Небо в кармане 4 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 20

— Я бы не советовал вам сейчас домой ехать. Наговорите там всего, потом остынете и жалеть будете. Завтра съездите. А сейчас будет лучше, если вы со мной поедете в гостиницу.

Сразу ничего отвечать не стал. Вышли на улицу и уже там остановился, вынуждая остановиться и Николая Александровича. Не глядя на него, произнёс:

— Тогда уж лучше в Гатчину. Надеюсь, хотя бы мой дом в Школе так за мной и остался. Приглашаю вас в гости, Николай Александрович. Составите мне компанию?

— Само собой, Николай Дмитриевич, само собой. Грех оставлять вас одного в подобном состоянии.

— Нормальное у меня состояние, — улыбнулся, стараясь, чтобы это на самом деле выглядело улыбкой, а не злобным оскалом. Второв-то тут не при чём!

А кто причём? Пока шли до машины, всё раздумывал над своим же вопросом, да и в автомобиле этим же делом занимался, ответы искал. Отец явно не при делах, пусть и остаётся в значительном выигрыше. Тогда кто? Откуда всё это дерьмо посыпалось на мою голову? Да в общем-то тут и гадать не нужно, и без того в свете последних событий понятно, откуда. Другое дело, что я вообще ума не приложу, чем или как я мог его величество прогневать. Изотов, опять же, ясно намекнул, да что там намекнул, почти прямым текстом сказал, кому я всему этими чудесами обязан. Все всё знают, один я не в курсе, где и как успел накосячить!

Но ведь я за собой никакой вины не знаю и не чувствую, не было ничего критичного. Значит, вся эта ситуация происки завистников? Нашептали, надули государю в уши, он и вспыхнул, это ему свойственно. И снова вспоминаю слова Изотова — мол, выждать время нужно, пока его величество успокоится. Или перебесится, как по мне.

Из-за какого-то надуманного предлога лишить меня всего! Два года напряжённой работы псу под хвост улетело. Школа осталась, да и та не моя. Была бы моя, наверняка и её отобрали бы. Или нет? Лётчиков-то некому больше готовить. Погоди-ка, о школе потом. Где я государю на больную мозоль наступил? Что для него настолько значимое и болезненное, что он такое дело готов…

Не загубить, нет, а значительно затормозить. Ведь не будет новых моделей самолётов, новых типов тоже не станет, развитие остановится. Или ему достаточно того, что уже имеется? Да ну, не может же он настолько недальновидным быть. И объяснял я ему всё это сколько раз…

Впрочем, как бы я сейчас не ломал голову, а исправить ситуацию не смогу. Вот прямо сию не смогу. Н у и зачем тогда себе нервы трепать, здоровье портить? Смириться не смирюсь, запомню, надлежащие меры на будущее приму для охраны собственных новинок, ну и постараюсь выяснить, кому всё-таки я всем этим обязан. А с отцом завтра поговорю. Если, конечно, Кованько меня отпустит. Почему-то уверен, что присматривать за моими перемещениями сейчас будут очень строго. Но я же не в тюрьме? И не арестован. И свободу перемещения у меня никто не ограничивал. Вот это я завтра и проверю…

По приезду в школу первым делом доложился командиру о возвращении. Надеялся, что ему хоть что-то известно о причинах моих нынешних злоключений, но, увы, и он ничего не знал.

Разговор же с Второвым не задался. Просто потому что оба устали, эти дни выдались суматошными, а сегодняшние события вообще вымотали донельзя. Поэтому молча перекусили, уже под конец ужина перекинулись несколькими ничего незначащими фразами, в завершение дружно решили отложить все разговоры на утро и разошлись по своим спальням.

Утро же порадовало отличной погодой, лёгким и практически незаметным морозцем, ярким солнцем и синим-пресиним небом. Без ветра, снега и слякоти. Настроение стремительно поползло в гору и на занятие я пришёл бодрым и готовым свернуть горы. И продуктивно прозанимался с курсантами до обеда.

Дальше личный состав убыл на самоподготовку, а я, с разрешения Кованько, само собой, получил в строевом отделе школы как бы увольнительную в город. Без такого предписания я теперь даже за ворота выходить не буду.

