Заворг. Назад в СССР (СИ) - Шелест Михаил Васильевич - Страница 2

- Приятного аппетита! – сказал я, входя, прошёл к столу и, усаживаясь на своё место, поздоровался. – Доброго дня.

- Виделись уже, - буркнул Гарасёв, очень плотный почти лысый, с плешью на всю верхнюю часть головы, неопрятный мужик лет сорока пяти, глянув на меня из из-подлобья.

Я «вспомнил»:

- А-а-а… На разводе в «токарке» в полвосьмого.

В кают-компании пахло относительно неплохо. Тут же к столу подошла офциантка.

- Суп сайровый, борщ, котлета, гуляш, рис, картошка- пюре, кисель, компот, чай, - сказала Татьяна, высокая стройная, симпатичная, но без трёх первых пальцев, девушка.

- Суп и котлета с пюре.

Принесла.

- Ты когда в гости позовёшь, хрен морковкин? – спросила Татьяна. – Смотри, сама приду.

- В ночную смену я, - улыбнулся ей.

- Когда у вас пересменка? - спросила девушка, обращаясь к Харьковскому.

- Он всё время, Танюша, в ночную, - улыбнулся Харьковский.

- Русо туристо. Облеко морале, - сказал я, и показал обручальное кольцо, потыкав его указательным пальцем левой руки.

Татьяна фыркнула так, что поднял голову капитан, а за ним и все штурмана. Официантка расширила глаза, прикрыла губы левой ладонью и, вихляя задом, удалилась в буфет. Капитан Мухтасипов нахмурился. Он был очень строг. По сравнению с предыдущим капитан-директором Куликом. Это я вспомнил сразу.

- Чёрт! Память работает нормально! - подумал я, вспоминая, как капитан шуганул меня с мостика, куда я частенько захаживал в ночную вахту. Когда стояли вахту третий, или четвёртый помощники капитана, штурмана: Серёга Наботов и Сашка Кунгурцев.

- О! Даже имена с фамилиями помню!

- Михаил Васильевич культурный, в отличие от тебя Николай Иванович. Ты даже руки не моешь перед едой. Как вынырнешь из своей помойной ямы, обтеревшись ветошью, так и садишься за стол.

- Я на вахте, у меня третья машина встала. Мы там раком в дерьме, - просипел Гарасёв, поглощая гуляш с пюре ложкой. Он склонился над столом, сильно ссутулившись и придвинув лицо почти к тарелке

- Ну, так и питайся в столовой команды. Там все такие чумазые. И я там обедаю, когда на вахте, - продолжил нотацию Шистеров. – Григорий Григорьевич, ну когда это кончится? Поесть нормально нельзя.

Гарасёв вдруг вскочил, как медведь, поднятый из берлоги, с шумом отодвинул стул и «пулей» вылетел из кают-компании.

Капитан-директор, нахмурившись, смотрел на Харьковского.

- Прошу прощения, Тимур Ибрагимович, - сказал тот.

- Не превращайте кают-компанию в бедлам, Григорий Григорьевич, - сказал Мухтасипов.

- Этого больше не повторится, Тимур Ибрагимович.

- И что б я здесь никого не видел в рабочей одежде! – продолжил выговор капитан-директор. Всех касается!

Харьковский осторожно показал Шистерову кулак, пряча его от Мухтасипова за мой абрис. Я оглядел зал. Механиков-дизелистов я почти не знал, так как с ними не пересекался по работе. Технологов и электрическую службу знал. Всех поимённо. С зав-производством и старшим электромехаником даже, общались по-дружески на почве каратэ. Ким Валерий Миронович был сильно меня постарше, а Пак Валерий Николаевич, не на очень. Но оба были фанатами каратэ и мы с ними кое как тренровались. Валера Пак был боксёром, а Мироныч, где-то у кого-то занимался. Здесь многие хоть чуть-чуть, но затронули каратэ. Которое сейчас находилось пол строжайшим запретом. А меня что-то не брало, хе-хе. Не думал я «здешний» об опасности уголовного преследования. Почему? Хрен его знает. Именно «его», да… Н в конце концов, запрещено тренировать, а тренироваться самому никто не запрещал.

Здесь я, кстати, под крышу милиции, не залез. И под крышу КГБ тоже не залез. Хотя в первой жизни, я «помнил», меня в этом возрасте, как только вступил в партию тоже «занесло» под комитет государственной безопасности. Засосало, так сказать. Сейчас – нет. Чувствовал себя невинным, как слеза ребёнка, и чистым, как стекло.

