатой скорости. Её же хрен остановишь. Только и радости, что на вахту свалить.

- А так бы дружили домами…

- Ты так никого себе не присмотрел?

- Ну их. Проблем потом не оберёшься. Жене обязательно расскажут. Шила в мешке не утаишь.

- Ха-ха! Вот потому-то я и не женюсь! – Наботов поднял указательный палец вверх.

* * *

Наталья днём после обеда заходила ежедневно и я удивлялся своему «здешнему», кхм, здоровью. У неё была удивительно гладкая кожа везде. Говорила, что её с детства мать намазывала клубникой. Везде. Вот и выросла «ягодка». От неё я «здешний» и сбегал, потому, что наши отношения заходили всё дальше и дальше и могли вылиться в серьёзный скандал. А может даже и поножовщину. Видел я, как в конце рейса у мужиков крышу из-за женщин сносит. В том рейсе, да-а-а… Резали друг друга какой-то пром и Валерка Пак – старший электромеханик. Прямо в коридоре на палубе рядового состава устроили поножовщину. В нашей надстройке.

Тогда Валерке засадили нож под левую руку. Хорошо он успел уклониться, боксёр всё-таки, но косую мышцу нож пробил. Так даже и не узнал никто посторонний. В этом рейсе у второго крыша ехала. Профкомовцу не повезло. Сначала он в трюм упал, когда стоял у крышки на «вира-майна». На мешки с мукой правда упал. А потом он по заводу жену искать стал. Списали месяц как…

Вот и я «рвал», так сказать, «когти пока не поплохело, представляя, что если я так, то что остается делать жене в институтском коллективе, где так и кружат хищники? Красавица ведь она у меня. Начальником у неё сейчас тот ещё ловелас, проректор по хозяйственной работе Георгий Ким. Помнил я его по «прошлым жизням». Часто судьба сводила. Ни одну красавицу не пропускал, женатых, не женатых. Ему разницы не было. Пользовался служебным положением, будь здоров. А мою пропустит? С какого?

Я мечтательно подумал о револьвере.

- Почувствую – завалю! – подумал я. – Проведу экспресс-допрос, завалю, разведусь и наймусь в Афганистан. Там как раз самый сенокос. В феврале на двадцать седьмом съезде КПСС Горбачёв сделал заявление о начале выработки плана поэтапного вывода войск. Но выведут войска только восемьдесят девятого. Уже поняли, что малыми группами воевать сподручнее. Спецназ ГРУ и КГБ, громит потихоньку душманов.