Небо в кармане 4 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 43

Сказать, что мне не больно, совру. Ещё как больно, он же края раны тискает. Шиплю сквозь зубы. А доктор разливается соловьём, показывает Изотову на мою спину:

— Видите? Рана уже зарубцевалась, не кровит. Заживает на удивление хорошо. Но я вам на всякий случай мазь нанесу и забинтую.

И сразу же обращается ко мне, наклоняет голову и меня обдаёт запахом слабенького перегара:

— А вам, господин поручик и ваша светлость, настоятельно рекомендую сразу же по приезду в столицу обратиться в больницу…

В общем, доктор рекомендовал покой и не напрягаться спину. Вот и сижу в повозке, берегу здоровье, наблюдаю за копошащимися в снегу жандармами.

И на разворошённую яму не смотрел, что я там не видел? А вот на домик неподалёку поглядывал, да. Но, к сожалению, кроме мужского силуэта больше никого там не увидел. Ну и нечего тогда в ту сторону пялиться. Так что опустил нос в меховую полость и старался надышать тепло на руки — морозец начал заметно прижимать. И снег перестал вались хлопьями, сверху посыпались тонкие прозрачные снежинки. Они кружились в воздухе, сыпались колючим пухом, скатывались с сухим шорохом по истрескавшейся коже возка, блестели острыми лучами под серым небом…

Слава Богу, Изотов дожидаться на месте происшествия не стал, тяжело залез в возок, вздохнул, как будто поднимал на своих плечах непомерную тяжесть и усталым голосом отдал возчику команду везти нас в Отделение.

Продрогший за время ожидания полицейский развернулся на козлах, с его плеч и шапки обвалился налипший снег:

— Его благородие господина ротмистра будем ждать?

— Он и без нас доберётся, — нырнул под полость полковник, напустив туда холода. — Поехали, поехали.

Понятно, чего уж там. Большое начальство ждать не любит. Особенно когда оно замёрзло.

Всю обратную дорогу молча сопим, мёрзнем. Сухой колкий снег и ветер в лицо мало способствуют общению. И слава Богу, есть время подумать. К короткой передышке за время ожидания добавилось время поездки, и оно пошло мне на пользу. Весь сегодняшний день в самом буквальном смысле пришлось не управлять, а следовать за событиями, и это меня изрядно раздражало. Плохо, когда перестаёшь их контролировать, когда они наваливаются одно за другим и не дают сосредоточиться на предыдущем и найти какое-то оптимальное решение.

Всё дело в том, что в данную минуту я никак не могу прийти к согласию внутри себя. С одной стороны было бы неплохо, да что там неплохо, было бы просто отлично прокатиться с полковником в железнодорожном вагоне.

Купе первого класса, в никаком другом Изотов точно не поедет, отличается от второго в лучшую сторону не только по определению. Там и мест не четыре, а два, и сами диванчики покомфортнее, и обстановка побогаче. Поездка не доставляет большого неудобства. Да и обслуживание несколько лучше. И трясти будет меньше, поскольку вагоны первого класса цепляют ближе к голове поезда.

Но тут палка о двух концах. Да, тряска уменьшится, но зато дыма будет не в пример больше. Поэтому и окна в вагонах никто не открывает, не то, что в хвосте состава.

Из минусов то, что придётся всю дорогу не только терпеть компанию жандарма, но и как-то общаться с ним. А вот этого мне бы сейчас очень не хотелось, нет у меня желания общаться с ним после той встречи у него в кабинете. Как бы он не оправдывал своё поведение служебной необходимостью, но службу тоже можно делать по-разному…

Глава 17

Намерение не общаться с Константином Романовичем я выдержал с честью. Почти. До утра следующего дня. Всё равно ведь, рассудил спросонок, молчать и игнорировать полковника не выйдет. Так или иначе, но нам разговаривать придётся. В противном случае не стоило соглашаться на предложение составить ему компанию. Отказался бы и ехал в своём втором классе спокойно и свободно, кто мне мешал? Никто. А уж коли согласился, так не кобенься и не порть попутчику поездку.

Вставать в этакую рань не хотелось, спешить никуда не требовалось, сам полковник мирно сопел напротив, укрывшись одеялом по самую макушку, поэтому и я себе позволил немного поваляться в постели. Доктор сказал — отдыхать, я и отдыхаю. А заодно переберу воспоминания о вчерашнем вечере.

