Земля Эль. Глотатель ядов - Родда Эмили - Страница 9

Он подвинулся ближе к спрятанной книге. Ему не терпелось достать её, но он не решался. Уборщики могли заметить. Вдруг они разболтают об этом, и тогда не миновать беды.

Крэм запретил Дерри трогать книги, пока в комнате находятся уборщики. Если они узнают, что Дерри умеет читать, они могут догадаться, что в его обязанности входит читать хозяину. И пойдут слухи. А ведь, несмотря на всё своё бахвальство, Крэм был согласен с Харкером в том, что его команда расценит это как проявление слабости.

Конечно же, Крэм боялся, что его сочтут недостаточно мужественным. Он часто подтрунивал над Дерри, называя его ничтожным книжным червём, хотя сам с жадностью слушал, когда Дерри читал ему каждое утро и каждый вечер.

Дерри обычно прибирался в спальне Крэма, пока уборщики трудились в Большом зале. Сегодня не самое обычное утро, но всё же работу нужно выполнить. И чем быстрее, тем лучше, – сказал себе Дерри, иначе он не успеет заполучить таинственную книгу.

Он поспешил в комнату Крэма. В скверно пахнущем полумраке он расправил постельное бельё и взбил засаленные подушки. Затем поднял ночную рубашку с разводами от пота, небрежно брошенную на пол. Задержав дыхание, он отнёс переполненный ночной горшок к открытому стоку в конце коридора и опорожнил его.

Обычно он старался ни о чём не думать, пока выполнял эти отвратительные обязанности. Но сегодня в его голове роились мысли об Эль, о том, что он чуть не умер, о топоре, о шипящем голубом пламени, об обречённой, затравленной женщине и спрятанной книге, которая, словно тайна, ждала своего часа.

К тому времени, когда он вернулся в Большой зал, там было тихо и пусто. Уборщики ушли, закрыв за собой дверь. Единственным признаком того, что утро выдалось необычным, было большое розоватое пятно на влажном каменном полу.

Дрожа от нетерпения, Дерри вымыл чайные принадлежности. Расставляя их по местам, он вспомнил про одеяло, которое оставил среди книжных полок. Он поспешил спрятать его понадёжнее, но обнаружил, что оно исчезло. Кот, уборщик-воришка, должно быть, нашёл его и забрал.

Дерри вздохнул. Теперь его постель станет ещё жёстче. Впрочем, может, у Кота вообще нет одеяла. Он выбросил сожаление из головы и побежал за спрятанной книгой.

Она была зажата между огромным томом под названием «Полная энциклопедия птиц» и увесистой старинной историей королевской семьи Ландовела. Как только Дерри вытащил книгу, такую старую и потрёпанную, он внезапно ощутил дурноту, и холод пробежал по его спине. Вдруг ему пришла в голову мысль, что эта книга – зло. Сразу захотелось засунуть её обратно в тайник.

Но он не сделал этого. Как будто не мог. Желание узнать, что содержится в книге, было слишком велико. И после непродолжительной борьбы с самим собой, от которой на лбу выступил пот, он крепко стиснул книгу в правой руке и открыл её.

Его глаза округлились от удивления, а сердце бешено заколотилось, и Дерри не знал, следует ли ему расстроиться, что его обманули, или вздохнуть с облегчением. Страницы книги оказались пустыми, если не считать синей рамки из букв алфавита, окаймлявшей каждую из них.

Это была учебная тетрадь, догадался Дерри, предназначенная для детей, которые учатся писать. Он и сам мог бы потренироваться в ней, если ему удастся раздобыть карандаш или ручку. Он пробовал писать пальцем на пыльных книжных полках, но его почерк был столь же неуклюж, сколь безукоризненным было его чтение, и в последнее время он редко этим занимался.

Но почему… почему та несчастная женщина спрятала детский учебник? Почему она молча умоляла Дерри никому не рассказывать о книге?

В галерее послышались тяжёлые шаги. Дерри поспешно затолкал учебник обратно в тайник.

Затем он бросился к двери, чтобы распахнуть её перед Крэмом, и подошвы его босых ног сжались, когда он коснулся влажного, испачканного розовым пятном пола.