Дальше — проще. Второв уже ожидал меня в прогретом автомобиле и поездка до города много времени не заняла. Невский, на удивление, не был запружен колясками и экипажами, поэтому и до отцовского дома мы добрались без проблем.

Отец встретил меня внизу, в холле первого этажа. Словно специально ожидал. Или и впрямь ждал моего приезда, почему бы и нет? И поздоровался первым, даже сделал робкую попытку обнять, но смутился и просто похлопал по плечам. Г-м, интересно, смущение для князя несвойственное чувство, насколько я его знаю.

И не один он был, вот что самое для меня сейчас важное. Вся его семья здесь присутствовала. Его, не моя, я так и не смог войти в этот семейный круг, не приняла меня мачеха. Из-за будущего наследства, так понимаю. Ничего, небось радуется теперь, хоть и виду не подаёт. Отцового состояния мне не видать, если опала будет продолжаться, так ещё и всё моё забрали. И даже Лизонька не бросилась мне на шею, как раньше, а так и осталась стоять возле маминой юбки. Лишь чопорно присела в книксене, да сделала строгую рожицу. Маменькино воспитание, ничего не скажешь.

А дальше отец сказал то, что в корне перечеркнуло все мои вчерашние размышления и догадки. Он просто сказал, что как и я ошарашен всем произошедшим, и ни сном ни духом не помышлял ни о чём подобном. Его самого поставили перед фактом, зачитав государев приказ. Само собой, ослушаться было нельзя. Да и всё уже было сделано за него, переписаны все активы, переоформлены счета.

Краем глаза за мачехой следил, поэтому в этот момент успел заметить довольный блеск в её глазах. Значит, правильные выводы я сделал.

А отец не унимается, уверяет, что между нами всё останется по прежнему, что бы кто не говорил и не творил.

— Может быть, хоть ты знаешь причину такой моей опалы? В чём я провинился перед государем? — спросил под занавес горячей отцовской речи.

— Точных причин не знаю, но… — отец поморщился. Не любит он слухи пересказывать. — Говорят, ты решил с Романовыми породниться?

— В смысле? — я опешил.

Вот такого поворота точно не ожидал! Даже оглянулся в полном недоумении на скромно стоящего всё это время у входных дверей Второва. Кстати, а где прислуга? Почему у нас верхнюю одежду не принимают? А-а, понятно. Это отец всех прочь отправил, чтобы разговору не мешали, чтобы, как говорится, с порога расставить все точки над i.

— В прямом! — выдохнул отец. — При дворе ходят упорные слухи, что ты и великая княжна Ольга…

— Дмитрий! — мачеха резко вмешалась в разговор, не дала мужу договорить. — Осторожней с именами!

— Да, да, — закивал отец. — Ну ты же и сам всё знаешь?

— Да ничего я не знаю, — В полном недоумении развёл руки в стороны. — Какая ещё Ольга? Какая такая великая княжна?

Голова кругом пошла. Даже растерялся, услышав от отца о расползающихся по столице слухам. Это я-то, который девиц из приличных семей к себе на пушечный выстрел не подпускает? Потому что знает прекрасно, чем подобное может грозить моей личной свободе? Да я лучше с горничной время проведу, или… Ну что я, говорить об этом, что ли, буду? Джентльмены подобное не должны вообще ни с кем обсуждать! Так что, по моему глубокому убеждению, не созрел я ещё до серьёзных отношений. Поэтому лучше так, чем вляпаться в какую-нибудь аристократку!

«Ага, сам не вляпался, зато вляпали другие», — подумал с разрастающейся досадой. — «Тогда становится понятно, почему его императорское величество так на меня взъелся. Но мог бы поговорить со мной, расспросить, узнать всю правду. Х-м, что-то я слишком высокого мнения о своей персоне. Много чести будет, чтобы государь на меня своё время тратил. Проще поступить так, как и поступил он — сдул пылинку с обшлага мундира и нет проблемы.»

За спиной кашлянул Второв, возвращая меня тем самым в реальность. И не только меня, но и отца. Потому что он только сейчас обратил внимание на моего компаньона. Это же как нужно волноваться, чтобы Второва не заметить и забыть об этикете? Да, отец точно не при чём…

— Николай Александрович, полагаю? — отец обратился к моему компаньону.