Развод. Милый, дальше я без тебя (СИ) - Лотос Милана - Страница 28

Макс взял кольцо и опустился на одно колено прямо передо мной. Его глаза сияли такой любовью и надеждой, что у меня перехватило дыхание.

– Серафима. Фимка. Моя львица и мой нежный кролик. Ты вернула меня к жизни. Ты подарила свет моему сыну. Ты сделала этот дом – домом. Выходи за меня. Стань моей женой. Позволь мне каждое утро просыпаться с тобой и каждую ночь засыпать, держа тебя за руку. Будь моей. Навсегда.

Слезы текли по моим щекам, но я даже не пыталась их смахнуть.

Я смотрела на этого удивительного мужчину, на его дневник, полный боли, который он доверил мне, на это кольцо – не как символ собственности, а как символ его веры в наше общее будущее.

Я протянула к нему дрожащую руку.

– Да, – прошептала я, и голос сорвался от счастья. – Да, Максим! Тысячу раз да!

Он с сияющим лицом надел кольцо на мой палец. Оно село идеально. Как будто всегда там было. А потом он снова привлек меня к себе, и его поцелуй был слаще любого вина, нежнее любой музыки.

Это был поцелуй, который ставил точку в прошлом и открывал новую, яркую главу.

– Ты моя, – прошептал он, нежно касаясь моих губ.

– И ты мой, – ответила я, целуя его в ответ. – Навсегда.

… за окном над ночным городом, занимался новый день.

Наш день.

Эпилог

Спустя два месяца

Я стояла в ванной, опершись о прохладную столешницу раковины, и не могла оторвать взгляд от маленькой пластиковой палочки в моей руке. Две четкие, розовые полоски. Они казались такими хрупкими, но в них была заключена целая вселенная. Новая вселенная.

Сердце замирало от сумасшедшей радости, и я никак не могла поверить в то, что это произошло так быстро.

– Фим, ты там как? Завтрак стынет! – из гостиной донесся голос Макса, такой родной и счастливый.

Я глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в коленях, и открыла дверь. Мой любимый мужчина стоял на пороге кухни, держа на руках смеющегося Степу. На них обоих были одинаковые фартуки с динозаврами, а в воздухе витал запах жареных тостов и кофе. Картина абсолютного, домашнего счастья.

– Макс… – мой голос дрогнул.

Он тут же насторожился, мгновенно считывая мое состояние. Осторожно поставив сына на пол и сделал ко мне два шага.

– Что стряслось, любимая? Ты плачешь? – взволнованно спросил он и встревоженно посмотрел мне в глаза...

Я не могла говорить.

Я просто протянула ему тест.

Он взял, и его взгляд скользнул по полоскам, потом вернулся ко мне, полный непонимания. А потом… потом его лицо озарилось таким светом, что мои слезы хлынули с новой силой.

– Правда? – он прошептал, и его собственный голос сорвался. – Фим… это… это правда?

Я могла только кивать, беззвучно шевеля губами. Он издал какой-то сдавленный, счастливый звук, нечто среднее между смехом и рыданием, и схватил меня в охапку, закружив посреди кухни.

– Папа, тетя Фима, а что? А что? – Степа прыгал вокруг нас, заражаясь нашей радостью, хотя и не понимая ее причины.

Макс поставил меня на пол, но не отпустил, прижав свой лоб к моему. Чмокнул в нос, и я засмеялась звонким смехом, боясь только одного, что мое сердце разорвется от счастья.

– Ты уверена? – он все шептал, его руки дрожали на моей спине.

– Да. Три теста. Все положительные.

– Боже… мой кролик… – он снова засмеялся, счастливо и немного безумно, и поцеловал меня.

Это был поцелуй, в котором смешались любовь, благодарность и обещание целой вечности.

Позже, за завтраком, который все-таки немного подостыл, мы сидели втроем, и Стёпа, наконец, получил объяснение.

– Значит, у меня будет блатик или сестличка? – с серьезным видом спросил он, разглядывая мой еще плоский живот.

– Да, командир, – улыбнулся Макс, гладя его по голове. – И мы все вместе переедем в большой новый дом. С садом, где ты сможешь бегать, и с комнатой для малыша.

– И тетя Фима будет там жить всегда?

Макс посмотрел на меня, и в его глазах было столько любви, что я растаяла.

– Тетя Фима скоро станет моей женой, Стёп. И твоей мамой. Если ты не против.

Мальчик на несколько секунд задумался, а потом решительно кивнул.

– Я не плотив. Она вкусно готовит и холошо читает сказки.

В этот момент зазвонил телефон Макса. Он взглянул на экран и усмехнулся.

– Орлов. Наверное, с новостями.

Новости были просто отличные. То, что нужно в такой невероятный день.

Разработанный нами кейс против «Металл-Инвеста» оказался крепче гранита. Лицензия компании была отозвана, тендер «Заря-2» аннулирован и передан «Кронверку».

Алексей Саныч, мой бывший свекор, теперь проводил дни не в своем роскошном кабинете, а в кабинетах следователей. Его империя трещала по швам, и, по словам Орлова, цепная реакция только начиналась. Ему светила не просто потеря состояния, а реальный тюремный срок.

Леонид Игнатьевич, довольный, как слон, в конце разговора попросил передать мне, что «кролик не подвел».

Что касается моего бывшего мужа Романа…

Суд по нашему разводу прошел быстро и гладко. Подписанные им под давлением бумаги и заявление о нападении сделали свое дело. Последняя информация о нем была от общего знакомого. Говорили, он спивается. И, что самое ироничное, теперь он живет с Дариной. Двум манипуляторам и лжецам, наконец, не осталось никого, кроме друг друга. Я не чувствовала ни злорадства, ни жалости. Только легкую грусть о том, чем все могло бы обернуться, и бесконечную благодарность судьбе, что вырвалась из этого болота.

Через неделю мы поехали смотреть тот самый дом.

Он был за городом, не слишком большой, но светлый и уютный, с камином в гостиной и тем самым садом для Степы. Пока он носился по лужайке, мы с Максом стояли на террасе обнявшись.

– Здесь, – он указал на участок под огромной старой яблоней, – я поставлю качели. Одни для Степы, другие – для нашего малыша, поменьше.

Я положила ладонь ему на грудь, чувствуя под пальцами ровный, сильный стук его сердца.

– А здесь, – он обнял меня за плечи и притянул к себе, – мы будем пить вечерний чай и смотреть, как наши дети играют в саду. Все вместе.

Я закрыла глаза, прижимаясь к нему.

Внутри меня бились два сердца: мое, что он починил и наполнил любовью, и новое, крошечное, которое скоро наполнит этот мир счастьем.

Прошлое с его болью, предательством и страхом осталось далеко позади, как тяжелый, кошмарный сон.

Впереди была жизнь. Настоящая. Полная простого, такого хрупкого и бесконечно ценного счастья – запаха жареных тостов по утрам, смеха ребенка в саду, теплой руки любимого мужчины в моей и тихого, пока еще тайного толчка новой жизни под сердцем.

– Дом, – прошептала я, поднимая на него глаза. – Наш дом.

Он улыбнулся той самой, мягкой, обезоруживающей улыбкой, которая когда-то растопила лед вокруг моего сердца, и поцеловал меня.

– Дом, Фимка. Наш. Навсегда.