Глава шестая

Вторжение и уничтожение Палачей Эль стало поворотным моментом в жизни Скалы. Изменения начались медленно, но быстро набирали обороты.

На воротах появились новые рабы. Желтоволосая девушка по имени Соломинка исчезла, как и все остальные вратники, дежурившие в то утро. Дерри не слышал, чтобы о них вспоминали. Как будто их никогда не существовало.

Настроения в крепости тоже изменились. Появилось напряжённое, беспокойное чувство, которого раньше не было. Когда Дерри просыпался до рассвета и лежал, прислушиваясь, ему казалось, что Котёл гудел особенно зловеще, морские волны лизали Скалу с особенной жадностью, а крысы в стенах стали намного смелее.

Но самая большая перемена произошла с Крэмом. Его настроение стало совершенно непредсказуемым. В хорошие дни он был почти таким же, как раньше, разве что молчаливее. В плохие дни он запирался после завтрака и отказывался открывать дверь даже уборщикам. Он сидел в своих покоях и, пока Дерри читал ему, пил одну за другой хранящиеся в сокровищнице бутылки спиртного. Он напивался до бесчувствия, бурча и постукивая по лбу скрещёнными пальцами. Он часто без предупреждения вскакивал. Глаза его были красными, как пламя. Хватал топор, который всегда держал под рукой, и, шатаясь, направлялся к двери, а потом распахивал её и громогласно звал Харкера. Но когда Харкер приходил, Крэм рычал на него и отворачивался, как будто забывал, что хотел сказать.

Ночью его мучили кошмары. Он просыпался с криками, бормоча, что он проклят, что убить Эль – большое несчастье, беда, самое страшное, что может случиться в жизни, а он убил целых двух. И Дерри приходилось читать ему, пока он наконец не успокаивался и снова не засыпал.

Но Дерри больше никогда не читал Крэму «Легенды Эль». Вопреки всякой логике, Крэм винил эту книгу во всех своих невезеньях. Похоже, он верил, что история Октавии призвала Эль на Скалу. Он обвинял Дерри в том, что тот читал ему эту книгу, и иногда колотил его за это, но всегда вовремя останавливался, чтобы не нанести слишком серьёзных травм. Крэму и раньше нравились истории, которые читал ему глотатель ядов, а теперь они были ему просто необходимы, чтобы отвлечься от своих страхов.

Постепенно плохие дни в жизни Крэма стали преобладать над хорошими. Всё чаще решения оставались за Харкером. Шли месяцы, а «Ястреб» оставался пришвартованным у Скалы. Команда маялась от скуки, устраивала потасовки или играла в карты. Надсмотрщики стали ленивыми и беспечными. Мусор скапливался в проходах. Блюда, которые приносили Крэму из кухни, постепенно теряли аромат и вкус.

Крэм ничего не замечал, или ему было просто безразлично. И все на Скале знали об этом: от Харкера до самого молодого и слабого раба. В тех редких случаях, когда Крэм покидал Большой зал, а Коту и Бонни позволялось наконец заняться уборкой, Кот насмехался над ним, даже не утруждаясь понизить голос. После их ухода Дерри часто обнаруживал, что пропало какое-нибудь небольшое сокровище, и догадывался, что его тайком вынес Кот за пазухой свой рваной рубашки. Без сомнения, Кот использовал эти сокровища в качестве взятки надсмотрщикам, чтобы получить добавку на кухне или избежать наказания.

Дерри никогда не рассказывал об этом Крэму. Он делал то, что ему было велено, но не более того. Жалость ни капли не смягчала его ненависть к Крэму. Она по-прежнему горела так же сильно, как и раньше. Но он боялся, и с каждым днём его страх усиливался. Ему казалось, что рано или поздно один из поваров решит избавить Крэма от мучений. И, возможно, повар сделает это без страха за свою жизнь, потому что яд будет подмешан в пищу по приказу Харкера.

Ведь Харкер уже чуял запах власти. С самодовольной ухмылкой разгуливал он по Скале. Он по-прежнему уважительно обращался к Крэму, но перед всеми остальными высмеивал его. Он незаметно отменил многие меры, которые Крэм ввёл для защиты Скалы, с усмешкой заявляя, что это пустая трата времени. А когда он смотрел на Дерри, в его взгляде читалось ледяное презрение.