Я тщательно пережёвывал пищу и размышлял о случившемся.

То, что меня убили, а моя матрица перескочила в другой мир и другое тело, - это, скорее, хорошо, чем плохо. Всё-таки не смерть, да. И то, что я попал в середину восьмидесятых, это тоже лучше, чем если бы попал в семьдесят третий. Чем лучше? Тут ближе к развязке, так сказать, «истории про СССР». Осталось-то пять лет всего… За которые, между прочим можно подготовиться к дефолту и беспределу девяностых.

Моя матрица в прошлом мире была основной. В ней хранились данные с других матриц, структурированные и индексированные. То есть я помнил все спечиальности, которые изучал мой героический, не побоюсь этого слова, предок. Тысячи пережитых им жизней, это серьёзно! Я уже на второй запаниковал и даже заплакал, а он мужественно нёс бремя перерождений. Нёс, «ростя над собой», и передав мне настоящий кладезь знаний.

Правда, память о какой-нибудь конкретной жизни моего предка, о его будущем, у н=меня не осталось. Не обращался я к ним за ненадобностью, а поэтому и не осталось у меня о них следа. Но первая и вторая «память» присутствовали, да, так как просматривали мы их с «предком». Для сравнения с моими действиями. Да и про Дроздова с Судоплатовым там я черпал информацию.

Здешний мир, как я понял, практически повторял мою первую жизнь. За исключением работы в КГБ. Хм! Но, вдруг ещё предложат? Тут у нас пятый помощник капитана по пожарной части – соглядатай. Сукачев фамилия. Хе-хе… Нормальный парень. Мы с ним тем летом неплохо повеселились, ха-ха… На день рыбака… На реку Сучан ездили узким кругом, ха-ха… С двумя ящиками водки, двумя канистрами нефильтрованного пива и вином для девушек. Да-а-а…

Пить мой реципиент, в отличие от меня «старого», не боялся и делал это умеючи, строго контролируя процесс отравления организма. Самоконтроль – наше всё. Медитации, йога, цигун, тайцзицуань, каратэ, ду-ин и шиатсу[1]. Сейчас прибавилось умение управлять своими нейронными связями. Про чужие нейроны - пока не знал, а своими уже занялся. В первую очередь мышечными нейронами. Для переноса в мышцы наборов поведенческих алгоритмов и распределения по телу оперативной информации.

Хоть эта возможность у меня осталась. Тоже не мало… Но получиться ли у меня раскачать своё тело до такого же уровня как «старое»? Посмотрим. Хотя… Толку-то себя прокачивать? Ни от пули, ни от неожиданного ножа или какого другого холодного оружия, не убережёшься. Да и, как я понял, что-то у меня с сердечком неладное. И в этой жизни, как и в первой, и во многих других. Тело загибалось от сердечной хвори. Причём – неожиданной. Может быть, между прочим, из-за тех перегрузок, какими я его мучал. Так, может быть, ну её нафиг эту физкультуру? Излишества всякие? Для чего? Ведь не пригодились в обычной жизни от слова совсем, если не брать службу, мои навыки скалолазания, каратэ. Я и не дрался-то почти. Сам иногда встревал, но можно было бы и мимо пройти… Да-а-а… Вопрос на миллион долларов.

Вспомнив про оставшиеся в том мире мои финансовые накопления, я застонал.

-------------------------------------------------------------------------

[1] Ду-ин – китайский, Шиатсу – японский метод нородной медицины путём воздействия на «энергетические» точки разными способами: массаж, иглоукалывание, прижигание.

Глава 2

- Ты что это, Михаил? – спросил Харьковский. – Зубы болят?

Он уже давно выпил свои два компота и сидел, наблюдая за мной.

- Прикусил щёку, - сказал я.

- О чём думаешь?

- Он уже о жёниной подмышке думает, - сказал Шистеров, тоже, кстати, наблюдающий за мной.

- Я о ней всегда думаю, - буркнул я.

- Не заберёшь заявление? Я пока ещё не отправлял заявку о замене.

- О, как! Значит я списываюсь на берег! – понял я и сразу вспомнил, что да.

- Не-не, Григорий Григорьевич. Отправляйте заявку на замену. Не хочу ещё восемь месяцев в море торчать.

- Замена-то есть. А почему ещё восемь. Вроде, через три месяца на базу?

- Хм! Ага! После капитального ремонта? Год и восемь месяцев, будьте любезны, отпашите!