Приступим.

Заселялся я в купе под строгим надзором жандарма. Делал вид, что не замечаю столь пристального контроля с его стороны, но предварительно сама ситуация мне сильно не понравилась. Или Константин Романович таким решительным образом прежние ошибки своего Отделения пытается исправить? Ладно, решил, посмотрим, что дальше будет.

Вещей у меня не было, кроме саквояжа, поэтому обустроился гораздо быстрее своего соседа. И пока он потрошил свой багаж и раскладывал вещи по полочкам, я успел разобрать постель. Купе у нас относительно просторное, на двоих, поэтому друг другу мы не мешали. Конечно, у Юсуповой помещения были куда как поболе наших нынешних, но и здесь задами мы не толкались. Да уж, вот по таким мелочам и можно делать выводы об отличиях этого мира от прежнего моего. Здесь даже небольшая ванная комнатка присутствует. Душа нет, к сожалению, но руки и лицо сполоснуть можно.

Полковник молча покосился в мою сторону и удалился в туалет, а я начал готовиться ко сну. И даже не стал дожидаться отправления поезда.

На вопросительно-удивлённый взгляд вернувшегося соседа отвечать ничего не стал, пожал плечами и нырнул под прохладное одеяло на такое же холодное бельё. Отвернулся лицом к пупырчатой обивке купе и замер. Ничего, сейчас надышу под одеяло, и станет теплее.

А потом поезд тронулся, в купе пошёл тёплый воздух, это проводник растопил печурку или открыл подачу в вентиляционные короба, точно не скажу, да и какая, по большому счёту, разница, но я, наконец-то, расслабился. Дальше усталость быстро взяла своё, и я сам не заметил, как уснул. Что немудрено, ведь с момента нападения на меня ни разу по-настоящему не то что не спал, но и не отдыхал. Даже тогда, когда в домишке путевого обходчика вместо сна и излечения пришлось потрудиться к нашему с девушкой обоюдному удовольствию. Воспоминания, врать не буду, приятные. Хотел бы тогда спать, так спал бы, а не занимался этим весьма интересным делом напропалую всю длинную зимнюю ночь.

Среди ночи несколько раз вскидывался, просыпался на секунду, осматривал купе на предмет опасности и, не найдя ничего, тут же засыпал. Изотов тоже не спал. Или же просыпался вместе со мной. Кстати, приснилось мне или привиделось, но показалось, что он полночи шуршал газетами, прежде чем погасить ночник. Караулил? Впрочем, возможно и приснилось, не уверен, что через перестук колёс я сумел бы расслышать тихий шорох газетных листов.

Вот, в общем-то, и всё, больше вспоминать нечего.

Потянулся, с превеликим удовольствием сильно напряг и расслабил мышцы, отбросил одеяло и встал. Выпрыгнул из постели. Сделать зарядку или нет? Собственно, почему бы и не сделать? Настроение хорошее, спина не болит, по крайней мере, я никакого дискомфорта не ощущаю, лишь повязка немного на бока краями давит. Если о ней вспомнить, то, конечно, начинает тут же мешать своим наличием, но не сильно. Да и, если честно, привык уже к ней и движений она практически не стесняет.

Приступил к лёгкой разминке, то и дело косясь в сторону сопящего попутчика. Повезло мне, что он не храпит. Умаялся, похоже, даже на мою чуть слышную суету глаз не открыл.

Поезд дёрнулся, скрежетнули тормоза под полом, состав начал ощутимо замедляться. Куда-то подъезжаем? Станция? Придётся прекращать разминку и быстро умываться. Как раз и Константин Романович проснулся. Вскинулся, первым делом меня взглядом нашёл и только после обнаружения, это было отлично заметно, расслабился. Залёживаться полковник тоже не стал, потянулся к окошку, отодвинул занавеску и вгляделся в проплывающий снаружи пейзаж.

— Доброе утро, — поздоровался, сел, ноги в тапочки сунул.

Здесь я ему позавидовал. Это сейчас у меня под ногами ковровая дорожка, а в туалете ничего подобного нет, полы холодные, и мне пришлось босиком там стоять. И тапочки мне бы очень пригодились.