Небо в кармане 4 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 13

— Браво! — Виктор Иванович даже вид сделал, что в ладоши похлопал. — Отдаю должное вашему уму и самообладанию. Не в обиду будет сказано, но мало от кого сейчас можно услышать столь рассудительные речи.

Тут как раз и официант объявился, принёс мой долгожданный кофе.

— А охрана? — продолжил выспрашивать меня журналист. — Что вы на это скажете?

— А что охрана? — с наслаждением приложился к чашечке. Вдохнул густой аромат свежеприготовленного напитка, сделал малюсенький глоточек. Распробовал вкус, покатал его на языке, а глотать уже нечего было, он уже куда-то растворился, этот глоточек. Впитался, наверное. Поставил чашечку на ладонь, поднял глаза на собеседника поверх чашки. — Здесь у каждого павильона подобная охрана. И что? Кому-то она мешает? И, предупреждая ваш следующий вопрос, сразу скажу, что фотографировать здесь тоже никто никому не запрещает. Так что не с чем мне обращаться в полицию, не с чем. Мои договорённости с охраной, это только мои личные договорённости. И в случае чего разбираться я буду не с вами, а с ними. Если только к жандармам? По поводу вашего предложения?

Сказал и смотрю внимательно — как отреагирует? А никак! Сидит спокойно, начищенную до блеска ложку в пальцах держит и никакой дрожи не заметно. Поэтому после коротенькой паузы, или, скорее, заминки, так же спокойно подытожил:

— Но и тут пустышка.

Знал ли я всё это ранее? Конечно. И то, что охрана тут чисто номинальная, тоже предполагал. Но пусть уж лучше она будет, чем бросить самолёт просто в ангаре, пусть и закрытым на замок. От подобного Виктора Ивановича охрана с замком не убережёт, а от хулиганья и любопытной пацанвы поможет. Вот и всё, что от неё требуется. Опять же ангар, как правильно говорил не так давно Николай Александрович, всяко лучше открытой стоянки на какой-нибудь площади.

— Что? Как вы сказали? Пустышка? Что-то новенькое, — улыбнулся довольной улыбкой Виктор Иванович.

Кстати, пока я свои мысли высказывал, он уже успел расправиться с солянкой и сейчас приступил ко второму блюду. В отличие от меня заказал котлету на косточке с гарниром из молодого обжаренного картофеля с горошком и зеленью.

А ведь он не играет, он и впрямь спокоен. Ест быстро, но аккуратно.

— Всё новенькое, это плохо забытое старенькое, — отмахнулся от дальнейших расспросов.

Сколько можно попусту языком чесать? Пора бы и к делу переходить. Я ведь и в самом деле именно поэтому и не стал обращаться к официальным властям, к полиции, потому что смысла в этом не видел. Нечего ему инкриминировать. Всё именно так и было, как я тут описал. Если билет на руках, то он имеет полное право зайти в любой павильон. И каждый крупный участник Выставки на самом деле свою охрану имеет, что за порядком присматривает. А замо́к… Ну и что что замо́к. Он же его не сам открыл…

А слова журналиста это только слова, пока они не подкреплены конкретными делами. От всего сказанного он может запросто отказаться, и ничего я не докажу. Диктофонов-то тут нет.

Да и стоит ли обращаться к тому же Изотову, хотя после наших с ним Памирских приключений он мне обязательно поверит, но дальше-то что? Ничего…

Сколько всего со мной всякого неприятного было, и хоть что-то они сделали? Хоть что-то расследовали? Выяснили? Нет. Идти же к местным жандармам вообще смысла не вижу, тут запросто можно в главных подозреваемых оказаться. И не помогут мне ни моё княжеское звание, ни погоны с наградами. Как бы из-за них, наоборот, хуже не стало. И Второв со всеми своими связями в таком деле вряд ли поможет. Пока разберутся, времени пройти может ого-го сколько. До столицы-то далеко, интернета с мобильниками нет, как и быстрого железнодорожного или автомобильного сообщения. Про авиацию вообще молчу.

Нет, пожалуй,тут нужно самому разбираться. И по результатам принимать решение, докладывать или нет обо всём произошедшем. Почему? Так мало ли придётся не только решение принимать, но и жёстко реагировать. В последнем случае лучше всё втайне держать. Чем меньше будет посвящённых, тем лучше. Но и тут всё будет зависеть от масштабов того, с чем или с кем мне предстоит столкнуться. Поэтому и пошёл на этот разговор с целью посмотреть, кто за этим стоит. Мало ли, это звенья одной цепи — недавние покушения на меня, поломка самолёта, попытка его сжечь, и вот это предложение?

Выходил я из ресторана не сказать, чтобы озадаченный, скорее довольный. Не все мои предположения подтвердились, но в основном я оказался прав. Всё оказалось несколько прозаичнее. И представлял Виктор Иванович не какую-то зарубежную разведку, а местных промышленников. А именно господ Сименса и Гальске, основателей огромной компании, имеющей свои филиалы в многочисленных странах, правление которой располагается как раз в Петербурге.

Поэтому всё я сделал правильно, когда согласился на эту встречу и не стал обращаться в полицию.

Сам я про эту фирму ничего не знал, но из короткого рассказа Виктора Ивановича понял, что компания эта довольно-таки большая, раскинувшая сеть своих представительств по всей нашей Империи. И, что самое интересное, не только по Империи, но и по всему миру.

И вот здесь я поторопился, поспешил высказать предложение, поступил опрометчиво.

— Виктор Иванович, а зачем мой самолёт им за границей нужен? Выкупили бы один экземпляр на заводе в столице и перевезли бы его сами тихо и спокойно куда угодно.

— Погодите, — растерялся собеседник. — Зачем им выкупать ваш самолёт? И куда-то перевозить?

— Ну как же, — теперь уже я озадачился. И, укоряя самого себя за несдержанность, уже осторожно подбирая слова, проговорил. — Вы же от имени важных людей предлагали мне перелететь за границу со своим самолётом. Было такое?

— Так я и не спорю, — так же осторожно подбирает слова Виктор Иванович. — Они предлагают вам выполнить перелёт за границу. Куда конкретно, я точно не знаю, это вам с ними нужно разговаривать. Подобно вашему перелёту из столицы сюда, в Москву. Для этого и назначили встречу здесь, в своём павильоне. Я вам чуть позже сообщу точное время. И сам с вами пройду, а то ещё заплутаете.

— Ничего не понимаю, — откинулся на спинку стула. Да что же это такое! Ох уж эти мне журналисты! — К чему было такую таинственность разводить? Почему прямо не сказали? Я уж чёрт знает что подумал. Да вы ещё со своими вопросами про полицию…

— Прошу прощения, но я должен был лично проверить, что вы за человек, Николай Дмитриевич, прежде чем передавать вам приглашение о встрече, — Виктор Иванович наклонил голову, обозначил поклон. — Видите ли, мои наниматели слишком серьёзные люди, они первым делом за репутацию беспокоятся, ну и хотят быть полностью уверенными, что их вложения в вас не пропадут, не сгорят. Признаюсь вам откровенно, ваше поведение там, в ангаре, произвело на меня незабываемое впечатление. Вы с пистолетом в руках выглядели настолько убедительно, что мне прямо-таки стало страшно за свою жизнь. Расскажу кому, не поверят. Эх, упустил такую великолепную возможность сделать сенсационный снимок. А всё вы со своим «руки вверх».

— Ерунда какая, — выдохнул, пропуская заключительные фразы журналиста мимо ушей. А я-то себе надумал! А оказалось-то! Только и здесь не всё так просто. Поэтому после коротенькой паузы проговорил — Ну какие ещё вложения? Видите ли, Виктор Иванович, вы некоторым образом, возможно по незнанию, ввели меня в заблуждение. Я в Москве нахожусь не просто так…

— Я знаю, — перебил меня журналист. И достал из внутреннего кармана сюртука сложенную в несколько раз газету. Развернул её, показал мне фотографию. — Видите? Ваш перелёт из столицы сюда уже все Московские, да и не только Московские, газеты освещают. Я слышал, что и за границей о вас сейчас пишут. Именно поэтому вами и заинтересовались мои наниматели.

— Да? Даже за границей? Быстро они там подсуетились, — криво улыбнулся. — Тогда вы тем более должны знать, что прилетел я сюда не один, а с господином Второвым, Николаем Александровичем. И он с недавнего времени является моим полноправным компаньоном. Без него я на подобную встречу не пойду.